Читать книгу "Соната для грешника - Джулия Тард"

– Меня зовут Виктор.

– Извините, но разве это правильно? В подобной ситуации.

– А ты странная, – на этот раз он уже откровенно улыбался. – Хочешь научить меня, как именно следует обращаться с собственной пленницей?

– Извините.

– Адлэй говорил, ты любишь читать.

– Да.

– Ничего обещать не буду, но если выпадет возможность, я передам тебе ещё что-нибудь.

– Спасибо.

Какой странный разговор.… Даже и не знаю, что говорить и что думать. Но почему-то в этот самый момент, сложившаяся ситуация, куда больше напоминала мне беседу между двумя незнакомыми супругами, которых против их собственной воли обвенчали родители. А уж никак не между мучителем и его жертвой…

– Извините, но почему вы решили со мной заговорить?

– Потому что ты остаёшься.

– Значит, вы меня не убьёте.

– Значит, не убью, – откинулся в кресле, не сводя с меня холодного взгляда, от которого мне с каждой следующей секундой становилось всё жарче и жарче…

– Почему?

– Потому что до тех пор, пока ты позволяешь себя истязать, в этом нет нужды.

– И вам этого достаточно?

– В смысле? – непонимающе свёл брови. – Просто тебя резать? Вполне.

– Так значит, ничего другого вы от меня больше не потребуете?

– То ли это я сейчас плохо соображаю, то ли ты как-то невразумительно спрашиваешь, но почему-то я не могу тебя понять. Что именно ты имеешь в виду?

«Вот же… Он что, на самом деле хочет, чтобы я это сказала вслух?» – нервно прикусывая губы, теребя край халата, я всё никак не могла собраться.

Нервничала ли я? О да! Ещё как! Сейчас, как никогда прежде, нужно было подбирать слова как можно правильней, чтобы не разбудить в нём раздражение, или того хуже!

– Спать я с тобой больше не буду. Для этого у меня уже есть жена.

Стоило это услышать, как странное чувство опустошённости мгновенно заполнило всё моё тело. Стыдно было признать, но от этого заявления мне даже стало чертовски обидно.… То есть, меня, значит, резать, кромсать и мучить, а какую-то другую женщину ублажать…

– Так, значит, вы женаты, – спокойно взглянула на него, стараясь выглядеть совершенно не заинтересованной. – А ваша супруга в курсе, чем вы тут занимаетесь?

Спросила и тут же саму себя за это прокляла! А что, если в курсе? Большего унижения в подобном случае ждать не придётся…

– Держи себя в руках, девочка, а то ещё немного, и я решу, что ты меня ревнуешь.

От этого заявления у меня, откровенно говоря, отвисла челюсть:

– Извините, что ввела вас подобными вопросами в заблуждение. Мне абсолютно не интересно спать с вами, чему я крайне рада. Что же до вашей жены, то я не хочу, чтобы из-за вас её душу терзали укоры совести по поводу происходящего. В связи с чем, мне крайне жаль, что вы могли неверно истолковать мои помыслы и решить, что я хоть как-то могу вами заинтересоваться.

Стоило мне закончить, как лицо Виктора приобрело леденящее спокойствие. Сглотнув, видя, как напряглись его скулы, когда тот неспешно поднялся, приближаясь ко мне, перед глазами всё поплыло…

В одно мгновение вся жизнь пронеслась передо мной готовя к самому страшному…. Хотелось бы помолиться, но перепуганный разум отказывался вспомнить хотя бы одну строчку из «Отче наш». Впиваясь в него испуганным взглядом, я с ужасом поняла, что, упёршись в ручки моего кресла, Виктор нависает надо мной, словно грозовое облако. Секунда, и огненная молния пронзит моё тело, разрывая на части…

– Как тебя зовут?

– Ч-что?

– Назови мне своё имя, – приказал, испепеляя по-настоящему жутким взглядом.

– Нет.

– Нет?

– Я не хочу, что бы в этих стенах прозвучало имя, данное моими родителями. Имя, которым меня крестили никто и никогда здесь не услышит…

– Что ж, – отстранился, не меняясь в лице. – Кажется, я был неправ. Кем-кем, а вещью тебя уж точно не назовёшь. Хорошо. Не хочешь называть мне своё имя, тогда я дам тебе новое. – растянулись его губы в соблазнительной улыбке. – Приятно познакомиться, Мадлен.

* * *

– В честь лошади, Адлэй! Он назвал меня в честь лошади!

– Вы сами отказались называть ему ваше имя, – непринужденно констатировал старик, передавая через решётку чашку чая. – Вот он и решил дать вам новое.

– Но не в честь же лошади! – никак не могла успокоиться.

– Прошу заметить, в честь любимой лошади.

– Прежде я была для него вещью, а теперь поднялась до уровня кобылы.… Нет, Адлэй, этого человека уже невозможно спасти… Он напрочь отказывается видеть в нас людей, и не думаю, что хоть когда-нибудь сможет…

– Мисс, прошу вас успокоиться. Это всего лишь первое впечатление, но оно уже скоро пройдёт.

– Ты так сильно в это веришь? – подняла на него взгляд, устроившись прямо на полу. – А это, правда, что у него есть жена? – пыталась спросить как можно безразличней, отпивая горячего чая. Не хватало ещё, чтобы старик решил, что я его ревную, вот только мне слишком сильно хотелось узнать правду.

– Да, мисс, у господина есть супруга.

– Не думала, что такие, как он, женятся.

– А много вы знаете таких, как он? – насмешливо блеснули его ледяные глаза.

– А как же на счёт тебя? Твой хозяин пытает, насилует и убивает женщин, а ты так спокойно это всё воспринимаешь, словно в этом нет ничего ужасного…

Тяжёлая дверь с грохотом ударилась о стену, и мы увидели, как в комнате появился Виктор. Видя выражение его светлых глаз, нам со стариком сразу стало понятно, что с ним явно что-то не то. А заметя в руке верёвку – всё, тут же, встало на свои места.

– Адлэй, – взглянул на старика ничего не выражающими глазами и снова перевёл на меня.

– Да, господин.

Ни секунды не заставляя себя ждать, слуга тот час оставил нас, закрывая за собой массивные двери. Не сводя испуганного взгляда с верёвки, я наблюдала за тем, как Виктор подходит ко мне, протягивая руку. Стоило мне подняться, как он быстро запустил колючий конец по моим запястьям, связывая руки:

– Иди к кровати, Мадлен. Лежать будет куда легче, чем стоять.

Повинуясь, я, молча, смотрела на то, как, стянув одеяло, Виктор обнажил передо мной белоснежные простыни. Видя на его поясе огромную кобуру и выступающую из неё рукоять, я невольно всхлипнула. Воображение тот час создало кровожадную картину безжалостного убийства…

Словно наяву я видела капли крови… испуганные, наполненные слезами глаза… крики пощадить… жалостный плачь, и как растягиваются знакомы губы в довольной улыбке…

– На живот Мадлен.