Читать книгу "В ожидании Синдбада - Наталия Миронина"

– Что?! Что с тобой? – Егор встал, выпрямился, попытался обернуться. Но Ника прижалась к нему еще сильнее. Наконец он повернулся к ней:

– Ника, что с тобой?

– Ты же все понимаешь, – Ника спрятала лицо у него на груди.

– Понимаю, но, Ника, мы же договорились.

– Ты спятил! О чем можно договариваться сейчас?! О чем?! Ты понимаешь, что ты говоришь?! «Мы договорились!» Мы что, договаривались прятаться? Мы договаривались хоронить твоего отца? Мы договаривались, что твоя мать будет сама не своя от горя, а тебя выкрадут?! Егор! Очнись! Даже я понимаю, что все договоренности теперь не считаются! Даже я это понимаю. Это уже другая жизнь, а той жизни уже не будет.

Ника разрыдалась.

– Ника, я люблю тебя. Я за тебя отдам все на свете. Но я не могу. Понимаешь, я не могу! Твоя мать выручила меня. Если бы она вчера не открыла дверь, я бы мог погибнуть. И ты хочешь, чтобы я отплатил ей черной неблагодарностью – воспользовался ситуацией и переспал с ее несовершеннолетней дочерью?

– Мне будет восемнадцать через две недели. И вообще, при чем тут это?! Ты посмотри, что вокруг происходит?!

– Мне плевать, что происходит. Я не буду делать то, что считаю невозможным делать! – Егор встряхнул ее.

– Ты просто трусишь. Ты боишься! Ты всего боишься! И ты не любишь меня… ты думаешь только о том, что с тобой происходит.

– Я не могу не думать о том, что со мной происходит. Не могу. Вместо меня никто это не сделает. Ты должна это понимать, – Егор отпустил Нику. – Ты очень глупая сейчас. Очень. Но я тебя люблю. Несмотря ни на что. Я пойду собирать вещи. Я не хочу ждать вечера.

Егор вышел из кухни. Ника растерянно посмотрела ему вслед. В доме наступила тишина и сразу же послышались уличные голоса, шум машин, детские возгласы. Жизнь за стенами дома казалась не страшной, обычной.

– Егор, прости меня. – Ника увидела, что Егор в ее комнате пишет записку.

– Это для Калерии Петровны, передашь ей вечером, – сказал он.

– Егор, прости. Тебе нельзя никуда уходить. Прости, я не хотела, но… – Она подошла к нему. Какое-то мгновение он был неподвижен, затем встал, обнял ее.

– Я не должен этого делать. Мы не должны. – Егор поцеловал ее. Сначала нежно, чуть касаясь губ, потом, словно сдаваясь ей, прошептал:

– Любимая, Ника… Мы не должны…

– Не должны, – нежным эхом повторила она.

Но он уже не слышал ее слов. Недавно им руководили строгие правила и принципы. Он ими гордился, неукоснительно следовал им, оберегая Нику и их любовь. Но сегодня, сейчас все стало иным, и Ника, как чуткая женщина, поняла это. Утрата отца, отчаяние, страх, неизвестность – все это были свидетельства разрушения. И вдруг жизнь потребовала равновесия, возмещения, ведь он не мог только терять. Для того чтобы выстоять, он должен прибрести то, что укрепило бы его, что послужило доспехами, щитом, опорой души и тела. И этим стала любовь, превратившаяся из юношеской, легкой, бесплотной в любовь взрослую, плотскую, «материальную».

– Мне стыдно, но я счастлива, – Ника положила голову на плечо Егору.

– А почему стыдно?

– Столько всего печального произошло. Ты в опасности, а меня распирает от радости…

– Может, мы сильно преувеличиваем эту опасность? – Егор погладил Нику по голове. – Мы никогда с этим не сталкивались. Это – неизвестность. Поэтому так страшно.

– Куда ты поедешь? – спросила Ника. На нее не подействовали слова Егора. Она отлично понимала, что история, в которую он попал, не из простых.

– Пока не знаю. Но в любом случае, я дам тебе знать. Тебе и Калерии Петровне.

– Обязательно! Мы будем ждать, – сказала она, – только не представляю, как буду без тебя!

– Слушай, ну, это же не на всю жизнь. Я обязательно найду выход из положения. Но для этого нужно время. Уж больно неожиданно все это произошло. Отца очень жаль. Я еще не понимаю, что его нет. Все время с ним мысленно диалоги веду.

– Так бывает, пока сороковой день не пройдет. Потом душа смиряется и наступает успокоение.

– Откуда ты это взяла?

– Бабушка говорила. – Ника вдруг присела на диване. – А как ты узнал, что Мария Александровна уехала?

– Парни об этом говорили. Они хотели к ней поехать, но побоялись следователей.

– А квартира пустая стоит? Кстати, а ключи у тебя есть?

– Представляешь, есть! – Егор рассмеялся. – Ключи есть. И даже паспорт. Когда они меня схватили, они искали что-то типа оружия. Или деньги, а может, что-то связанное с отцом. Хотя, сама понимаешь, смешно! Какое оружие?! Какие деньги?! А домашние ключи – они маленькие. Два ключа без брелока – я их спрятал в язычок кроссовок.

– Куда? – изумилась Ника.

– Знаешь, в кроссовках на обороте языка есть ярлык. Фирменный.

– Ну да.

– Так вот, у меня там шов распоролся. Я все ворчал – халтура, а не кроссовки. Туда я и спрятал ключи. Они же маленькие.

– Ну ты даешь!

– А что? Пришлось. Конечно, таким квартиру взломать – пара пустяков. А паспорт они даже не стали трогать, швырнули мне назад.

– Как же эту твою картину достать? – Ника задумчиво смотрела в потолок.

– Придумаем. Я от вас сразу в квартиру загляну. Может, получится.

– А ключ от секретера у тебя есть?

– Ключ всегда лежал на книжной полке, за стеклом. Но секретер никогда не был заперт. – Егор посмотрел на Нику. – Я не хочу думать ни о чем. Только о тебе.

– Я согласна, – рассмеялась она, – ты – обо мне, я – о тебе.

– Давай будем думать друг о друге, – прошептал Егор ей на ухо, – возражений нет?

– Нет, – пролепетала Ника, умирая от мысли, что им придется расстаться.

Егор уснул. Ника старалась не думать о том, что будет дальше. Она устала от произошедшего. Сейчас ей было довольно того, что рядом лежит Егор, которого она так любит. Будь ее воля, она никуда бы его не отпустила. Она продержала бы его до тех пор, пока не выяснится, кто убил Бестужева, кто хотел уничтожить комбинат. Ника, нежно рассматривая лицо Егора, переполнялась решимостью и гневом. «Нет, нельзя ему сейчас никуда идти!» – подумала она, и ее взгляд упал на выстиранную одежду, которую она должна погладить. Ника ойкнула про себя, выскользнула из-под одеяла, быстро оделась и, подхватив джинсы и рубашку, вышла на кухню. «Господи, как я забыла?! – спросила она себя и тут же ответила: – Не до глажки определенно было». Она тихо рассмеялась и достала утюг.

За окном по-прежнему светило солнце и по-прежнему кипела жизнь. «Как будто ничего не происходит. Словно мне это все привиделось. Вообще все, включая спящего Егора». Она аккуратно встряхнула отглаженные джинсы, повесила на стул и пошла за ниткой с иголкой. Помимо чуть разорванной штанины, она обнаружила дыру в кармане. «А это откуда взялось?» – вздохнула она, и тут ее взгляд упал на мелочи, которые перед сном Егор выложил на стол. «Вот они, эти два маленьких ключа от его квартиры, – подумала Ника, – да, немудрено, что их можно спрятать в кроссовках, под ярлыком. Они действительно маленькие». Она осторожно взяла их, повертела и положила обратно. Потом бесшумно открыла шкаф и достала платье. «Думаю, так будет нормально. Не очень нарядно, но и не буднично. Ведь мама могла меня послать к Бестужевым, узнать, как дела. Но все равно плащ надо набросить. Он окончательно все скроет».