Читать книгу "Дорогами Чингисхана - Тим Северин"

В четверти мили от нашей стоянки находилась так называемая «Могила Чингисхана»: на невысоком, поросшем травой холме стоял каменный саркофаг — четыре огромные каменные плиты, поставленные на ребро, образовывали боковые стенки того, что некогда было громадным гробом. Пятая плита, крышка саркофага, отсутствовала, да и боковины покосились. Столь скромный саркофаг никак не мог быть настоящей гробницей Чингисхана, к тому же по своему стилю вырезанные на каменных плитах рисунки относятся к более позднему периоду. Это было захоронение куда менее значительного монгольского вождя, жившего в другую эпоху, но тем не менее было понятно, почему выбор пал именно на этот холм. Место для последнего упокоения мертвого племенного вождя выбрали так, чтобы с него было видно все, что было самым важным в жизни правителя. Погребение расположено не на вершине, а немного южнее, на склоне, откуда открывается господствующий вид на широкую долину. Могила обращена к теплу солнца, от нее открывается вид на щедрые зеленые пастбища, на близлежащий источник воды и на просторную, защищенную от ветра открытую долину, где племя, вероятно, пасло без опаски табуны своих коней. Это великолепная картина, место на все времена, и я не могу представить себе места более прекрасного и подходящего для могилы кочевника.

Глава 5. Гора Священного Духа

Целью Герела являлась вершина Бурхан-Халдун, Гора Священного Духа. Здесь, в Хэнтэе, согласно «Сокровенному сказанию монголов», находился первоисточник монгольской нации, ибо в виду этой горы отдаленные предки Великого Монгола дали начало роду, потомком которого стал сам Чингисхан. Неясно, рассматриваются ли эти предки как родовые тотемные животные, схожие с теми прародителями из звериного царства, на происхождение от которых ссылаются многие племена североамериканских индейцев, или же это были реально существовавшие люди, которые просто носили имена животных. «Сокровенное сказание» называет их Волком и Прекрасной Ланью и говорит, что они прибыли из-за моря и поселились в верховьях реки Онон, возле Бурхан-Халдуна. Там Гоамарал, Прекрасная Лань, родила сына, Батачи-хана. Его потомки пасли свои табуны в лугах Хэнтэя и охотились на изобильную дичь на лесистых склонах Бурхан-Халдуна, пока не родился в двадцать первом поколении юный мальчик. В правой руке младенец сжимал сгусток крови размером с фалангу пальца. Это была магическая примета: ребенок в будущем должен стать Повелителем мира — Чингисханом.

Жизнь ранних монголов настолько поразительно схожа с жизнью североамериканских индейцев Великих Равнин, которая известна намного лучше, что возникает ощущение, что выдающееся достижение Чингисхана эквивалентно тому, как если бы у индейцев сиу или пауни появился военный вождь, который взялся за завоевание всего континента, от Аляски до мыса Горн, в том числе майя и ацтеков, будь они его современниками. В Монголии, как и на Великих Равнинах Америки, туземные племена жили в шатрах в стойбищах, кочуя с места на место, охотились, похищали у других племен женщин и лошадей, верили в сны; стычки враждовавших между собой кланов и соперничающих групп выливались в войны, а шаманы практиковали экстатические пляски.

Отец Чингисхана, Есугэй-багатур, был вождем клана, известным также и тем — индейцы Равнин назвали бы это «подвигом», — что силой похитил мать Чингисхана Оэлун сразу после того, как она вышла замуж за человека из племени меркитов. Есугэй охотился со своим ручным соколом на берегах реки Орхон, когда заметил, как Оэлун в сопровождении мужа везут в Кибитке в ее новый дом. Есугэя настолько прельстила красота девушки, что он поспешно поскакал обратно в свое становище, где призвал двух братьев, и они втроем погнались за злополучным меркитом, который галопом ускакал, спасая свою жизнь и бросив Оэлун. Та оплакивала его столь горько и громко, что, как говорится в «Сокровенном сказании монголов», «Онон-река волновалась, в перелесье эхо отдавалось». Ничуть не тронутый ее горем, один из братьев Есугэя грубо велел ей унять стенания и забыть о сбежавшем муже. Говоря бесхитростными строфами сказания:

Лобызаемый твой много перевалов перевалил, Оплакиваемый твой много вод перебродил. Сколько ни голоси, — он не бросится взглянуть на тебя, Сколько ни ищи, — его и след простыл. Замолчи уже.

Несмотря на такое не сулящее ничего хорошего начало, Оэлун вполне приспособилась к жизни с Есугэем и каждые два года рожала ему детей — у нее было четверо сыновей и дочь. О своей первой беременности она объявила Есугэю вскоре после того, как тот вернулся из очередного грабительского набега на соседнего племенного вождя, и чтобы отметить и ознаменовать свою удаль, Есугэй решил дать ребенку имя того человека, которого только что ограбил. Таким образом, первенца назвали Темучжином, «Кузнецом», и когда мальчику было девять лет, отец взял его с собой, решив сосватать ему будущую невесту в материнском клане. По пути, однако, им встретился человек из унгиратского племени, известного красотой своих женщин. Унгират отметил умный взгляд мальчика и поведал Есугэю о том, что недавно видел необычный сон: белый сокол принес ему в когтях солнце и луну. Это знак, говорил он, который предвещает, что Есугэй придет к нему со своим сыном. У унгирата была десятилетняя дочь, Борте, и он попросил Есугэя зайти к нему в юрту и взглянуть на нее. Когда же Есугэй увидел девочку, он согласился, что из нее получится прекрасная невестка и что ее и Темучжина нужно сговорить.

Затем Есугэй оставил Темучжина с семьей невесты, чтобы молодые получше узнали друг друга, и поскакал в свое кочевье. Усталый и голодный, он неразумно остановился разделить трапезу с соперничающим племенем, татарами. Они узнали в нем старинного врага и, как гласит «Сокровенное сказание монголов», подмешали в еду яд. Через трое суток он, смертельно больной, едва сумел вернуться в родное кочевье. Перед смертью он назвал своих убийц, и это убийство дорого обошлось татарам. Когда Темучжин стал достаточно могущественен, он организовал кампанию, направленную на уничтожение татар, хотя по иронии судьбы название этого племени навсегда соединится с памятью о нем самом. Карпини и прочие европейцы спутали название «татары» со схожим по звучанию классическим Тартаром, как называлась область преисподней греческой мифологии, и потому монголам, считавшимся сущими бесами, подлинными порождениями ада, и передалось это имя, так что монголы стали известны на Западе как татары, и вдобавок, по той же иронии истории, китайцы порой при описании монголов также использовали иероглиф «Та-та».

Смерть Есугэя стала катастрофой для его семьи. Темучжин был слишком юн, чтобы наследовать отцу как главе клана, а старшие женщины клана отвергли Оэлун. Когда пришло время весенней перекочевки, отбывший маленький отряд нарочно оставил Оэлун с детьми. Старейшина племени, возражавшего против такого жестокого обращения, получил удар копьем в спину от одного из новых вождей клана и был брошен умирать. Так начались самые мрачные дни Оэлун и ее малолетних детей. О том, как ей удалось выжить, говорится в легенде о Чингисхане. Согласно «Сокровенному сказанию», мать и осиротевшие дети жили на берегу Онона, точно дикие звери. Чтобы прокормить семью, она собирала дикорастущие плоды и выкапывала съедобные коренья. Дети помогали ей, удя рыбу на переделанные в крючки согнутые иголки, сплетали самодельные неводы, вылавливали в реке мелкую рыбешку. И все это время они питали неизбывное чувство безграничной горечи по отношению к бросившему их клану Тайчиуд.