Читать книгу "Где ты, любовь? - Кимберли Рей"

— Почему вы выбрали эту профессию? — спросил Холден.

— Не я ее выбрала, она меня выбрала, — пошутила Берта.

Она рассказала, как несколько лет назад увидела объявление и от безысходности решила работать санитаркой. Как день за днем, месяц за месяцем продвигалась по лестнице знаний и навыков, овладевала мастерством.

— Это очень сложная работа. И не только потому, что очень тяжелая. Хотя попробуйте десять часов провести на ногах! Но самое страшное — видеть, как страдают люди. Если бы вы знали, сколько всего я видела за эти несколько лет! Столько боли и страданий. И ведь большинство моих больных страдали не только от физической, но и от душевной боли. Они были так одиноки! А я старалась скрасить последние дни их жизни. Я иногда жалею, что я не мужчина. Я бы тогда приняла сан и стала бы священником, чтобы лечить душу. Когда душа здорова, физические немощи переносятся легче.

— Вы просто удивительная женщина, мисс Джойнс, — после краткого молчания сказал Холден. — Вы такая самоотверженная, такая добрая. Ваше сердце открыто для каждого. Честно должен вам признаться, ваше место совсем не среди английской знати. Мы ведь вырождаемся. Среди нас уже нет людей с таким открытым и добрым сердцем. Может быть, именно поэтому старые рода теперь больше похожи на облезлых ворон, которые гордятся блеском титулов, но не видят, что это всего лишь жалкая подделка. В нас нет настоящего, того, что есть в вас, мисс Джойнс.

— Спасибо, — сказала удивленная Берта. Она и не думала, что Холден так относится к классу, представителем которого является. Ей сразу же захотелось узнать о нем как можно больше. — Почему вы стали охранником?

— Мне кажется, что так я могу найти применение моим способностям. — Он пожал плечами. — Кембридж наводил на меня страшную тоску. Если бы не футбол… Можете ли вы представить меня в кабинете биржевого маклера?

— Нет, — рассмеялась Берта. — Я была у одного маклера в кабинете, вы бы там просто не поместились!

— Вот поэтому я решил, что лучше быть здесь, где я чувствую себя полезным, раз уж не могу заняться чем-то более перспективным. И потом, мне нравится общаться с людьми, наблюдать за ними, анализировать…

— Тогда почему вы не стали психологом?

Вместо ответа Холден провел руками по своему огромному телу.

— Как вы думаете, многие бы решились рассказать мне что-то? Люди думают, что все мои мозги перекачались в мускулы.

— Какая глупость! — воскликнула пораженная Берта. — В человеке главное не то, что снаружи, а то, что внутри!

Холден тепло и благодарно ей улыбнулся.

5

Вечером вернулся Лоуренс. Берта узнала об этом только когда спустилась к ужину. В столовой вновь горели свечи. Он отошел от камина, чтобы подать ей руку и отвести к столу.

Берта несмело улыбнулась ему. На лице Лоуренса появилась ответная улыбка. Но как она отличалась от улыбки Холдена! Сколько цинизма и иронии было в его взоре! Но тут он поднес ее руку к своим губам, и по телу Берты прошла удивительная теплая волна.

— Скучали, Берта? — спросил он.

— Очень, Лоуренс, — ответила она, но в глубине души почувствовала, что соврала. Последний раз она вспоминала о нем прошлой ночью.

— Пойдемте к столу. За ужином расскажете мне, что вы решили с приемом.

Берта подробно рассказывала ему о том, какими цветами будет украшен зал, а какие они решили поставить в комнатах дам. Что будет подаваться за ужином, а что за завтраком. Рассказывала о том, сколько времени займет уборка комнат для гостей. Но чем сильнее горели ее глаза, тем безразличнее становился Лоуренс. Когда она принялась активно жестикулировать, он жестом остановил ее и недовольно поморщился.

— Берта, вы не могли бы умерить свою энергию? Не стоит так размахивать руками за столом. И вообще, излишняя заинтересованность считается… не слишком приличной. Светская дама должна быть над сильными чувствами. Она — образец сдержанности. Вам понятно, что я имею в виду?

— Да, — ответила смутившаяся Берта. На ее ресницах повисли слезы. Она опустила глаза в тарелку и уже больше не поднимала их до конца ужина.

Лоуренс принялся давать свои указания по поводу приема. Он раскритиковал оформление зала и комнат, потребовал внести изменения в меню. Выходило, что все, придуманное Бертой, никуда не годится. Но она не решалась спорить с Лоуренсом. Ей казалось, что уж он-то должен лучше всех разбираться в этих вопросах. Даже лучше Холдена.

Когда ужин подошел к концу, Лоуренс предложил Берте перейти в библиотеку и побеседовать там.

— Мы должны лучше узнать друг друга. Любовь — это не главное в семейной жизни. Главное — настоящее доверие между супругами и их интерес друг к другу. Я бы очень хотел узнать больше о вас, Берта.

Она несмело кивнула и последовала за ним.

Но остаток вечера Берта провела в скованном молчании. Она односложно отвечала на вопросы Лоуренса. А рассказывая о своей работе, старалась быть как можно менее эмоциональной. Но она все же увлеклась и не сразу заметила, как Лоуренс все чаще начинает смотреть на свои часы. На его лице уже давно застыло выражение равнодушного слушателя, который даже не боится обидеть собеседника тем, что ему ужасно скучно слушать его рассказ.

— Вы даже не представляете, чего мне стоило уговорить его отправиться на процедуры! Однажды я даже…

— Берта, — прервал ее Лоуренс, — то, что вы рассказываете, очень интересно, но мне завтра надо рано вставать. Я уеду на довольно долгий срок. Вернусь, скорее всего, уже почти к приему. Надеюсь, что вы прекрасно со всем справитесь. Я иногда буду звонить вам, чтобы вы тут не слишком скучали. Хотя не думаю, что у вас будет время для скуки. Утром мы уже не увидимся. Так что я хотел попрощаться с вами сейчас. До встречи, Берта. Верю, что вы не успеете соскучиться по мне.

Он подошел к ней и склонился к ее руке. Его тонкие губы едва прикоснулись к ее горячей коже. Но даже этого прикосновения хватило, чтобы Берта задрожала от легкого озноба, охватившего ее тело.

Лоуренс пристально посмотрел ей в глаза и вышел из библиотеки. Берта без сил опустилась в кресло.

Этот мужчина всегда будет для меня загадкой. Но как он прекрасен! И как, наверное, несчастлив. Иначе почему он такой циничный и холодный? Но я смогу разбудить все то доброе, что есть в его душе. Я буду любить его всем сердцем, и однажды придет день, когда и его сердце избавится от ледяного панциря. Ведь уже и сейчас он начинает потихоньку сбрасывать эти оковы. Он ведь уже полюбил меня!

— Мисс Джойнс! — В библиотеку вошел Холден. — Вы заняты чем-нибудь?

— Нет, ничем особенным, Холден, — ответила Берта, с трудом освобождаясь от мыслей и чувств, которые пробудил в ней легкий поцелуй Лоуренса.

— Тогда пойдемте со мной, я хочу вам кое-что показать.

Холден улыбнулся ей такой открытой и доверчивой улыбкой, что Берта не смогла не улыбнуться в ответ.