Читать книгу "Дом под снегом (сборник) - Диана Машкова"

— Как это — где?! — Лиза возмутилась. — В нашем доме. В Москве. Здесь я не могу. Мое место там. Мы же с тобой вместе его строили. Там все родное. Близкие, друзья.

— Здесь тоже познакомишься с кем-нибудь — вся деревня сплошные русские семьи. — Дмитрий отвернулся от жены и уставился в окно.

— Это не семьи! — Лиза нервно сжимала руки. Она чуть было не сказала: «Это — брошенные жены», но прикусила язык. Ей хотелось довести разговор до конца, не срываясь на грубость, истерики и обвинения. — Пойми меня, пожалуйста, Дима, я просто хочу домой!

— Туда нельзя. — Дмитрий Львович повернул к ней лицо и посмотрел прямо в глаза.

— Почему?! — Лиза испугалась. — Тебе что, угрожают? Кто-то хочет тебя убить?

— Нет-нет-нет! — Дмитрий закрыл руками лицо. Кажется, на миг ему стало стыдно. Слишком сильно до сих пор беспокоится о нем жена. — Ни мне, ни вам ничто не грозит. Надеюсь. — Он постучал три раза костяшками пальцев по столу. — Дело совсем в другом. Ты не сможешь там жить.

— Почему? — спросила Лиза.

— У меня неделю назад родился сын. Он там живет. — Дмитрий Львович старался не встречаться взглядом с женой.

Лиза окаменела.

— Я понимаю, — он говорил словно сам с собой, — для тебя это жестокий удар. Но так вышло. Ты слышишь меня? Я влюбился. Уже три года это все. Думаю, ты и сама замечала.

— Один? — Лиза подняла на мужа глаза.

— Что — «один»? — не понял Дмитрий Львович.

— Твой сын. Он живет там один?

— Ну-у-у, нет, конечно, — он смутился. — Со своей мамой.

Лиза подняла к потолку лицо и страшно, почти безумно, рассмеялась. «Вот так, вот так!» — без конца повторяла она сквозь леденящий душу смех.

— Перестань, — Дмитрий не выдержал. — У тебя все будет хорошо. Я тебя не оставлю. А мои дочери — это мои дочери. Они в равной степени обладают всем — моими деньгами, компанией и даже тем, чего я пока еще не заработал.

— При чем здесь деньги? — Лиза не сказала, а простонала. — Детям нужна любовь.

— Не глупи. — Дмитрий посмотрел на Лизу. — Они уже выросли.

— Дима, мы должны развестись. — Стон Лизы повторился.

— Лиза! — Дмитрий медленно поднял на жену глаза и уставился ей прямо в зрачки холодным взглядом. — Не выдумывай. Если ты решила получить официальный развод и известные пятьдесят процентов — не выйдет. Суд не оставит тебе детей. Я сделаю так, что Сашеньку отдадут мне. То есть нам. — Он делал акцент на каждом слове. — Пусть все остается как есть, а?

Лиза не ответила. Она бросилась из гостиной в свою спальню и заперла дверь изнутри. Никто не мог перечить ее мужу, никто не мог стать в схватке с ним победителем, никому не даст он спуску. Раздавит своим непомерным весом, расплющит могуществом и влиянием, разобьет на мелкие частицы и смешает с дорожной пылью. Лиза не была исключением. Она осознала это так внезапно, что буквально задрожала от страха. Ей хотелось, чтобы он поскорее уехал, оставил ее в покое, никогда больше не заговаривал с ней. Ну что, что она сделала в этой жизни не так? Когда, в какой момент все покатилось под откос? И можно ли было что-то в свое время изменить? Сразу принять меры. Разобраться с этой его любовницей. А она, идиотка, пустила все на самотек, хотя и знала, что происходит. Сама виновата, сама! Лиза корила себя, ругала последними словами, хотя в глубине души понимала, что не стала бы она все равно ни с кем «разбираться», даже если бы заранее знала, к чему это приведет. Не ее это все, не ее.

С момента последнего приезда Дмитрия Львовича прошло около месяца. Лиза ощущала это время как неясный, затянувшийся на годы полусон. Сначала она целыми днями лежала в зашторенной спальне, в полумраке и читала при тусклом свете настольной лампы. Вставать не хотелось, выходить на улицу, смотреть на противное солнце и море — тем более. Читала она в основном фантастику — не отрываясь, без перерыва. Брала одну книгу, проглатывала, начинала другую. В голове царила полная каша из героев, сюжетов, магов, воинов, роботов, сражений, миров. Вся эта дрянь снилась ей по ночам, приобретая никому не ведомые доселе формы и сочетания. Пугала, отвлекала и смешивала мозги в экзотический серо-буро-малиновый коктейль. Но главное — позволяла забыться, остекленеть и не реветь дни напролет в подушку, пугая собственную дочь.

Потом Сашенька начала ходить в школу. Лизе пришлось выбраться из спальни — нужно было отвозить и забирать ребенка. Но в промежутке между поездками к школе она все равно ложилась в кровать и кормила свое существо бесконечными вереницами букв-букашек. Если бы не они, думала Лиза, ей бы совершенно нечем было питаться. Умерла бы от истощения и воющей внутри пустоты. Не так-то просто выжить, когда твоя жизнь оказывается не больше чем грудой никому не нужных пыльных черепков. А ведь раньше они чем-то были. Лиза старалась не думать — потому и не отрывалась от книг. Но когда ненужные мысли все-таки прорывались, она только повторяла упорно и зло: «Сама виновата, сама».

Постепенно Сашины школьные заботы захватывали и Лизу. Поначалу в школе было очень трудно — все предметы преподавались на английском языке, дети тоже старались говорить исключительно на английском. Причем — кто во что горазд. Разнообразные акценты и пробелы в знании грамматики так уродовали детскую речь, что сами учителя-англичане не могли порой понять ни слова и только болезненно морщились. Дети тоже чувствовали себя неуютно и понимали друг друга больше благодаря мимике и жестам, чем словам. Необходимость облегчить жизнь своему ребенку возвращала Лизу к действительности. Она упорно, каждый день занималась с Сашей. Сама она английский язык знала в совершенстве и даже дома старалась теперь разговаривать с Сашей преимущественно по-английски. По многу раз повторяла непонятные дочери слова, указывала на соответствующие предметы в доме или просто переводила. А через минуту просила Сашу все это еще раз произнести.

Поневоле Лиза поближе сошлась со своими соседками — они то и дело заглядывали к ней, делая вид, что им что-то понадобилось, — и теперь уже она знала не только истории всех обитателей близлежащих домов, но и вообще всех мало-мальски известных русских семей, купивших в тот или иной период жизни дом на Кипре. С удивлением Лиза обнаружила, что и здесь бывают нормальные истории и прочные полноценные семьи.

Это обстоятельство подействовало утешительно — Кипр перестал казаться ей тюрьмой, прибежищем отринутых и обителью печали. Даже море вернуло себе благодаря этому обстоятельству часть своего притягательного величия. И Лиза снова стала гулять вдоль берега по вечерам.

В гости, попить чайку к новым приятельницам она ходила теперь часто, приглашала — тоже. А вот от «праздничных» вечеринок, которые устраивались под конец сезона в несметном количестве, старательно увиливала. Однажды ей посчастливилось побывать на одном из таких мероприятий. Хозяева дома в ближайшие дни должны были уехать в Москву и решили собрать теплую, не за один сезон сплотившуюся компанию. Люди они были тактичные, приятные, и Лиза согласилась прийти. Сначала все было мирно и душевно: все с удовольствием расселись у костра, мужчины сами жарили шашлык, но мужчин было катастрофически мало, и по голодным взглядам, которые дамы на них бросали, становилось очевидно, что добром это дело не кончится. Пили много. Есть почти ничего не ели. Живущие на Кипре круглый год дамы, «ссыльные», изо всех сил пытались воспользоваться последним за лето шансом и хотя бы на одну ночь обеспечить себе нормальное «женское счастье». Потому что потом уже и этого не будет. А иметь дело с дурными киприотами, чокнутыми англичанами или немногочисленными русскими мальчишками, приезжающими подзаработать, было ниже их человеческого достоинства. Точнее, не так — эти за мужчин не считались. В результате на каждого нормального свободного мужика, забредшего, на свою беду, на вечеринку, претендовали по три-четыре совершенно свободные дамы. И это не все. Те, что были поскромнее, тоже были не прочь, но стеснялись действовать открыто. Поэтому с завистью наблюдали за действом каждая из своего угла. Праздник в результате закончился скандалом. И ладно бы, если дамы кого-то между собой не поделили. Нет. Просто один из участников отказался от всех сделанных ему нескромных предложений и попытался ретироваться. Девушки бы поняли, если бы он выбрал одну из них и с ней ушел. Нормально. Просто остальным сегодня не повезло. Но он попытался смыться втихаря. Один. Пьяные леди громогласно обвинили его в нетрадиционной ориентации, назвали импотентом и вообще вели себя неординарно. Хозяевам дома еле удалось ликвидировать нарастающий конфликт и отправить всех по домам. Лиза подобных вещей не любила. Она зареклась впредь пить в компании русских киприотов. К тому же, после огромного количества историй о поддавшихся алкогольной зависимости брошенных женах, спиртного опасалась. Все-таки дочь еще на ноги поднимать.