Читать книгу "Женщины, кот и собака - Мария Метлицкая"

Но не получалось…

А тут Маринка засобиралась «взамуж». Надя скандалила, пыталась дочь образумить:

– Рано, третий курс, родишь еще не ко времени… Помощников нет… Вот так и жизнь свою молодую загубишь!..

Но, дочь – Надин характер – просто так не собьешь. Сказала, что выйдет, и точка!

– Иначе… – Марина хотела еще что-то добавить, но замолчала.

– Что? – переспросила мать, сузив глаза. – Что иначе? Пугаешь? Или?..

Надя замерла от своей догадки:

– Залетела, дурища?!

Маринка часто замотала головой и что-то залепетала в оправдание.

А вечером дочь стала ластиться к отцу:

– Пап, хоть ты на нее повлияй!

И призналась ему:

– Да, залетела…

Спокойный разговор с женой не получился. Надя извергала громы и молнии:

– Взять его к себе? В эту квартиру? И как ты себе это представляешь? Он – иногородний! Без прописки! И еще младенец! Ты представляешь, что с нами будет? Может, ты предлагаешь разменять эту квартиру? – И жена, ослепленная гневом, обвела руками пространство.

– Ты мне кого-то напоминаешь, – усмехнулся Алексей. – Не догадываешься кого?

Надя замерла, переваривая его слова.

– Напоминаю? Да эта квартира мне досталась… Сам знаешь, как я пахала всю жизнь! А твоей матери, между прочим, все досталось просто так, на халяву! От ее нелюбимой, между прочим, свекрови! От Анны Васильевны! Она ведь еле терпела ее! Ты, похоже, запамятовал?!

– Позавидовала? – снова усмехнулся Алексей. – Матери моей позавидовала? Судьбе ее… легкой?

Он стукнул кулаком по столу и вышел прочь из кухни.

И ничего вслед не услышал. Даже удивился этому обстоятельству.

А ночью жена прижалась к нему:

– Леш! А ведь выход… он есть!

Алексей не ответил. Только напрягся и замер, словно что-то предчувствуя.

– Наталью надо определить в интернат, – тихо и быстро проговорила жена.

Алексей резко развернулся и сел на кровати:

– Что?! Что ты сказала? Нет, ты повтори!

– А что? – Надя тоже привстала. – А что тут такого? Нина уезжает, найти замену мы не можем. И как оно будет? Нет, ты мне скажи! А деньги, Леша? Как все потянуть? Ну, тянула я сколько могла!..

Голос ее окреп и все больше набирал силу:

– Красиво быть чистеньким, а?.. Интернат я найду – самый лучший! Отдельная комната – максимум на двоих. Медицина, уход. Питание. Что в этом плохого? А как иначе, Леша? Как все это будет?

А Маринка… С мужем своим дурацким и ребенком этим… Они переедут туда! Ну, разве плохо? И волки сыты, и овцы целы! Да, и еще дачу вашу дурацкую нужно продать! Продать, понимаешь? Ну, сам посуди: кому она, развалюха, нужна? Дома, считай, нет. Да и не было… А земля там сейчас дорогая! Можно продать и сделать ремонт квартиры. Да еще и на машину останется!

Алексей молчал. Сидел, свесив ноги и низко опустив голову. В голове было пусто…

Потом он медленно встал, надел брюки и майку, взял свою подушку и у двери обернулся:

– Я подумаю, Надя! Подумаю. И завтра… дам тебе ответ.

Жена удовлетворенно кивнула, легла, обернувшись в одеяло, и закрыла глаза.

– Вот и славно, – прошептала она. – Вот все и решилось! Слабак, что говорить. Таких только об колено и ломать…

Рано утром Алексей выпил чашку чая, достал с антресолей чемодан и стал собирать свои вещи. Вещей оказалось немного.

Потом он замер у зеркала в прихожей, пару минут разглядывая свое отражение, словно видел себя впервые.

Обвел глазами квартиру, положил связку ключей на комод и решительно вышел на лестницу, аккуратно и тихо прикрыв за собой входную дверь – воскресенье, выходной день. Жене надо выспаться.

Алексей шел по весенней улице, вдыхая аромат молодых, клейких листьев. Природа в мае всегда свежа и прекрасна!

Остановив такси, Алексей назвал водителю знакомый адрес.

Город был тихим и сонным – совсем непривычным.

У знакомого дома он вышел, посмотрел на окна и вошел в подъезд.

Дверь открыл своими ключами. Из комнаты Тёпы раздавалась приглушенная музыка – сестра была отчаянным меломаном.

– Тёп! Я вернулся! – крикнул он, снимая пальто. – Тебе чай или кофе?.. Лично мне очень хочется кофе!

Алексей отнес чемодан в комнату матери. Поставил его на кровать и открыл. Осмотрелся.

«Ну вот… – подумал он. – Наконец-то я дома!..»

И Алексей громко, с облегчением выдохнул.

Человеку всегда становится легче, когда он принимает решение.

Даже слабак не может терпеть унижения вечно – он или погибнет, либо восстанет. Алексей решил жить.

Спутники и попутчики

В молодости вокзалы у нее ассоциировались с переменами в жизни. Причем с хорошими! С открытиями, новыми впечатлениями и ощущениями…

Впрочем, тогда все было в радость! И узкая вагонная койка, и запах подгорелого уголька, и дробный перестук колес. И стакан чая, чуть позвякивавший на пластиковом столике купе. Звук этот не нарушал крепкий сон, не раздражал, а только, казалось, что-то обещал.

Сердце тревожно томилось и будоражилось в предвкушении – завтра, ну в крайнем случае – послезавтра она выйдет на перрон незнакомого города и…

И будет море… Или какой-нибудь милый и тихий, очень зеленый и сонный среднерусский городок. Или томная, затянутая туманами остроконечная Рига, пахнущая ванилью, кофе и тмином. Или волнистые булыжные улочки старого Тбилиси и вечный аромат свежей зелени и жареного мяса. Или минареты Самарканда и освещенные солнцем, пылающие изразцы мечетей… Все обещало события, праздник, непременную радость от новизны, заставляющую волнительно биться юное и пылкое сердце.

А с возрастом… Стало… труднее, что ли? Вот как было раньше? Да легко было – вот как! В дорожную сумку – смена белья, пара-тройка каких-нибудь тряпок, любимый шампунь, зубная щетка, бигуди в мешочке и – вперед, дорогая! Лети!

И вот теперь – шампунь плюс бальзам (раньше никто и не слышал про бальзамы!). Фен, пенка для укладки (прежде – расческой по волосам, на бегу и – красота!), пижама (ха-ха!), свитер – один теплый и один не очень. Юбка и две пары брюк. Кроссовки – куда теперь без них, когда так болят и устают ноги? Да, халат! Обязательно! Любимые тапки! Интересно, кто в молодости брал с собой любимые тапки? Наверное, только законченный педант и зануда…

Книжка, очки. Зарядка от телефона, планшет. Кремы – для тела, лица, рук, под глаза. Ну, и самая, так сказать, заключительная часть Марлезонского балета – сумочка с лекарствами. Это… «песня»! В кавычках. От головы, от живота, от давления. От спины, от, пардон, несварения. Успокоительные, снотворные, спазмолитические, болеутоляющие… Боже ж мой!.. Такой вот мешочище! Просто смешно… Нет, очень грустно!..