Читать книгу "Год 1944 - "победный" - Владимир Бешанов"

«Никогда еще наш фронт не имел такой многочисленной и мощной артиллерии, как в этой операции, — вспоминает генерал-полковник Н.М. Хлебников. — Кроме штатной войсковой артиллерии мы располагали двумя артиллерийскими дивизиями прорыва — по шесть бригад в каждой, пушечной дивизией, 28 артиллерийскими и минометными полками, дивизией гвардейских реактивных минометов и рядом гвардейских минометных полков. На фронте наступления 11-й гвардейской и 4-й ударной армий, на участках прорыва, мы смогли сосредоточить по 270 стволов на каждый километр. И каких стволов! Более половины орудий и минометов имели калибр свыше 120 мм».

Западный фронт выставил 16 стрелковых дивизий, танковый корпус, 15 артиллерийских бригад и 9 артполков РГК.

Пушек было так много, что возникли трудности с их размещением. На огневые позиции их устанавливали не побатарейно, а целыми дивизионами.

6-й немецкий воздушный флот имел 700 боевых самолетов, две советские воздушные армии — 1500. Штатная численность трех советских танковых корпусов, выделенных для участия в операции, — 778 танков и САУ, с учетом потерь и некомплекта эту цифру можно поделить пополам. Но кроме корпусов, были придаваемые армиям отдельные танковые бригады, танковые и самоходные полки.

Шести советским армиям противостояла все та же 3-я танковая в составе трех армейских корпусов. На всю группу армий «Центр» имелось 630 танков и самоходных установок; у генерала Рейнгардта в районе Витебска, по советским данным, было 5 пехотных дивизий, 140 танков и штурмовых орудий, до 9 артиллерийских полков.

3 февраля после мощнейшей артиллерийской подготовки фронт был прорван наступающими соединениями на всех направлениях. Пехота быстро продвинулась на 6–7 км, но дальше наступление застопорилось. Германское командование стягивало резервы к участкам прорыва. Оно перебросило сюда резервы корпусов, штурмовые орудия и пехоту с других участков фронтов, одну дивизию из резерва группы армий.

На реках Пестуница и Заронок, на витебском оборонительном обводе, завязались напряженные, изнурительные бои.

В результате длительного непрерывного наступления на одном месте численность советских стрелковых дивизий в течение месяца снизилась до 4–5 тысяч человек. В 4-й ударной и 11-й гвардейской армиях с приданными им двумя танковыми корпусами осталось всего 126 исправных танков, а в 39-й и 33-й с учетом танкового корпуса — только 125. Заканчивались без счета расходуемые боеприпасы.

Войска Баграмяна и Соколовского еще глубже охватили с северо-запада и юго-востока Витебск, южнее города перерезали шоссе, идущее к Орше, и находились в 4–6 км от железной дороги Витебск—Орша. Но добиться сколько-нибудь значительного успеха не смогли.

13 марта, ввиду потери всех танков и 30 процентов личного состава наступление пришлось прекратить, не достигнув основной цели операции: Витебск оставался в руках противника.

Главная причина провала заключалась в том, что, как встарь, решили, не мудрствуя лукаво, действовать напролом и задавить противника массой людей и техники. Снова, как и в прошлом, весь этот громоздкий механизм начал рассыпаться, едва придя в движение. По мнению генерала Н.М. Хлебникова: «…слабое взаимодействие между пехотой, с одной стороны, танками и артиллерией — с другой, слабое управление войсками в динамике боя — все это предопределило неудачу хорошо задуманной операции…» Ах, как все хорошо было задумано!

Потери двух фронтов с 3 февраля по 13 марта — даты «официального» окончания Витебской наступательной операции — составили 135 012 человек убитыми и ранеными. Но директива Ставки о переходе к обороне была отдана лишь в начале мая.

Именно так, другие масштабы — другие и сроки.

На самом деле наступательные действия фронтов северо-западного направления вовсе не закончились 1 марта. Наоборот, с этого момента начинался четвертый, «освободительный» этап грандиозной операции. Главный удар Ленинградского фронта планировался на Нарвском перешейке в направлении Пярну в обход Тарту с севера. Вспомогательный, но тоже достаточно сильный удар наносился на Псков, откуда предполагалось развить успех в низовье Западной Двины. Часть сил должна была наступать в обход Чудского озера с юга.

Командование 2-го Прибалтийского фронта получило приказание готовить армии левого крыла к новому наступлению на Идрицу, Резекне. Вспомогательные удары надлежало готовить на Остров и Опочку. На себежском направлении, примыкающем с юга к идрицкому, планировалось наступление двух армий правого крыла 1-го Прибалтийского фронта.

Другое дело, что эта затея полностью провалилась.

Для координации операции на фронт отправились представитель Ставки маршал С.К. Тимошенко и назначенный к нему в качестве начальника штаба начальник Оперативного управления генерал-полковник С.М. Штеменко. Тимошенко, как большинство малограмотных начальников, «сильно умных» генштабистов не жаловал, о чем не замедлил поставить в известность Штеменко:

«Зачем тебя послали со мной? — сразу же спросил маршал и, не дожидаясь моего ответа, продолжил: — Учить нас, стариков, хотите, доглядывать за нами? Напрасное дело!… Вы еще под стол пешком ходили, а мы уже дивизии водили в бой, завоевывали для вас Советскую власть. Академии пооканчивали и думаете, что бога за бороду держите… Сколько тебе было лет, когда началась революция?

Я ответил, что к тому времени мне исполнилось лишь 10 лет и, конечно, никакого вклада в революцию мною не сделано.

— То-то! — многозначительно заключил маршал.

Этот разговор привел меня в недоумение».

Рано утром 1 марта Тимошенко, Штеменко и командование Прибалтийских фронтов находились на фронтовых наблюдательных пунктах.

Из-за тумана и плохой видимости начало наступления задержалось. Около полудня после артиллерийской подготовки советские войска атаковали противника. Ожидаемого успеха это не принесло. Немцы знали о предстоящем наступлении и готовились к нему. Артиллерийский и пулеметный огонь с немецкой стороны был настолько плотным, что все попытки атаковать оказывались безуспешными.

День ото дня все больше давала себя знать наступившая весенняя распутица. Почва раскисла, особенно на равнинах. Вода затопила низины и овраги. Атакующие пехотинцы едва двигались по сплошной грязи. Колеса пушек и машин крепко засасывало в разбитых колеях дорог. Даже танки застревали в канавах и речках, останавливаясь иногда перед самыми вражескими позициями. Автомашины, да и конные обозы могли передвигаться только по ночам, когда подмерзала почва, а днем беспомощно увязали в грязи.

С разрешения Ставки Тимошенко дал указание о переносе наступления на 6 марта.

Главный удар силами четырех стрелковых корпусов в направлении на Опочку должна была наносить 10-я гвардейская армия, для чего она вновь перебрасывалась на левый фланг. Передав свой боевой участок на фронте Пустошка — Миронове 3-й ударной, войска генерала Казакова к исходу 3 марта сосредоточились в районе озер Лосно и Березно.

Утром 6 марта 7-й и 19-й гвардейские стрелковые корпуса атаковали противника, но так как его огневые средства, скрытые в складках сильно пересеченной местности, в период артиллерийской подготовки уцелели, то в течение дня' удалось овладеть лишь отдельными опорными пунктами на переднем крае обороны. В последующие двое суток части 19-го стрелкового корпуса продвинулись на 1,5–2 км.