Читать книгу "Революция и флот. Балтийский флот в 1917–1918 гг. - Гаральд Граф"

Все это время наши лётчики беспрестанно доносили о каких‑то пароходах в устьях Гросс- и Клейн–Ирбен, а также и о большом количестве мелких тральщиков, систематически работающих вдоль берега.

Неприятельские аэропланы тоже начали проявлять очень живую деятельность, производя непрерывные разведки не только в Ирбенском проливе, но долетая и до Куйваста. Их полёты не ограничивались лишь одной разведкой, и несколько раз они сбрасывали бомбы на нашу 12–дюймовую батарею. Один из таких ночных налётов был для неприятеля очень удачен: бомба попала в погреб для снарядов, который загорелся и почти моментально взлетел на воздух. Не говоря уже об огромной материальной потере для нас, этот взрыв стоил жизни 40 человекам, в том числе доблестным офицерам — капитану 2–го ранга К. В. Ломану и лейтенанту Д. М. Тимофееву.

Таким образом, час от часу положение становилось всё более угрожающим. Было ясно, что в ближайшем будущем можно ожидать решительных действий со стороны неприятеля. При нашем внутреннем брожении это создавало особенно нервное и тяжёлое настроение.

29 сентября пришло известие, что неприятель под прикрытием морских сил, в состав которых входят и дредноуты, высаживает десант в бухте Таггалахт.

В силу такого известия, все силы Рижского залива получили приказание быть в получасовой готовности.

Опасаясь прорыва неприятеля на Кассарский плёс, адмирал Бахирев послал для охраны Соэло–Зунда миноносцы «Генерал Кондратенко» и «Пограничник». Однако было уже поздно: через два часа «Кондратенко» донёс, что на плёс прорвался неприятельский миноносец, с которым завязался бой. На поддержку была выслана канонерская лодка «Грозящий». Кроме того, было решено при первой же возможности заградить Соэло–Зунд, для чего предназначить плоскодонный заградитель «Припять».

В течение всего дня продолжали поступать сведения об удачной высадке неприятельского десанта. Наши батареи, расположенные в этом районе, оказали противнику очень слабое сопротивление и скоро были сбиты его огнём. Только батарея Сэрро оказала более действенное сопротивление, и ей даже удалось потопить неприятельский миноносец[21].

Почти одновременно другой миноносец подошёл к нашей воздушной станции в Паппенгольме и обстрелял её. Нашим лётчикам ничего не оставалось, как перелететь с Эзеля.

Около 4 часов дня «Кондратенко» донёс, что на Кассарский плёс прорвалось ещё несколько миноносцев. Адмирал немедленно выслал на помощь «Изяслава», «Грома», «Забияку», «Самсона» и «Новика», который был свободен, так как начальник дивизии находился в Рогокюле.

Когда отряд подошёл к Кассарскому плёсу, он увидел, что в NO–й части плёса, курсом SO, идут наши миноносцы, имея головным «Десну» под флагом адмирала Старка, который на ней пришёл из Рогокюля, затем — «Кондратенко» и «Пограничник». Сзади была видна сильно отставшая канонерская лодка «Грозящий».

В направлении на SW от наших сил, приблизительно тем же курсом, шли неприятельские миноносцы. В наступавшей темноте было очень трудно определить их количество и тип. Казалось, что они были сравнительно старой постройки.

С темнотой бой прекратился и, оставив два миноносца в дозоре, с остальными начальник дивизии вернулся в Куйваст.

На следующее утро, 30 сентября, с рассветом, на Кассарский плёс для разведки вышли: «Новик» (флаг начальника дивизии), «Гром», «Изяслав», «Константин», «Победитель» и «Забияка». Обойдя весь плёс, отряд не обнаружил неприятеля, только на горизонте были видны какие‑то уродливые силуэты пароходов. Расстояние до них было 60–65 кабельтовых. «Новику» и «Грому» было приказано по ним открыть огонь. По–видимому, снаряды сразу же стали ложиться удачно, так как пароходы, сильно задымив, начали уходить. В это время к ним на помощь из‑за мыса вышел крейсер типа «Грауденц» и открыл по «Новику» сильный огонь. «Новику», совсем близко подошедшему на этом курсе к острову Даго, пришлось круто повернуть на Ost и уходить. Неприятельские снаряды ложились очень хорошо: после третьего залпа он начал крыть «Новика» и накрывал всё время, пока тот не вышел из пределов огня. Трудно объяснить, почему в него не попало ни одного снаряда, так как, уходя, он даже не вилял, а всё время шёл прямым курсом, причём снаряды ложились у самого борта.

За «Новиком», в строе фронта, отошли и все остальные миноносцы, став на якорь в некотором расстоянии от пролива.

Во время этих боев молодой командир «Новика» капитан 2–го ранга А. К. Пилкин вёл себя так, что его предшественник, М. А. Беренс, мог быть вполне спокоен за боевую честь любимого корабля. Своей выдержкой и присутствием духа А. К. Пилкин невольно подчинял себе весь миноносец. Легко ориентируясь в обстановке, он как бы ловил манёвры противника и противопоставлял им должные меры. Его советы сильно помогали адмиралу в руководстве боями.

Около 4 часов дня к борту «Новика» ошвартовался заградитель «Припять», который пришёл с минами из Рогокюля для заграждения выхода с плёса в море. Команда «Припяти» была очень ненадёжна, и потому возникло сомнение, что постановка заграждения будет удачна.

К вечеру погода стала портиться. Ветер сильно засвежел, и начало моросить. Ещё засветло начальник дивизии приказал всем миноносцам перейти на якорное место на Шильдауском створе и только сам, на «Новике», остался на том же месте, чтобы лично отправить «Припять» на постановку. Когда же она, конвоируемая миноносцем «Разящий», вышла для выполнения операции, адмирал перешёл тоже на Шильдауский створ, где и стал на якорь вместе с остальными миноносцами.

Приблизительно через полтора–два часа после этого было получено радио от «Разящего»: «Экспедиция не удалась, возвращаюсь с «Припятью»». Скоро подошли и они сами.

На следующий день выяснилось, что под влиянием агитации трусливой части команды остальные отказались выполнить постановку, мотивируя слишком большой опасностью; пролив остался открытым для прохода неприятеля. Подобные случаи возможны только, конечно, в революционное время, когда они остаются безнаказанными.

С рассветом 1 октября «Новик» пошёл в Куйваст, а «Победителю», «Забияке», «Грому» и «Константину» было приказано идти в дозор на Кассарский плёс. В помощь им ещё пошла канонерская лодка «Храбрый».

Что касается сухопутного фронта, ток 1 октября в руках неприятеля был уже весь остров Эзель; собирались защищать только остров Моон. Для этого у переправы был поставлен отряд добровольцев с «Цесаревича», «Славы» и других больших кораблей, который сдерживал натиск неприятеля до прибытия ударного батальона из Ревеля.