Читать книгу "Великая танковая война 1939 – 1945 - Михаил Барятинский"

В ночных действиях танки использовались редко, так как из-за отсутствия прожекторов не могли вести прицельный огонь. Танковые прожектора в первом же бою на 30 % были разбиты осколками снарядов и пулями, и их пришлось снять со всех танков. Иногда танки вели огонь с места по вспышкам орудий, пулемётов и по барханам, но такой огонь был малоэффективен. Противник же, оставаясь не замеченным, мог безнаказанно уйти или укрыться в окопах и щелях и обстреливать танки с ближних дистанций. Обычно танки, действовавшие ночью, блуждали, сбиваясь с курса, и их трудно было собрать к утру.

А вот что говорилось в одном из итоговых документов 1-й армейской группы по поводу взаимодействия танковых и пехотных подразделений и артиллерии: «Организация работ по тесной увязке действий танков, пехоты и артиллерии, являлась слабым местом в организации боя. Стремление скорее и скорее атаковать и уничтожить противника без трезвого и реального расчёта возможности одновременной дружной атаки, приводило к топтанию на месте и ряду неудачных атак с большими потерями. Русская старинная пословица „Семь раз отмерь, один раз отрежь“ была забыта многими командирами. Требования уставов РККА о тщательной подготовке и организации атаки, зачастую не выполнялись. Очень часто ввод подразделений в бой проходил прямо с марша.

Времени на организацию взаимодействия и увязку действий было крайне мало и танкисты уяснили свою задачу уже в ходе боя. Командиры стрелковых батальонов, как основное звено организующее взаимодействие, были подготовлены слабо и всеми вопросами организации взаимодействия ведали командиры стрелковых полков и выше».

В походе на Западную Украину и в Белоруссию в сентябре 1939 года было задействовано 3542 танка. Поскольку польские войска практически не оказывали сопротивления, боевые потери составили всего 42 машины. 429 танков вышли из строя по техническим причинам. Значительно драматичнее сложилась ситуация для советских танковых войск в советско-финской войне.

Советско-финляндская, или, как её часто называют, «зимняя» война началась 30 ноября 1939 года. В войне с Финляндией принимал и участие 10-й танковый корпус, 20-я тяжёлая, 34-я, 35-я, 39-я и 40-я легкотанковые бригады, 20 отдельных танковых батальонов стрелковых дивизий. Уже в ходе войны на фронт прибыли 29-я легкотанковая бригада и значительное количество отдельных танковых батальонов. Все танковые бригады (кроме 40-й, сформированной из 2-го запасного танкового полка) были кадровыми, их экипажи имели хорошую огневую и тактическую подготовку. Особенно хорошо были подготовлены механики-водители. Весь личный состав, командиры и политработники отлично знали друг друга, что было немаловажно в боевых условиях. Однако слабо было отработано взаимодействие с пехотой и артиллерией и плохо поставлена разведка.

К моменту перехода финской границы в составе 7-й армии, наступавшей на Карельском перешейке, насчитывалось 1569 танков и 251 бронеавтомобиль.

Наступление пришлось вести в исключительно тяжёлых географических и климатических условиях. Район боевых действий изобиловал многочисленными озёрами и болотами и был покрыт большими лесными массивами. Боевые действия осложнялись из-за необычайно суровой зимы. Морозы достигали 45–50 °C. Глубокий снег до двух метров толщиной исключал движение танков вне дорог, а пригодные для движения пути были плотно прикрыты различными инженерно-минными заграждениями, охраняемыми финскими войсками.

Танкисты 20-й танковой бригады возвращаются с Карельского перешейка. 24 апреля 1940 года.

Танковые батальоны стрелковых дивизий обычно действовали поротно в составе стрелковых полков, наступавших на главном направлении. Отдельные танковые батальоны и танковые бригады придавались стрелковым корпусам и стрелковым дивизиям. Командиры стрелковых корпусов и дивизий распределяли бригады побатальонно, батальоны — поротно и придавали их стрелковым полкам. Командиры стрелковых полков, в свою очередь, распределяли танковые батальоны поротно, а роты повзводно и придавали взводы стрелковым батальонам, реже — стрелковым ротам.

Наиболее характерным в применении танков во время «зимней» войны было использование их преимущественно в боевых порядках пехоты, с отрывом от неё не далее чем на 100–300 м. Боевые действия, как правило, велись лишь в светлое время суток, а с наступлением темноты танковые подразделения и части выходили из боя, приводили в порядок материальную часть, заправлялись горюче-смазочными материалами и пополняли боеприпасы. Подобные действия не отвечали требованиям обстановки, поскольку войска противника нередко совершали дерзкие нападения на передовые части нашей пехоты, оставленные без танковой поддержки, именно в ночное время.

Военные действия велись не на сплошном фронте, а на отдельных, наиболее доступных направлениях. На тех направлениях, где обозначался наибольший успех, общевойсковые начальники стремились сосредоточить основную массу приданных им танков. Поэтому многим танковым батальонам и бригадам пришлось осуществлять перегруппировки, иногда на значительное расстояние (до 70–100 км), по плохим дорогам и при недостаточно организованной службе регулирования движения.

Для боевых действий первого этапа советско-финляндской войны (с 30 ноября 1939 года по 1 февраля 1940 года — преодоление полосы обеспечения и выход к главной полосе обороны линии Маннергейма) было характерным отвратительное взаимодействие танковых и стрелковых подразделений. Большинство командиров стрелковых частей и соединений совершенно не знали возможностей танков и не разбирались в принципах их применения. Пехота же была воспитана с верой во всесокрушающую мощь танков, которые, по широко распространённому тогда мнению, были способны самостоятельно уничтожить любого врага.

На всём пути к главной полосе обороны отставание пехоты от танков было систематическим. Танкисты сами под прикрытием своего огня проделывали проходы в надолбах и эскарпах, отыскивали и уничтожали цели и возвращались за пехотой, чтобы вести её вперёд. К 13 декабря части Красной Армии вышли к главной полосе обороны линии Маннергейма. Попытка прорвать её с хода не удалась — из-за плохо поставленной разведки войска не имели представления о характере укреплений. Поэтому с 17 декабря начались атаки танков и пехоты при поддержке артиллерии, стрелявшей по площадям. Сценарий всех атак был примерно одинаков: как только финны открывали пулемётный и миномётный огонь советская пехота, бросая танки, в панике бежала назад. Если же пехоте удавалось занять захваченный танками район, то с наступлением темноты она отступала обратно. Пехотные командиры имели настолько большую неуверенность в своих подчинённых, что пехотные задачи ставили танкистам и требовали их выполнения, угрожая расстрелом. Так, по донесениям командования 40-й танковой бригады, командир полка 24-й стрелковой дивизии приказал танкам нести службу ночного боевого охранения — «охранять пехоту, находясь у надолб противника, а если будете уходить, прикажу забросать вас гранатами». В полосе 138-й стрелковой дивизии в ночь на 23 декабря танки 35-й танковой бригады использовались для защиты штаба дивизии и штабов стрелковых полков от нападения мелких групп противника, поскольку стрелковые части в беспорядке оставили свои позиции. 19 декабря два батальона 20-й танковой бригады прошли две полосы заграждений, «оседлали» укреплённый узел и продвинулись на три километра вглубь, фактически прорвав главную полосу обороны финнов. Когда же танкисты потребовали от пехоты 138-й стрелковой дивизии броска вперёд для занятия дотов, финны открыли миномётный огонь, и пехота в панике отступила. Батальоны 20-й бригады до темноты вели бой в глубине финских позиций, а затем, потеряв 29 танков, отошли.