Читать книгу "Сон дядюшки Фрейда - Дарья Донцова"

Я вздохнула, к сожалению, у меня предостаточно времени, чтобы разобраться, как устроена жизнь в Волчьей пасти, за один день отсюда не удрать. Но вешать нос нельзя, во-первых, уныние – смертный грех, а во-вторых, мой ангел-хранитель не спит. Мне здорово везет, попалась рация, которую потерял Павел, и она сломалась. Помню, как толстяк сказал Борису Валентиновичу, что хотел побеседовать с ним, а услышал, как тот разговаривает с Ликой. И у меня получилось так же. Я сдуру нажала на кнопку под номером один, очевидно, после этого должна была соединиться с профессором, но рация просто превратилась в подслушивающее устройство. И я теперь знаю, что в доме и вокруг него не работает видеонаблюдение и что в Волчьей пасти есть человек, который, как и я, мечтает отсюда сбежать. Дело за малым: найти его и объединиться с ним в одну команду.

Я вернулась в свою каморку, оглядела ее, опять вышла в коридор и запихнула рацию за батарею. Прятать ее в спальне опасно, вдруг тюремщик прикажет своим клевретам обыскать особняк, и тогда я не оберусь неприятностей. А за коридор я не в ответе, мало ли кто там что спрятал. Потом я юркнула в каморку, живо переоделась в безразмерные брюки, разодрала свою красивую блузку на полосы, превратила их в подобие широкого пояса и сказала:

– Роджер! Таможня! Полиция! Умри.

Умный поросенок рухнул на бок. Я взяла мини-пига, примотала его к своему животу тем, что еще недавно было модной кофточкой, сверху натянула бесформенную хламиду, хотела выдохнуть и услышала сердитый женский голос:

– Долго тебя ждать?

Я обернулась и увидела Лику. Ну, Дашенька, начинай свою игру, да помни, от умения быстро ориентироваться в ситуации и актерского таланта сейчас зависят твои жизнь и свобода.

– Простите, Лика, я не знаю, что делать с обувью, – прошептала я, – деревянные башмаки малы мне размера на три.

– Можешь остаться в своих, – милостиво разрешила молодая женщина.

– Спасибо, вы очень добры.

– Издеваешься? – с угрозой поинтересовалась экономка.

– Нет, нет, – испуганно ответила я, – искренне вас благодарила.

– Спускайся на первый этаж, – голосом, не предвещающим ничего хорошего, велела Лика.

* * *

– Несмотря на позднюю осень, сад очень красив, – попыталась я завести разговор, когда мы с Анжеликой очутились на улице.

– Заткнись, – огрызнулась та. – Видишь дорожку?

– Да, – прошептала я, – из бордовых плиток.

– Шагай по ней до развилки, – распорядилась она, – там свернешь налево и увидишь ферму. Полина тебя ждет. Не вздумай шляться без дела по парку.

– Конечно, нет, – подобострастно заверила я.

– Знаю я вас, – скривилась Лика, – лентяи, дармоеды, преступники. Имей в виду, здесь повсюду видеокамеры.

Я постаралась выдать нужную эмоцию.

– Ой! Правда?

– Совсем дура? – вдруг повеселела гарпия. – Думала, вас без присмотра оставят? Не надейся. Хозяйские глаза и уши везде. Борис Валентинович – гений, умнейший человек, он сам систему контроля придумал. Чихнешь, а босс услышит. Хочешь в катакомбы?

Я сгорбилась.

– Упаси бог! Нет.

– Там круто, – ехидно сказала Лика, – крысы больше собаки, ходят стаями, темно, по полу дерьмо всякое течет.

Я затряслась. Анжелика похлопала меня по плечу и сменила гнев на милость.

– Не дрожи! Ты мне нравишься, ведешь себя тихо, поэтому дам тебе подсказку. Эпохов у компа сидит, за всеми следит. Если прямиком к Полине потопаешь, нигде не задержишься, получишь положительные баллы. Будешь гулять по лесу, сразу минус восемьдесят. А там и до катакомб недалеко. Усекла?

Я начала кланяться.

– Как мне вас отблагодарить за предупреждение? Что я могу хорошего для вас сделать? Только скажите, все выполню.

– Подумаю и сообщу, – улыбнулась Анжелика. – Знай, с Нефедовой, то есть со мной, надо дружить. А вот с Полиной держи ухо востро. Она в Волчьей пасти не первый год, вроде раскаялась, но я не верю ей. Такие не исправляются.

– А почему Полина здесь очутилась? Простите за любопытство! – прошептала я. – Наверное, неприлично об этом спрашивать? У вас такое поведение не приветствуется?

Лика задрала голову.

– Деревья здесь высокие, густые, неба почти не видно. Территория вокруг дома не огорожена забором, иногда к нам забредают медведи, лисы. Павел в прошлом году волка видел. Если ты за ужином встанешь и честно расскажешь, что натворила, то Борис Валентинович тебя с первого уровня на второй переведет. Или за обедом. Почему на еду по два часа отводится? Трапезы – это собрания, во время приема пищи шеф с вами общается, а у преступников есть момент для раскаяния.

– Простите, госпожа Нефедова, – забубнила я, – приехала вчера поздно вечером, порядков не знаю, об уровнях впервые слышу.

Лика опустилась на стоящую у двери лавочку и похлопала ладонью по сиденью.

– Можешь тут устроиться. Если на десять минут к Полине позже прирулишь, беды не будет. В Волчьей пасти, как в школе, надо переходить из класса в класс. Есть пять уровней. Первый: преступник. Второй: человек, который осознал, что поступил плохо. Третий: хочу исправиться. Четвертый: я теперь иной. Пятый: готов помогать другим очиститься от скверны. Борис Валентинович до того, как подопечный сам в грехах не сознается, никому о том, что он натворил, не сообщит. По его мнению, мерзавец, по собственной воле объявивший вслух о своих деяниях, встал на правильную дорогу, но подталкивать человека к такому шагу нельзя. Он сам должен созреть. Поднявшись на вторую ступень, ты заслуживаешь поощрения, поэтому босс переведет тебя в хорошую спальню, получишь возможность посещать библиотеку, ну и кое-что еще. Но главное другое. После признания тебе станет намного легче. Поверь, это так. Все, кто работает в Волчьей пасти, полностью отучились в «школе», мы не скрываем прошлого, более того, обязаны рассказывать новеньким, что натворили. Если Полина не станет откровенничать, свистни мне, я сообщу шефу, он ее накажет. Нежелание повторять историю преступления считается рецидивом болезни, Полину включат в вашу группу и заставят заново пройти весь путь.

– А почему она тут? – полюбопытствовала я.

– Правило номер один. О себе говори, о других никогда, – наставительно объяснила Анжелика, – чужие грехи не повод для сплетен.

– А вас как угораздило сюда попасть? – продолжала я беседу.

– Отца с матерью и брата хотела сжечь в бане, – спокойно ответила Лика, – родители не разрешили мне с рок-группой петь, я с коллективом в тур по России собралась, а Серега предкам настучал, что я чемодан сложила. Папаша меня ремнем выдрал и в особняке запер. Ну я и решила, что без семьи мне лучше станет, все деньги мои, я одна наследницей крутого бизнесмена буду, дождалась, пока родители париться пошли (брат, на мою удачу, с ними отправился), дверь сауны снаружи заблокировала, термостат на самую большую температуру поставила и ушла к подруге. Мне тогда едва шестнадцать лет исполнилось, ума ноль. Отец с братом створку вышибли, все живы остались. Тридцать дней я в комнате своей взаперти провела, родители требовали: «Признайся, что нас убить хотела», а я в ответ: «Неправда, у подруги чай пила, кто к двери диван приставил и температуру повысил, не знаю. У папы много врагов, они кого-то из прислуги подкупили». Потом предки выпустили меня из плена, посадили в самолет, сказали: «Анжелика, давай забудем эту историю, слетай на море, отдохни, подумай о своем поведении, возвращайся, и заживем по-прежнему». Я обрадовалась, решила: прокатило. В аэропорту меня встретили, в отель на машине повезли, угостили лимонадом… и я в Волчьей пасти очутилась.