Читать книгу "Подтяжка - Патрик Санчес"

— Ну и ладно. Может, съездим куда-нибудь и поужинаем?

— Не-е. Это уже вторая тарелка. Я больше ничего не хочу.

— Хорошо.

Я прохожу на кухню и открываю холодильник, словно ожидая, что какой-нибудь добрый волшебник спрятал там изысканный кулинарный шедевр, которого утром, когда я в последний раз заходила на кухню, там не было. Как известно, волшебников не существует; внутри холодильника я обнаруживаю пакет несвежего молока да какие-то приправы на дверной полочке.

— В школе сегодня все было в порядке? — Боже, пора бы придумать другой вопрос.

— Да… нормально.

— Делали какие-нибудь новые опыты по химии?

— Нет, до конца недели просто лекции.

— А что там с контрольной по истории? Вернули уже?

— Получила «В»[23], и это страшно бесит. Я должна была получить «А». Я дала правильный ответ, но мистеру Хиггсу он не понравился. Уж простите, что я не верю пропаганде, которую школьная система округа Лаудон пытается вбить в наши головы. Началось.

— Что же ты ответила?

— Вопрос состоял в том, почему, мол, США во Второй мировой войне сбросили на Японию атомную бомбу. Надо было ответить, что Трумэн решил спасти жизни американцев быстрым завершением войны, тра-ля-ля. Конечно же, на уроках дебатов не было, и никто не сказал, что бомбу сбросили потому, что на нее были потрачены огромные деньги, а она простаивала. Что надо было запугать Советский Союз, что вторая бомба была сброшена тогда, когда Япония не успела отреагировать и на первую, и наше правительство убило сотни тысяч гражданских лиц.

Я задумываюсь о правоте дочери. Понятия не имею, верно ли она трактует события. История никогда не была моим коньком.

— Ты имеешь право высказывать разные точки зрения, и это не должно влиять на твою оценку, покуда ты верно излагаешь факты. Хочешь, я позвоню в школу?

Надеюсь, что она откажется. Ненавижу скандалы и недостаточно хорошо знаю историю, чтобы защищать точку зрения Джоди.

— Нет. Все равно не поможет. Люди верят в то, во что хотят верить. Они стремятся демонизировать своих врагов и забыть о том, что наше собственное правительство уничтожило сотни тысяч ни в чем не повинных граждан… Все забыли, что мы поработали целую расу на несколько поколений вперед, что одежда, которую мы носим, производится в странах третьего мира детьми, которые трудятся в ужасных условиях, что гомосексуалисты у нас на родине считаются людьми второго сорта.

И как это мы снова перешли от истории к геям? Интересно.

— С этим ничего не поделаешь, — говорит она, поднимается из-за стола, ставит пустую тарелку в раковину и направляется в гостиную. Я слежу за ней и думаю, зачем девочке размышлять обо всем этом? В ее возрасте я интересовалась только своими прическами и оценками, не помышляя о детском труде в странах третьего мира или справедливости того, что мне преподают на уроках истории. Она же бесится из-за каждой мелочи. Вот если бы девочка расслабилась, поддавшись течению уютной обыденности, разве ее жизнь не стала бы лучше?

Услышав, что Джоди включает телевизор, я возвращаюсь к холодильнику. Нахожу в морозильнике креветки «Лин Квизин» и пасту «Энджел Хейр», достаю всю эту снедь из коробок, пробиваю несколько дырок в пакетах, засовываю в микроволновку и рассеянно наблюдаю, как внутри печки полуфабрикаты поворачиваются на подносе. Когда соус начинает закипать, достаю, снимаю пластик и ставлю еду на стол. Беру вилку, наливаю себе стакан воды и усаживаюсь перед своим ужином. Паста какая-то дряблая, креветки не крупнее ногтя и в горячем виде похожи на клейстер. Я замираю при мысли о том, как можно было докатиться до того, чтобы сидеть за кухонным столом в одиночестве и поглощать ужин из морозилки. Подношу вилку ко рту… Но вместо того, чтобы продолжить есть, резко встаю из-за стола и выбрасываю еду в мусор. Беру тарелку и ложку, кладу себе «Фростед флейкс» и заливаю молоком.

Когда ужин-полностью-лишенный-чего-либо-полезного закончен, я направляюсь в гостиную к Джоди.

Она смотрит «Однажды в Калифорнии», что удивляет меня — сериал пропагандирует ценности, которые она ненавидит. Джоди не из тех, кто смотрит сериалы про «красивые белые богатые тоже плачут», но через какое-то время я понимаю, что она не столько смотрит, сколько издевается над происходящим, комментируя каждый эпизод. Мне же… мне это напоминает то, как в колледже я сама смотрела «Беверли Хиллс 90210».

— Слава богу, она хотя бы красивая, — говорит Джоди, когда актриса, играющая Мариссу, старается отработать сцену так, чтобы не показаться биороботом. — Деревянная кукла сыграла бы лучше.

Я смеюсь.

— Да, она немного неестественна.

— Немного неестественна? Да она манекен, — отвечает Джоди. — И если честно, неужели кто-нибудь умрет, если в сериал ввести афроамериканца?

И так большую часть фильма. Она указывает на то, что студентов играют двадцатилетние актеры, а их родителей — тридцатилетние. Она глумится над одной актриской, которая переборщила с коллагеном в губах, затем над другой, которая непостижимым образом нарастила грудь на два размера с прошлого сериального сезона. В конце концов, втягиваюсь и я — издеваюсь над Питером Галлахером и его бровями (лучшее, что смогла придумать… ну, не умею я насмехаться). Обожаю мгновения, когда мы с дочерью можем просто поболтать, ничего не делать, а просто побыть вместе. Хотелось бы, правда, чтобы и Джим был с нами.

Около половины одиннадцатого я ложусь, примерно в полночь просыпаюсь от того, что пришел муж. Когда он забирается в постель, мне кажется, что я улавливаю запах женских духов — ничего отчетливого, так, легкий намек. Неужели у него действительно роман? С чего бы он завел любовницу, которая душится, когда сам настаивает, чтобы я никогда не пользовалась парфюмом? Мне не верится, что он способен затеять любовную интрижку. Не такой он человек. Нет, это смешно, убеждаю я себя и снова предаюсь сну. Всему должно быть логическое объяснение, и оно будет найдено.

11. Бренда

— Ты плащ положила? Кейс поставила? А свет и компьютер включила? — волнуюсь я, захлопывая дверь моего снайпермобиля. Смотрю на часы, сейчас почти восемь тридцать утра, и я говорю с Норой по мобильному телефону. Уже полчаса как мне нужно быть в офисе.

— Все уже сделано, — успокаивает подруга.

И я, и Нора держим в офисе по запасному плащу и дипломату как раз для подобных случаев. Обычно мне приходится ставить кейс и раскладывать на видном месте плащ в кабинете Норы, включать ее свет и ее компьютер, создавать видимость, чтобы со стороны казалось, что на самом деле опаздывающая Нора уже на работе. Но в этот раз проштрафилась я.

— Спасибо. Если Джил будет искать, скажи, что только что видела меня в туалете, — бегу по ободранным ступеням гаража. Пальто оставлено в багажнике, чтобы никто не видел меня в нем и не догадался, что я опоздала (этому трюку я тоже у Норы научилась), и, конечно же, я смертельно замерзла, пока добежала до офисного здания. Даже не знаю, как это я умудрилась пропустить трезвон будильника. Да и выспаться мне не удалось. Ночью, когда вернулся Джим, он разбудил меня шумом, и, по-моему, до меня донесся исходящий от него запах женских духов. Или это был сон? Мне приснилось, что от моего мужа пахло другой женщиной? Черт, теперь я сомневаюсь, просыпалась ли я вообще, когда Джим вернулся. Даже если и просыпалась, если посторонний запах реален, объяснение обязательно найдется. Может, он попал в лифт вместе с одной из тех дамочек, что поливаются духами, словно водой из душа. Встречаются люди, помешанные на парфюме, да так, что источаемые ими ароматы прилипают ко всем окружающим. Гретчен однажды ворвалась ко мне в офис, благоухая какими-то дешевыми духами, в результате я носила на себе это амбре весь день, хотя к сумасшедшей секретарше и не прикасалась.