Читать книгу "Атласная куколка - Мэгги Дэвис"

В это мгновение для нее не имело значения то, что представитель крупной корпорации теряет свой престиж, переходя на визг. Только Джек может все объяснить. Ей необходимо с ним связаться.

— Минди, куда уехал Джек?

— Сэмми, у меня важный звонок. — В голосе на другом конце линии послышались ледяные нотки. — Джека не будет пару недель, он объезжает предприятия на Дальнем Востоке. Я уже сказала: обсуждай все с Джини Кляйнберг.

«Нет, никаких разговоров с Джини Кляйнберг», — зло решила Сэмми. Сколько же всего произошло за короткое время, а она ни о чем не знает! «Это Джек, — прошептал тихий голосок где-то внутри. — Не Минди и никто другой. Это Джек. Это он так поступил с тобой».

— Послушай, я возвращаюсь в Нью-Йорк. И привезу доклад относительно Дома моды…

Прервавшая ее Минди заговорила более чем резко:

— Оставайся в Париже, Сэмми. Слышишь? Используй время с максимальной пользой. Здесь все чертовски заняты подготовкой июльского шоу. Так что оставайся там, детка, и, пока есть возможность, наслаждайся Парижем. Готовь, и присылай доклады. Джини Кляйнберг или я просмотрим их. Но, Сэмми, оставайся в Париже!

— Я привезу доклад с собой. — В голосе Саманты звучало отчаяние. — Но прежде я должна переговорить с Джеком. Сейчас, сегодня же! Мииди! Ты должна дать мне номер, по которому я могу с ним связаться!

Теперь тон Минди был холоден и непреклонен.

— Не делай глупостей, Сэмми. Джек объезжает Гонконг и Тайвань. Ты не сможешь ему позвонить. — Она помолчала и многозначительно добавила: — Марианна и девочки поехали с ним.

Сэмми сидела на краешке кровати, выслушивая то, что говорит Минди, и не веря собственным ушам. Вот как Джек заканчивает подобные истории! Сомнений быть не могло, слухи доходили до нее с первого же дня работы в корпорации. Когда Джек Сторм хотел положить конец истории со своим очередным «открытием», он делал это быстро. И именно Минди Феррагамо всегда помогала ему обрубить концы.

— Сэмми? — донесся до нее далекий голос. — Ты меня слышишь? Не торопясь, занимайся делами. Все оплачено до конца июля, а в парижском банке открыт депозитный счет на твое имя. И, Сэмми… оставайся в Париже.

Это в конце концов произошло.

Джек Сторм вытянулся в кресле на террасе своего гостиничного номера, осторожно держа в руках стакан минеральной воды с плавающими в ней кусочками льда и лимоном. Он закрыл глаза и постарался забыть, как ненавидит Гавайи. В особенности этот шумный, кишащий туристами отель «Кахала-Хилтон», где любят останавливаться Марианна и дочери.

Кресло из хрома и красного дерева оказалось коротковато для мужчины ростом под метр девяносто. Вечерний бриз с залива Вайкики был насыщен влагой и не приносил желанной прохлады, но все-таки находиться на террасе приятнее, чем в номере, где свежий воздух подавался мощными кондиционерами.

Джек с тоской подумал, что к вечеру влажность становится совершенно невыносимой. Однако лучше сидеть здесь, чем заставить себя подняться и, спустившись на лифте на несколько этажей, выйти на прогулку по специально проложенным тропинкам, где создавалось впечатление, что человек бредет по настоящим джунглям. Ведь для этого следовало хотя бы переодеться. Сейчас на нем был оранжево-белый костюм, похожий на те, что носят полинезийцы. Его вчера купила в одном из самых дорогих магазинов острова его красавица жена. Даже кричащей расцветки лоскутам материи, ниспадающим с его бедер, не удалось заставить Джека почувствовать дух Гонолулу. Но когда он после обеда облачался в этот наряд из легкого хлопка, Марианна прошептала ему на ухо, что теперь он, седовласый и смуглый, похож на древнего таитянского бога войны. Как обычно, Джек сдался.

На какое-то мгновение он даже ощутил прикосновение обвившихся вокруг его тела рук жены и знакомую реакцию плоти на красоту Марианны. Это чувство стало редким гостем после семнадцати лет брака. А когда оно вдруг появлялось, он чаще всего отгонял его прочь, как сейчас, когда Марианна, легонько хлопнув мужа по плечу, напомнила, что их дочери-подростки находятся в соседней комнате.

Джек приоткрыл один глаз и заметил собственное отражение в стеклянной двери, ведущей из номера на террасу: загоревший до цвета поджаристой булочки старина Джейк, со смешком припомнил он свое настоящее имя, валяется в шезлонге. Все его мужские достоинства были прикрыты лишь туземными тряпицами, разрисованными белыми и оранжевыми цветами. Может, жене он и напоминал полинезийского бога, но ровный загар и стройность тела достигались все-таки куда более цивилизованным путем: под лампами для загара в атлетическом клубе Нью-Йорка. Жариться на солнышке Оаху, слышать визг детишек, играющих у бассейна гостиницы «Хилтон», монотонное перекатывание серфинговых досок на волнах и шорох автомобильных шин, мчащихся по направлению к Даймонд-Хэд, — занятие для бездельников.

«За ту же цену — тысяча долларов в сутки, — подумал он, вглядываясь в первые звездочки на небе, — мы могли бы прекрасно провести время на большом острове Мауи, в отеле „Капалуа-Бей“, где на семистах акрах раскинулись великолепные бунгало; каждый дом имел свой пляж, на котором при желании можно купаться в море и загорать хоть нагишом. Там, по крайней мере, не приходилось на каждом шагу сталкиваться с бесчисленными шумными туристами, толпами бродящими тут и там. Напялив на головы комичные соломенные шляпы, продающиеся в каждой сувенирной лавке Вайкики-Бич, они дружными рядами выстраивались в очереди на экскурсионные автобусы. Однако его жена и дочери даже слышать не желали о Мауи. Им не хотелось далеко уезжать от Гонолулу прежде всего по той же причине, по которой они сопровождали его во многих поездках, — их страстью всегда было посещение магазинов.

Вечно что-нибудь покупают, размышлял Джек, потягивая прохладную минералку. Он никогда не пытался лишить жену и дочерей этого развлечения, но покупки, которые приходилось потом упаковывать и доставлять багажом в Штаты, бесполезным грузом дополняли тонны образцов примитивистского искусства, коллекционных вещичек, модных штучек, без которых «никак не обойтись», мебели и бог знает еще чего, что приобреталось в Париже, Лондоне, Каире, Сингапуре, Сиднее, а за последний год и в Рио-де-Жанейро Все это распихивалось по всему дому в Коннектикуте, а кое-что, несмотря на его мольбы и возражения, перебралось даже в Манхэттен. Трофеи, «захваченные» во время набегов на магазины, начали проникать даже в зимний домик в Сент-Круа.

Теперешняя поездка — помоги ему бог! — предполагала Гонконг и материковую часть Китая, и Марианна уже давно вынашивала планы этбго турне.

Вновь поднеся стакан к губам, Джек услышал хлопанье дверей и высокие, чистые голоса дочерей, окликающих его. В то же мгновение раздался телефонный звонок. Он схватил трубку аппарата, стоящего на террасе, прежде чем успела ответить Марианна.

— Алло, — неопределенно протянул Джек.

Высокая стройная фигурка жены застыла в стеклянных дверях на фоне яркого пятна электрического света. Марианна, как всегда, являла собой образец холодной красоты: темные волосы гладко зачесаны назад, открывая великолепную, словно вылепленную скульптором, форму головы. Недаром эта женщина стала фотомоделью номер один в семидесятых. Тело Марианны было завернуто в полинезийский саронг, эффектно подчеркивающий соблазнительные холмики небольших грудей и обнаженные плечи: на ногах — оранжевые босоножки на высоких каблуках; за ухом — белый цветок гибискуса. Он заметил, что жена нахмурилась, когда он ответил на звонок.