Читать книгу "Темные воды - Дороти Иден"

Мысль об Адаме Марше вызвала прилив тепла в сердце Фанни. Внезапно ей захотелось побыть одной, чтобы подумать и помечтать. Она быстро поцеловала детей.

— Это ваша постель, Чинг Мей, — сказала она, показывая на узкую кровать, поставленную в ногах у детей, и была вознаграждена неожиданным смехом Чинг Мей, означавшим, что она поняла. Но Чинг Мей показала жестом, что предпочитает спать на полу.

Фанни кивнула.

— Делайте, как хотите. Я буду в комнате рядом, если потребуюсь вам ночью.

— Мы не малыши, чтобы тревожить людей ночью, — сказала Нолли.

Фанни встретила ее обидчивый взгляд.

— Я и не думала, что вы малыши. Такая путешествующая молодая леди, как ты, не может оставаться ребенком. На самом деле я удивлена, что ты до сих нор не нашла себе мужа.

Нолли снова сжала губы вместе, на этот раз чтобы с трудом удержаться от смеха. Ее волосы были заплетены в косички. Фанни заметила, что она прятала под одеялом куклу, так как теперь были видны ее румяное китайское лицо и черные волосы. В конце концов, она была только ребенком. Слава богу, ведь ее преждевременное развитие могло вызвать тревогу.

Только ребенок… ибо ночью холодные пальцы коснулись лица Фанни.

— Кузина Фанни! Кузина Фанни! Маркус испугался. Фанни встала, нащупала свечу около кровати. Она быстро чиркнула спичкой, и слабый свет показал ей фигуру Нолли в ночной рубашке. Она сжимала китайскую куклу в ярком красном кимоно, а ее глаза были расширены.

— В чем дело, Нолли? Почему ты испугалась?

— Маркус испугался, — прошептала Нолли. — Ему кажется, что он слышал что-то.

Фанни подумала, не мог ли снаружи прогуливаться Джордж, который иногда делал это и после полуночи. Дом, когда она прислушалась, был таким же тихим, как и всегда. Она так привыкла к мельчайшим скрипам и шорохам, что едва ли замечала их.

— Тогда пойдем и посмотрим на Маркуса, — сказала она, поднимая свечу и беря Нолли за руку.

Если Маркус и испугался, то он делал это чересчур молча. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что мальчик крепко спал. Чинг Мей, лежащая внизу и завернутая в одеяло, тоже не казалась встревоженной.

Фанни начинала понимать тактику Нолли. Маркус был сразу и козлом отпущения и ее собственностью.

— Послушай, Нолли, так что же ты слышала?

Девочка со страхом огляделась кругом. Колеблющийся свет свечи отбрасывал движущиеся тени на высокий потолок и панели стен. Две их фигуры в ночных рубашках отразились в зеркале гардероба, Фанни с ее темными волосами на плечах, Нолли с ее косичками и очень строгим лицом, выглядевшая как несчастный ребенок из старинной сказки. Дыхание спящих создавало легкий шелест. Больше не было слышно ни звука.

— Что-то в дымоходе, — прошептала Нолли. Она указала на темное отверстие печи. — Там, наверху.

Холодок пробежал вниз по спине Фанни.

— Какой именно шум?

— Какой-то трепет, и что-то упало вниз. — Ее пальцы сжали руку Фанни. — Что-нибудь падало вниз?

Фанни решительно осветила свечой очаг и обширный дымоход. На плитах было много сажи, но ничего больше.

— Посмотри, вот и все, — сказала она. — Там накопилась сажа. Она отрывается и внезапно падает. Это то, что ты слышала.

Нолли молча смотрела. Наконец, она сказала:

— Это грязь.

— Да. Дора уберет утром. А теперь забирайся в постель.

Вполне охотно Нолли направилась обратно к своей постели.

— Хорошо, что Маркус ничего не слышал, — сказала она. — Он бы испугался.

И няня вдруг встала, бормоча по-китайски. Она моргала. Свет, казалось, ослепил ее.

— Неплиятность, мисс Фанни? — в первый раз произнесла она имя Фанни с радующей старательностью.

— Пустяки, Чинг Мей. Вы обе ложитесь спать.

Утром, которое выдалось серым и холодным, с поднявшимся ветром и высокими вершинами холмов на фоне неба, Дора никак не могла развести огонь. Она сказала, что дрова должны быть сырыми, и что вниз упало много сажи. Возможно, требовалась чистка дымохода. На глазах у взволнованных детей она засунула в трубу длинную кочергу, и что-то сразу упало в очаг.

Нолли вскрикнула. Фанни поспешила и увидела легкий, как бумага, скелет птицы с распростертыми крыльями в напрасной попытке добиться свободы.

— Это скворец, — деловито сказала она. — Бедняжка, он запутался там прошлым летом и никто даже не слышал.

— Я слышала, — сказала Нолли. — Я слышала это ночью. Ты не слышал, Маркус?

— Я слышал, — ответил Маркус. — Я тоже слышал.

— Никто из вас не мог этого слышать, — сказала Фанни. — Эта птица, бедняжка, мертва уже долгое время. Уберите ее, Дора. А потом в саду я покажу вам живых скворцов. Они угольно-черные, но их перья блестят на солнце, как бриллианты. Дора, чего вы ждете?

— Лучше я не буду показывать ее леди Арабелле, мисс Фанни. Она рассказывает, что птица белая, а это будет значить…

— Дора!

— Да, мисс Фанни, — промямлила Дора, держа на совке легкую запачканную ношу, и поспешила прочь.

Предзнаменования, нетерпеливо подумала Фанни, все это сказки для невежественных людей. Ничего такого не бывает. Есть интуиция, возможно, некоторое предчувствие. Но не предзнаменования. Все это выдумки темных и по-глупому суеверных старух.

— Кузина Фанни, почему птица была в дымоходе? — Ясный четкий голос Нолли требовал ответа.

— Возможно, она строила себе гнездо. А может быть, просто упала.

— А почему она не улетела снова?

— Полагаю, что не могла. Дымоход темный и узкий, как туннель. Она не могла расправить крылья.

Да всё было именно так. Не могла расправить крылья… Она всегда так думала, с тех пор, как поняла, что она-то и есть та самая воображаемая белая птица леди Арабеллы.

— Тогда ей нужно было хлопать крыльями и кричать, пока кто-нибудь не пришел бы и не освободил ее, — сказала Нолли с нервным огорчением.

— Да, дорогая.

— Но, предположим, что никто бы не выручил ее?

— Достаточно об этой бедной птице. Посмотри, теперь огонь горит превосходно.

Она наклонилась, чтобы подержать руки у огня. Для середины мая было абсурдно прохладно. Она чувствовала сильный холод.

Ей нужно было спуститься вниз в ее собственную комнату, убрать в гардероб вчерашний наряд и достать поплиновое дневное платье, полинявшее от многих стирок. Амелия услышала ее и ворвалась в ее комнату в своей обычной бесцеремонной манере.

— Фанни, что вы скажете? Папа покупает Джорджу новую лошадь!

— В самом деле?

— Вы не кажетесь ни удивленной, ни возмущенной.