Читать книгу "Дочь последнего дуэлянта - Жюльетта Бенцони"

– Как я поняла, – прошептала она, гладя его лоб и щеки, – вас принудили осчастливить вашу жену.

– Она мне не жена и никогда женой не будет! Во мне восстает каждая жилка, стоит мне к ней прикоснуться! Особенно когда я вспомню о Марте, такой красивой, такой нежной!

– Но на которой вам никогда не будет позволено жениться и которая сама никогда не воспротивится отцовской воле.

– Ваш Ришелье намеревается отправить ее в монастырь! И я больше никогда ее не увижу! Разве только в образе монашки! Если они сочтут нужным, они принудят ее к пострижению! А я? Я тогда умру!

– Нет, нет! Не умирают оттого, что любовь становится достоянием Господа! Другое дело, что, продолжая с такой настойчивостью ухаживать за Мартой, вы можете быть уверены, что в один прекрасный день она станет кармелиткой или бенедиктинкой, даже не поняв, как это с ней случилось. Может быть, лучше притвориться, что вы потеряли к ней всякий интерес?

– Я?! Чтобы я?.. Я бесконечно чту вас, матушка, но это невозможно!

– Не понимаю, почему.

Принцесса выпустила сына из объятий, подвинула кресло так, чтобы сидеть напротив сына, и опустилась в него.

– Вас принудили сейчас сделать выбор между вашей любовью – сегодняшней любовью, потому что редко кому случается любить лишь один раз в жизни, – и славой, которую все единодушно предрекают вам, – славой полководца, кем вам предстоит стать. Я постараюсь выразить свою мысль еще яснее: между радостями обыденной жизни и вашими самыми возвышенными мечтами. Это бесчестно, но вы можете защититься от этой бесчестности (я не воспользуюсь дипломатическим термином, потому что дипломатия – искусство сложное) обычной хитростью.

– Хитростью против Ришелье? Которому помогает теперь еще и Мазарини, насколько я могу судить, большой мастер по части хитростей и козней!

– О Мазарини мы будем судить потом, когда кардинал покинет земную юдоль. Вы только что видели кардинала и, думаю, поняли, что дни его сочтены. Поэтому давайте обсудим спокойно положение, в каком мы находимся. Как я поняла, вы спали с вашей женой. Хорошо.

– Хорошо? Как вы можете так говорить, матушка?

– Не стоит придираться к словам. Я хочу помочь вам увидеть все как можно более ясно. Поэтому возвращаюсь к тому, с чего начала. Мы не знаем, забеременела ваша жена или вам придется вновь к ней вернуться. Нет, не отвечайте! Позвольте мне рассуждать дальше. Может случиться, что у нее не может быть детей. В таком случае церковь не может отказать французскому принцу крови в его желании иметь наследников. Тем более я совершенно не уверена, что их сможет иметь ваш младший брат де Конти.

– Я не могу ждать годы и годы! А Марта тем более!

– Когда речь идет об истинной любви, подразумевается, что она вечная. Но это я так, к слову. Однако если мы посмотрим правде в глаза, то главное нарекание вызывает явное проявление вашей страсти к Марте. Ну, так перестаньте любить ее!

Герцог Энгиенский посмотрел на свою мать с печальным недоумением: уж не впала ли она в безумие?

– Вы просите у меня невозможного. Марта само совершенство, она…

– Не продолжайте, послушайте меня. Я знаю, что невозможно приказать своему сердцу, и поэтому посоветую вам вот что: перестаньте выставлять свою любовь напоказ. Выберите другую девушку и ухаживайте за ней.

– Другую? Нет, на это я не способен!

– Вы меня огорчаете, Людовик! У меня даже возникло желание оставить вас одного воевать со своим сердцем, сердцем Марты, кардиналом, вашей будущей славой и… Да, еще с вашим отцом, который если вмешается, то сыграет роль слона в посудной лавке. И только Господь Бог знает, чем кончится его вмешательство.

– Избави Бог! Только этого не хватало!

– А вот теперь я вижу, что перед вами забрезжил свет.

– Мысль, возможно, неплохая, но трудноосуществимая. Марта – чудо изящества, женственности. Ей нет равных и…

– Расскажите все это вашей сестре и внимательно выслушайте все, что она вам скажет. Не удивлюсь, если, услышав ваши похвалы, она выставит вас вон, сочтя грубияном. И я, пожалуй, соглашусь с ней.

– Согласен, что Анна-Женевьева великолепна, – вздохнул молодой человек и невольно улыбнулся. – Но не могу же я ухаживать за собственной сестрой.

– Кто вам это предлагает? Я просто привела вам пример. Хотите приведу еще один? Ваша кузина Изабель тоже становится женщиной и обещает блистать удивительной красотой. Она полна живости и остроумия, и если вы дадите себе труд присмотреться, что делается в салоне де Рамбуйе, то поймете, что вокруг нее уже сложился кружок. Так откройте же глаза, мой дорогой! Вокруг множество прелестных девушек!

Герцог не спешил с ответом, пытаясь восстановить в памяти прелестную фигурку юной девушки с изящными движениями, танцующей походкой; смех в ее продолговатых темных глазах зажигал золотые искорки, а при взгляде на Людовика они становились глубокими и бархатными, как летняя ночь.

– Да, было бы забавно с ней пококетничать… Она из тех красавиц, с которыми не соскучишься, а это не часто встречается. Но в таком случае мне нужно предупредить мою дорогую Марту! Ни за что на свете я не хотел бы причинить ей хотя бы малейшее огорчение. Она так чувствительна…

Госпожа де Конде нахмурилась.

– Вы уверены, что это необходимо?

– Конечно! Она может почувствовать ревность. Я должен предупредить ее.

– Не будьте наивным. Марта может оказаться плохой актрисой, а Изабель вы не можете упрекнуть в глупости, она тут же все поймет, и ей будет очень неприятно. А я не хочу, чтобы Изабель страдала. Вы меня понимаете?

– Я понял, матушка, вы весьма ясно выразились. В любом случае я получил приказ присоединиться в Нарбоне к королю, который предполагает завершить завоевание Руссильона.

– Король призывает вас? Это хорошая новость!

– Я сказал бы, что это кардинал отправляет меня к королю. С той минуты, как он был извещен о моем повиновении, я вправе рассчитывать на его благосклонность, – прибавил Людовик. – Сам он отправляется на юг, но поедет очень медленно из-за плачевного состояния своего здоровья.

– Юг, Руссильон – я плохо ориентируюсь, где мы ведем войны. Однако мне кажется, что последняя кампания на севере кончилась неудачей.

– Почти. Герцог Буйонский собрал в Седане всех недовольных, которые желали смерти королю. Вместо него они предпочли бы видеть на троне нашего общего родственника, графа де Суассона. Недовольные могли победить, так как королевские войска были разбиты Суассоном под Ла-Марфе, но, как всем известно, Суассон не смог насладиться плодами своей победы, в тот же вечер он был убит выстрелом в глаз из пистолета.

– Кто же убил его? Неужели так и не нашли убийцу?

– Он убил себя сам. Но сочли за лучшее замолчать этот факт и не спеша разыскивать убийцу, а не выставлять несчастного на посмешище.