Читать книгу "Дети луны - Борис Акунин"

– Сейчас… Она вышла в 11.10 и вернулась через двадцатьодну минуту, с пустыми руками. Микстуры в аптеке не оказалось.

Козловский поднял палец, прося разрешения вставить слово.

– По сводке наружного наблюдения видно, что из подъездаона не выходила.

Подполковник болезненно улыбнулся:

– Конечно, не выходила. И не собиралась. Ей нужно былосделать звонок. Из дома телефонировать она не могла, но внизу, в швейцарской,стоит аппарат. Улучить момент для звонка нетрудно. Швейцар часто отлучаетсяпроводить кого-нибудь из жильцов до экипажа.

– Так точно. – Князь смотрел в записи. – В11.16 ливрейный сажал в ландо даму с багажом. И потом, в 11.23, выходил принятьчемодан у господина в вицмундире Министерства путей сообщения.

– Это статский советник Сельдереев, с третьегоэтажа. – Шахов опустил голову. – И последнее, что я должен вамсообщить… Час назад, когда я выходил из дома, я прощупал ридикюль. Заподкладкой лежит что-то квадратное…

Его превосходительство переглянулся с помощниками.

– Ну-с, господа, наживка снова насажена. Схемаблагополучно сфотографирована, германский резидент извещен. На этот раз шпионкаявно торопится, хочет передать снимок сегодня же.

Как подполковник ни крепился, но слова «шпионка» невыдержал.

– Не называйте ее так! Алина не шпионка! Ее чем-тозапугали, ее запутали!

– Скорее, посадили на наркотический крючок, –сказал ротмистр со всей мягкостью, на какую был способен.

А генералу было не до отцовских переживаний. Начальникконтрразведки неделикатно щелкнул пальцами.

– Что ж, исполним нашу репризу на бис. Надеюсь, сбольшим успехом, чем в прошлый раз. Как наш солист, готов?

Он шутливо воззрился на прапорщика, который скромно сидел всторонке и помалкивал.

– Готов, ваше превосходительство! – вытянулсяРоманов. – Осталось только глаз на лбу пририсовать.

Он был в полной экипировке, только сменил желтую блузу натакую же небесно-голубого цвета.

Глядя на эпатиста, Жуковский расхохотался.

– Как это вас в штаб Жандармского корпуса пропустили?

– С трудом, ваше превосходительство…

– Пришлось мне за ним спускаться, – тоже смеясь,объяснил ротмистр.

Скрипнув ремнями, из кресла поднялся Шахов.

– Господин генерал, прошу извинить, что порчу общеевеселье, но я все-таки скажу… – Его лицо подергивалось, но голос былтверд. – Это невыносимо… Подло, наконец. Вы понуждаете меня участвовать всговоре против собственной дочери! Рисковать ее жизнью!

Веселые морщинки на лице генерала разгладились, вместо нихпрорисовались другие – жесткие.

– Нет, подполковник. Я даю вам возможность спасти вашейдочери жизнь. Вам известны законы военного времени. Тут пахнет не тюрьмой, ависелицей, без снисхождения к возрасту и полу.

Для наглядности он еще и чиркнул пальцем по горлу.

Алексей представил себе картину. Стоит Алина со связаннымиза спиной руками. На нее натягивают саван. Накидывают веревку, стягивают натонкой шее. Раскрывается люк в полу эшафота, хрустят сломанные позвонки.

Он содрогнулся.

Смертельно побледнел и Шахов. Осел в кресло, закрыл лицоруками.

– Боже, боже… – послышалось его глухоебормотание. – Сижу в шпионском ведомстве и докладываю, как шпионил засобственной дочерью-шпионкой…

Брови Жуковского сдвинулись еще суровей.

– Что-что?! В каком ведомстве?

– Ваше превосходительство, позвольте? – поспешнопроизнес Романов, чтобы отвести грозу от несчастного подполковника.

– Говорите, прапорщик.

– Владимир Федорович, я познакомился с Алиной Шаховой.Немного узнал ее. Она… она в сущности неплохая девушка. Даже, можно сказать,хорошая… Она не понимает, что творит. Она больна. Совсем больна. Ее нужно несудить, а лечить.

– Это будет решать медицинская экспертиза, –ответил Жуковский, но уже чуть менее сердито.

Скотина Козловский негромко, но явственно протянул:

– Певец-то наш опять втрескался.

Не удостоив глупую реплику ответа, Алексей продолжил:

– Я что думаю, ваше превосходительство. А может быть,господин подполковник поговорит с дочерью начистоту, по-отцовски? Мне кажется,если с ней правильно поговорить, она всё расскажет. Это ей зачтется какпризнание. Выйдет проще и надежней, чем расставлять сети непонятно на кого.

Он вопросительно посмотрел на Шахова.

Тот горько покачал головой:

– Увы, молодой человек. Я бы очень этого желал, ноничего не получится. Мы с Алиной слишком отдалились друг от друга. Я для нее –неодушевленный предмет. Средство для добывания наркотика. Если вашепревосходительство позволит, я расскажу один недавний случай… Простите, чтоотниму время, но это поможет вам понять… – Он сделал неопределенный жест.Хрустнул пальцами. – В прошлом месяце у Алины был день рождения. Мояпокойная жена была воспитана в лютеранстве, и у нас в семье отмечали неименины, по-русски, а дни рождения. Вдруг вспоминаю: семнадцатого у Алиночкидень рождения. В прошлом году, каюсь, я про это забыл – было не до того. Дажене поздравил. Думаю, нужно искупить вину. Купил ей подарок – дорогой, за двагода сразу. Вручаю, поздравляю. А она в тот день была особенно нехороша.Смотрит на сверток без интереса, на меня – будто впервые видит. Кривит губы.Спрашивает: «А вы имеете какое-то отношение к факту моего рождения?» На «вы»она меня уже давно называет, я привык. Но здесь, конечно, был уязвлен. Болеевсего тем, что она даже не пыталась меня оскорбить, а казалась искреннеудивленной. Я попробовал перевести в шутку: «Никаких сомнений. Ты родиласьровно через девять месяцев после свадьбы». Она очень серьезно выслушала,кивнула и вдруг говорит: «Если я появилась на свет благодаря вам, то будьтепрокляты». Вот такие у нас отношения. Сердечность дочь проявляет, лишь когда ейнужно проникнуть ко мне в кабинет с известной целью.

Подполковник криво улыбнулся, а Романов вспомнил, как Алинаговорила про отца: «что-то такое сверкнет серебряным плечом, дохнет табаком».Пожалуй, идея закончить дело по-семейному действительно не годится.

– Не забывай, Алеша. Она морфинистка, – серьезно,без подтрунивания сказал князь. – У этой публики нет своей воли, они живутот дозы до дозы. Все прочее для них – дым, мираж.

Конец обсуждению положил Жуковский:

– Ротмистр абсолютно прав. Наркоманы непредсказуемы иненадежны, но при этом очень хитры и изобретательны. Шахова может наврать отцу,наплести небылиц, а сама предупредит резидента, и дело будет провалено. Нет,господа, продолжаем лов на живца. Только уж вы, Романов, не оплошайте. Отридикюля не отходить ни на шаг, что бы ни случилось. Это приказ, ясно?