Читать книгу "Президентский полк - Феликс Меркулов"

— Отдай в кадры. Свободен. А про то, о чем мы говорили, серьезно подумай.

— Про Чечню?

— Про семью.

— Обязательно подумаю, — пообещал Георгий, хотя и понятия не имел, о чем тут думать.

Он сказал начальнику НЦБ правду: дома у него было плохо. Но он сказал не всю правду.

Дома у него было не просто плохо, а очень плохо.

Сын. В этом и была неразрешимость проблемы. Георгий понимал, что не он первый и не он последний, но что-то мешало ему смириться с проторенностью лежащей перед ним житейской колеи.

Яцек Михальский, единственный человек, посвященный в личную жизнь Георгия, к семейным неурядицам друга относился без малейшего сочувствия. Сам он был женат раз пять или даже шесть, он точно не помнил, от каждого брака были дети. Он разбрасывал семя свое со щедростью сеятеля, широкими движениями кидающего зерно во влажную, прогретую весенним солнцем пашню. Всхожесть была высокой. При этом со всеми женами, с мужьями жен и с детьми, своими и не своими, он был в прекрасных отношениях, ему везде всегда были рады. Не только потому, что привозил деньги, но и потому, что вносил в их жизнь струю здорового жеребячьего оптимизма.

— Твоя проблема в тебе, — однажды попытался он втолковать Георгию. — Всевышний сотворил мир, чтобы люди радовались ему, а не ныли. Грех уныния в православии считается вторым после чревоугодия смертным грехом. Тебе изменяет чувство юмора.

— А тебе не изменяет? — огрызнулся Георгий.

— Бывает, — согласился Яцек. — Но редко. Этот день я считаю вычеркнутым из жизни.

Умом Георгий понимал, что Яцек прав. Самым верным было уйти из семьи, развестись, чтобы не отравлять жизнь ни жене, ни сыну. Пусть лучше растет без отца, чем в атмосфере постоянной напряженности, которую он ощущал маленьким своим сердцем. Но поступить так Георгий не мог.

Не мог!

Не было решения.

Генерал-майор Полонский прав: нужно терпеть.

Сколько?

Сколько потребуется.

От этих тягостных размышлений Георгия отвлек сигнал факс-аппарата, возвещавший о том, что прием сообщения закончен. Он взял листок.

Там было:

«Начальнику Российского национального центрального бюро Интерпола.

Вчера российские СМИ сообщили, что в Чечне в районе селения Старые Атаги потерпел катастрофу фронтовой бомбардировщик Су-24. Я располагаю информацией, что он был сбит чеченскими боевиками ракетой «Стингер» американского производства. Мне также известно, что готовится закупка партии ПЗРК «Стингер» в количестве пятисот двадцати пяти единиц. Они поступят на вооружение отрядов полевых командиров Басаева и Хаттаба. Предназначенные для этой цели средства в сумме $ 42000000 (сорок два миллиона долларов) аккумулированы в банке «Кредитанштальт», Бергерштрассе, 86, Вена, Австрия. Доверенность на распоряжение счетом имеется у гражданина Турции Абдул-Хамида Наджи, который в действительности является чеченским полевым командиром Магомедом Мусаевым (Муса), находящимся в международном розыске. Он сделал пластическую операцию, по некоторым признакам — недавно. Вчера дневным рейсом Муса вылетел из аэропорта Шереметьево-2 в Амстердам.

В настоящее время вышеуказанный банковский счет в банке «Кредитанштальт» мною блокирован. Уверен, что в самое ближайшее время будет сделана попытка похитить мою семью — жену Рахиль и сына Вахида, постоянно проживающих в поселке Красково Московской области по адресу Привокзальный переулок, 16, с тем чтобы вынудить меня разблокировать счет. Задержание лиц, которые будут участвовать в похищении, даст возможность правоохранительным органам России выйти через них на руководителей операции.

Если вы заинтересованы в срыве закупки «стингеров», прошу в экстренном порядке обеспечить надежную охрану моей семье. О положительном результате сообщите, поместив в венской газете «Zweite Hand» в разделе «Услуги» объявление следующего содержания: «Семья из двух человек ищет помощника, хорошо говорящего по-чеченски». В объявлении дайте номер контактного телефона».

Подписи не было.

2

Не меньше минуты Георгий смотрел на листок факса, пытаясь понять, что это такое. Так человеку, включившему телевизор, нужно некоторое время, чтобы сориентироваться в происходящем на экране.

Первая мысль была: ненормальный. Психи почему-то любят писать в Интерпол. Их завораживает название организации. Тематический диапазон писем огромный: от требования немедленно расстрелять Чубайса до просьбы призвать к конституционному порядку родителей инвалида второй группы, 1971 года рождения: «Они заставляют меня работать физически на двух огородах, словесно обзывают алконавтом и запирают на ключ, ограничивая мою свободу. Такое может быть только в нашем Российском государстве. Ни в одной другой цивилизованной стране такого беспредела нет, как в нашей демократической стране. С родителями вместе я проживать не хочу и не буду, пенсию они мою видеть не будут, твари».

Если автор факса был психом, то психом продвинутым, освоившим современные средства связи. Впрочем, самые изощренные шизофренические послания вроде предупреждения о скором нападении инопланетян с альфы Центавра поступали в НЦБ по электронной почте. Шизофрения и высокие технологии оказались вполне совместимыми.

Георгий внимательно перечитал факс, концентрируя внимание не на содержании, а на форме.

Почерк четкий, уверенный. Небольшой разрыв между буквами — признак самоуважения. Ни одной грамматической ошибки, все запятые на месте. Некоторый канцеляризм оборотов, характерный для людей, которым часто приходится писать деловые бумаги.

Сумма прописью — привычка к точности.

Адрес банка: Бергерштрассе, 86, Вена, Австрия.

Русский написал бы в обратном порядке: страна, город, улица.

Иностранец? Или русский, давно имеющий дело с иностранцами?

Во всяком случае, вряд ли псих.

Вторая мысль была: чей-то дурацкий розыгрыш. Но и это сомнительно. Номера факс-аппарата, который стоял в кабинете Гольцова, никто из его друзей не знал. Этот факс поставили ему недавно, раньше он стоял в кабинете оперативного дежурного и значился в справочнике Генерального секретариата Интерпола. Да и не было у Георгия друзей, которые позволили бы себе такой розыгрыш. Даже Яцек Михальский со всем его цинизмом и презрением к условностям на это был не способен.

Чечня не тема для шуток. Особенно для тех, кто там воевал.

А если это не бред сумасшедшего и не мистификация, то что?

Георгий понимал, что факс попал к нему по ошибке, его следует передать дежурной смене, в обязанность которой входило сортировать все поступающие в НЦБ сообщения по важности и срочности и распределять по принадлежности. На служебном жаргоне это называлось «раскрашивать». Номера документов помечались разными цветами — от красного «Urgent» («Срочно») до зеленого «Non-urgent» («Не срочно»). Одновременно проставлялся код криминальной тематики: