Читать книгу "Без тормозов - Михаил Март"

Женщину успокаивал лейтенант Добрушин. Она уже не билась в конвульсиях, только иногда вздрагивала, ей тут же наливали воды. Марецкий присел рядом на диван. Гостиная была ярко освещена.

— Я знаю, кто на нас беду накликал, — низким голосом сказала женщина и достала из сумочки буклет. — Вот эта ведьма. На вид невинная, сама чистота. В особнячке на Остоженке принимает. Сто долларов за сеанс берет.

— И что она вам сказала?

— Якобы голос Кости из преисподней услышала. Меня она никогда не видела, да и я ее тоже. Но мужа и меня по имени называла. Сказала, что он мертвый. И цвет наших обоев видела, и медвежьи шкуры, и кровь. Я примчалась домой, а Костя живой. Я ему все рассказала. Он лишь посмеялся надо мной, а сам охрану усилил. Сегодня на рыбалку ездил. Ничего не произошло. Я даже успокоилась.

— А как вы эту колдунью нашли?

— Буклетик в почтовый ящик бросили. Я ко всяким таким штукам серьезно отношусь. Люблю загадки. А этой не поверила, уж больно молоденькая. Лет двадцать пять, не больше. И ведет себя странно. Точнее, обычно, без пафоса. Рожи страшные не строит, говорит четко, понятно. Через паузу. Будто кого-то слушает, а потом повторяет.

— Мы эту девушку проверим. Надо бы узнать, кому еще клали буклеты в ящик. И в Москве, и за городом?

Стоящий рядом лейтенант записывал в блокнот слова подполковника.

— Вы сказали, что муж был на рыбалке. В это время в дом приходили посторонние?

— В дом — нет. Приходил какой-то шибздик. Так, ни рыба ни мясо. Перерасход электроэнергии проверял. Посмотрел счетчики и ушел. В дом не заходил. Одет в спецовку.

— Кто за ним наблюдал? — поинтересовался Добрушин.

— Я. Обычный мужик. Охрана с мужем уехала.

— Вы отходили от мастера? — спросил Марецкий.

— На несколько секунд. Он воды попросил.

— Хорошо. Пока достаточно.

Марецкий вышел во двор и закурил. К нему присоединился криминалист.

— В ручку топорища свинец залит.

— И что это значит? В наше время топор уже не оружие, Николай Николаич. Смешно.

— В зонах, на лесоповале, свинец трудно добыть, там стальные клинья вбивают. А на воле и свинца хватает. Руку он за колючкой набил. Оттого и забор ему не помеха.

Вернулся охранник.

— Он вынул предохранители и вернул пробки на место. Те, что на колючку идут. Остальные в норме. Все работает.

— Дело непростенькое, — вздохнул подполковник. — С подготовочкой пришли и выполнили чисто. Проверьте-ка чердак, ребятки, и крышу. Особенно тылы. Там и вовсе освещения нет.

Марецкий не собирался вести это дело. Напишет отчет и скинет областной прокуратуре, здесь их территория. К тому же он сам вел дело против Судакова и с большим удовольствием посадил бы его. Не получилось. Высокое руководство решило историю замять, Судакова попросту уволили. У всех уже поперек горла были оборотни в погонах. Ментов люди боялись больше бандитов. Устали.

Компания о продажных ментах сходила на нет. Милиция стала именовать себя полицией, продажные начальнички, сами же проводившие реформу, избавились от грамотных честных ребят, которым нечем было делиться с руководством, они мзду не брали. Остались те, кто уважал руководство и нес свои скромные подношения в ментовский общак. Реформа есть реформа!

Марецкий сел в машину и уехал. Его сопровождал лейтенант Добрушин.

— Ты получил задание от Сквознова?

— Да. Кстати, он звонил. Выехал в Москву, завтра доложит обстановку. Висельника звали Аркадий Антонович Витепаж. В сообществе с главбухом и начальником УГРо они сняли кассу НИИ. Паспорт главбуха Витепаж использовал, чтобы смыться в Адлер, а из Адлера в Москву вернулся под своим именем. Здесь и разбазарил свою долю.

— Начальник УГРо, говоришь?

— Ну вы знаете Юру. Он давить начал, признания получил, свидетелей нет. Прокурор области отказался дать санкцию на его арест. Судьи под ним ходят, пошумели и разошлись. Обычная картина. Необычно то, что и жена нашего висельника сбежала. А может, от позора уехала. В Москве-то ее не было, это точно. Я покрутился среди девочек в баре. Витепажа многие обхаживали. Денег не жалел. Рубаха-парень. Один эпизод мне запомнился, от него цепочка потянулась. За пару дней до самоубийства Батон привел в бар девушку. Сидели минут десять. Не шлюха, но очень красивая телка. Он ей кого-то показывал. Похоже, на смотрины приводил. Девочки поняли, что такая краля Батону не по зубам. Батон — наводчик, клиентов он подбирает не для себя. Командировочных вербует для игры в карты, а потом сводит с шулерами. Клиента раздевают до нитки. Но зачем он натравил на Витепажа девчонку, этого никто не понял. Второй звоночек звякнул на следующий день. Аркаша с этой же блондинкой пришел в бар около полуночи. Оба поддатые. Тут и приметка обнаружилась. И кем? Барменом, который держит язык за зубами. У красотки мочки ушей порваны. Она их клипсами прикрывала, но по пьянке одну потеряла. Бармен велел Ляльке проследить за ними. Ляля — местная королева среди ночных бабочек и уже бывала в номере Аркаши. Утром блондинка упорхнула. Девочки говорят, будто она ни при чем. Если бы клиент ее интересовал в плане грабежа, то не пила бы и клипсы не теряла. И потом, она могла бы использовать грим, парик, очки, но она не пряталась, очень яркая. По зодиаку, скорее всего, Овен. Они не любят грим, им самоуверенности хватает. Это мнение девушек, а они в таких вещах толк знают. И все же главной заботой для нас остается Батон. Знают его все, но где живет и откуда приехал, никто не слышал. Вроде бы зовут Зураб, грузин. Все.

— Придется найти этого Зураба. Надо бы установить наблюдение за барменом. Кому-то он стучит обо всем увиденном. А как же девочки с тобой так разговорились?

— Обещал им сыворотку от СПИДа.

Тут даже Марецкий рассмеялся.

5

Уже рассвело

Отплевываясь нецензурной бранью, Журавлев шмыгал тапочками по паркету. Можно назвать чудом, что он услышал звонок в дверь. Открыв ее, хотел рявкнуть, но увидел мокрого, дрожащего Метелкина и ничего не сказал.

— И правильно. Люди спят, — отстучал зубами детектив-репортер.

— Иди под горячий душ, — буркнул хозяин.

— Уже иду. У меня сегодня день водных процедур.

— Где это ты его разбил? — спросил Журавлев, глядя на упавший ему под ноги мотоциклетный шлем.

— Полет без крыльев труден в управлении. Вираж не получился, береза сломалась, шлем треснул, голова уцелела, — залезая под воду, бормотал Метелкин.

— С ней и так бы ничего не случилось. А шлем жалко. Рассказывай, пока я не заснул.

— Батона в парке на старом дубе вздернули. Еще один висельник прибавился. Не зря он трепыхался. Чутье его не подвело, Дик. Заманил нас этот хмырь в лес, сейчас уже дороги не найду. На развилке тормознули. У развилки был человек, он дал сигнал о нашем появлении. Скорее всего, по рации или мобильнику. Тут же поступил звонок с инструкциями. Проехали еще немного. Он видел, что нас двое, но это никого не напугало. Мы проехали еще. Я оставил мотоцикл в кустах и пошел лесом, а Батон — по битой дороге. И тут лес оборвался. На огромном поле, освещенном луной, стоял развесистый дуб. Видно, пахари пожалели, не стали такое чудо вырубать. Я засел в кустах и приготовился к съемке. Луна прямо в объектив била, короче, кроме силуэтов я ничего не видел. Батона, зачитав приговор, вздернули на веревке. Только тут я очнулся. Казалось, они смотрят прямо на меня, ну я и дунул что было сил.