Читать книгу "Чудеса в кастрюльке - Дарья Донцова"

– Квартира завещана Аське, бумажку эту, с печатями, я тожеприхвачу с собой. Не волнуйтесь, как только Ася выйдет из больницы, передам ейвсе до нитки. У меня вещи целей будут, а тут их Светка сопрет.

Пожилая дама молча смотрела в потолок. Я пошла к двери, нона пороге обернулась и сказала:

– Прощайте, вы мне всегда очень нравились, жаль, не успеласказать этого раньше. Хотела сегодня поговорить о Ежи, да не судьба.

Внезапно раздался легкий стук. По непонятной причине сночного столика упала маленькая телефонная книжка в красивом ярко-малиновомпереплете. Я подошла к тумбочке, подняла вещицу и обнаружила, что она самасобой раскрылась на страничке, где было написано: «Ежи Отрепьев».

Сказать, что мне стало не по себе, это не сказать ничего.Сунув в карман книжечку, я попятилась к выходу и забормотала:

– Большое спасибо за помощь, желаю удачи и счастья взагробной жизни.

В коридоре никого не оказалось, я беспрепятственно донесласьдо вешалки, надела куртку, сапоги и помчалась на улицу. Господи, неужели жизньпосле смерти – это правда? Никогда не верила в подобную чушь, но сегодня помоим материалистическим взглядам был нанесен серьезный удар.

Очнулась я только в метро, села на скамейку и стала тупонаблюдать, как мимо носятся поезда. Надо поехать на работу к Ежи и попробоватьпорасспрашивать его коллег. Вдруг у него там имеются близкие друзья, с которымион поделился секретом?

Розалия Никитична была крайне педантична. Бисерным почеркомона записала на маленькой страничке все: станцию подземки, до которой следовалоехать, чтобы попасть в больницу, этаж, название отделения, даже отметила:«Войти со стороны площади». Бог весть зачем почти обездвиженной даме понадобилисьэти сведения, скорей всего, из природной аккуратности. Я не поленилась иперелистала книжечку, так же обстоятельно, с детальными подробностями в нееоказались занесены и координаты всех остальных знакомых.

Вход в клинику охранял дряхлый дед, одетый в черную форму.На груди у него золотом горел знак "Охранное агентство «Ястреб».

– Пропуск, – грозно сказал секьюрити и закашлялся.

Я сделала самую простецкую морду и приготовилась заныть, нотут зазвонил телефон. Бравый вояка ухватил трубку и сообщил:

– Охрана. Хомяков. Здравия желаю, Петр Семенович. Кто прийтидолжен? Федекина Е.С.? Пущу непременно, не сомневайтеся, вы знаете, я всегда напосту.

Повесив трубку, дедуська уставился на меня блеклыми глазами.

– Пропуск.

– Нету.

– На нет прохода нет.

– Очень надо.

– Не положено, терроризм в городе, вдруг ты пособницачеченцев и замыслила нашу больницу взорвать? – на полном серьезе заявил дед.

– Как же продукты родственнику передать?

– На то часы отведены специальные, с семи до девяти вечера,– пояснил охранник.

Да уж, руководство клиники отличается умом исообразительностью. По их мнению, во время, предназначенное для посещений,никто и не подумает протащить в здание взрывчатку. Но не говорить же этополубезумному дедушке, который изображает из себя Брюса Уиллиса.

– Посмотрите по списку, моя фамилия Федекина, Федекина Е.С.

Дедуська расцвел в улыбке.

– Только что Петр Семенович звонили, проходи, второй этаж,кабинет двести пятнадцать, иди, иди, не тушуйся, хороший доктор, не то чтодругие.

Я проскользнула сквозь железные воротца и не сдержалалюбопытства:

– Простите, а каких хомяков вы охраняете? Старик поднял очкина лоб:

– Чего говоришь? Не пойму.

– Ну вы сняли трубку и ответили: «Охрана хомяков».

– Фамилие мое такое, – объяснил секьюрити, – Хомяков, вот исказал, как положено: «Охрана, Хомяков». Никак в толк не возьму, чего тебенадо, а?

Стараясь не расхохотаться в голос, я пошла быстрым шагом пообшарпанному коридору к лифтам. Путь лежал на восьмой этаж в отделениекардиологии.

В ординаторской нашлась только одна тетка, быстро писавшаячто-то в толстой тетради. Услышав мои шаги, она подняла голову и довольновежливо спросила:

– Вам кого?

– Ежи Варфоломеевича Отрепьева.

– Он уволился! – мигом ответила тетка. Я удивилась докрайности. Честно говоря, я ожидала, что докторица всплеснет руками ивоскликнет:

– Боже! Вы не знаете! Такой кошмар! Но врач, даже глазом неморгнув, соврала.

– Как уволился? – возмутилась я.

– Просто, – пожала плечами лгунья, – нашел другое место.

– Где?

– Понятия не имею. Кто вас к нему отправил?

– В поликлинике по месту жительства бумажку дали.

– Имеете направление? Можете обратиться к любому врачу,завтра, с девяти утра, пожалуйте в приемный покой, вам дадут талон нагоспитализацию.

– Но мне нужен Отрепьев!

– Ничего поделать не могу.

– Может, у него тут друзья имеются? Подскажут, как можнонайти Ежи Варфоломеевича?! Тетка уткнулась в бумаги, буркнув:

– Нам дружить некогда, с больными бы разобраться, еслибольше вопросов не имеете, прошу покинуть ординаторскую.

Поняв, что ничего не узнаю, я вышла в коридор и попыталасьостановить кого-нибудь из людей в белых халатах, проносившихся мимо со страшносерьезными лицами.

– Я рентгенолог, – сообщил один, – про кардиологов ничего незнаю.

– Не работаю в этом отделении, – сказал второй.

– Средний медицинский персонал справок не дает, – отрезалаженщина необъятной толщины, толкавшая перед собой пустую каталку.

Одним словом, все тут были неприветливые, малоразговорчивыеи шарахались в сторону, заслышав фамилию Отрепьев. Потерпев сокрушительнуюнеудачу, я дошла до самого конца коридора и увидела в небольшой нише у окнастрашно расстроенную медсестру, почти девочку, с пустым эмалированным ведром вруках.

– Ты чего сопли льешь? – спросила я. – Обидел кто?

Существо в белом халатике, по виду чуть старше Кристины,вздохнуло:

– Тут все как собаки.