Читать книгу "Блейз Уиндхем - Бертрис Смолл"

Вгрызаясь в мясо крепкими белыми зубами, онвскоре обглодал кость дочиста. Блейз с удивлением протянула ему еще кусок,который исчез с такой же быстротой, а за ним последовал и хлеб. Сама Блейзделикатно отщипывала крошечные кусочки мяса, утолив голод хлебом и сыром.

— Не хотите ли вина, сэр? —предложила она, и Энтони покачал головой в ответ, поглощая хлеб и сыр.

— Благодарю вас, мадам, но вином-то язапасся, а здесь, как вижу, едва хватит и вам. Мне бы не хотелось подвергатьвас лишениям.

После этого краткого обмена любезностямиразговор не возобновлялся. Блейз разрезала сливовый кекс на три части иподелилась им с Энтони и Геартой. Расправившись со своим любимым кексом, онапринялась за яблоко и грушу.

Как бы она ни нервничала, предчувствуя скороеприбытие в Риверс-Эдж — а до поместья осталась всего половина пути, — этотпривал помог ей овладеть собой.

Энтони Уиндхем вытер пальцы о салфетку и, ужеподнимаясь, произнес:

— Миледи, нам предстоит вскоре продолжитьпуть.

Прошу простить мою неделикатность, но у васесть последняя возможность удовлетворить свои… гм, естественныепотребности, — и прежде, чем Блейз успела рот открыть, он отвернулся иотошел.

— Он прав, миледи: нет ничего неудобнеепоездки верхом, когда… ну вы же понимаете, миледи, — смущенно заметилаГеарта.

— Да, понимаю, — с усмешкойотозвалась Блейз, — но терпеть не могу, когда мне постоянно напоминают обэтом, словно ребенку. Геарта, последи, чтобы сюда никто не подходил.

Вскоре они вновь двинулись в путь и черезнекоторое время увидели реку Уай, воды которой серебрились под теплымполуденным солнцем. Когда кавалькада достигла берега, перевозчик уже поджидалее в лодке.

— Это и есть невеста? — без тенисмущения спросил он у Энтони.

— Да, Румфорд, это твоя молодая госпожа,графиня Лэнгфорд. Мадам, позвольте представить вам стража переправы Майклсчерч,мастера Румфорда.

Блейз улыбнулась морщинистому старику.

— Мне еще никогда не доводилосьпереплывать через реку, — призналась она. — Должно быть, нелегкоподвести лодку к берегу там, где нужно, Румфорд.

— Помилуйте, миледи, с этим деломсправится и ребенок, — скромно возразил перевозчик, сдергивая с головышапку и вежливо кланяясь. — Я стал перевозчиком его светлости с тех пор,как постарел мой отец, а когда состарюсь я, мое место займет кто-нибудь изтроих сыновей. Румфорды испокон веку водили здесь лодки, так что нетревожьтесь.

Да и старина Уай сегодня тих, как мышка.Переправляться через него — все равно что кататься по пруду.

Лодочник оказался верен своему слову, и в триприема доставил всю кавалькаду на другой берег реки.

— Теперь мы уже во владенияхЛэнгфорда, — объявил мастер Энтони. — Отсюда в Риверс-Эдж ведут дведороги: одна, короткая, тянется вдоль реки — дом находится всего в трех миляхотсюда. Если вы не слишком устали, Эдмунд просил доставить вас к дому длиннойдорогой — для этого вам понадобится проехать через две деревни. Как нам быть —решать вам.

Блейз выпрямилась в седле. Больше всего онасейчас мечтала о завершении путешествия и горячей ванне. Еще никогда в жизни ейне приходилось так подолгу ездить верхом, она устала и чувствовала боль во всемтеле.

Но гораздо важнее было не обмануть ожиданиямужа, который явно хотел, чтобы Блейз прибыла к дому кружным путем.

— Мы побываем в деревнях, — спокойнопроизнесла она.

— Вот и славно! — одобрительноотозвался Энтони. Его покровительственный тон больно уколол Блейз, но онапоняла, что ее предположение оказалось верным.

По дороге она не раз порадовалась своемурешению.

Добросердечный прием и явное одобрение жителейдеревень взбодрили Блейз и придали ей уверенности. Люди с улыбками выбегали издомов, выкрикивали дружеские приветствия. Какая-то проворная девчушка пробиласьсквозь кавалькаду к Блейз и подала ей наспех собранный букет из ноготков и астр.Блейз улыбалась всем вокруг, а в ответ раздавались дружные возгласы:» Даблагословит Господь ее светлость!»Прием во второй деревне оказался еще теплее,и щеки Блейз зарделись, когда она услышала, как женщины громко нахваливают еефигуру, предсказывая, что эта молодая госпожа наверняка способна вынашивать ирожать детей.

— Они не хотели вас обидеть, —заметил мастер Энтони, — и уж тем более смутить, но они правда ждут недождутся, когда у моего дяди появится наследник.

— Понятно, — напряженно выговорилаБлейз. — Ради наследников он и взял меня в жены — разве не это мне вбивалив голову целых два месяца? — Она улыбнулась и помахала рукой крестьянам,выезжая из деревни на дорогу, вьющуюся среди полей.

— Эдмунд — хороший человек, —продолжал Энтони. — Надеюсь, вы полюбите друг друга. По-моему, в браке нетничего важнее любви.

— Милорд любил свою первую жену?

— Да, он обожал Кэти. Они знали другдруга еще с детства.

Блейз погрузилась в молчание. Если эрл любилпервую жену, сможет ли он полюбить и ее, Блейз? О, как она надеялась на это!Она еще не знала, что такое любовь между мужчиной и женщиной, но мечталаиспытать это самое восхитительное и желанное из чувств. Одна мысль о том, чтодо конца жизни ей так и не доведется изведать любви, приводила девушку в ужас.

Вдруг Энтони прервал ее раздумья:

— Смотрите, это Риверс-Эдж!

Они выехали на вершину холма, и внизу, у рекиУай, восточной границы владений эрла, показался Риверс-Эдж, словно изящнаядрагоценная вещица в оправе садов. Этих .хорошо ухоженных садов уже коснуласьсвоим дыханием ранняя осень. Дом был выстроен в форме латинской буквы» Н»— вчесть короля, даровавшего Уиндхемам титул эрлов.

Его стены, сложенные из потемневшего красногокирпича, увивал густой зеленый плющ. Над грифельно-серой крышей поднималось неменьше полудюжины труб. Блейз издалека заметила суету возле дома, и ее сердцестремительно забилось.

Она долго не осмеливалась поднять глаз. Что,если она с первой же секунды разочаруется в своем муже? Или сама разочаруетего? По собственному почину ее кобыла остановилась. Сильные руки обхватилиБлейз за талию, подняли с седла и бережно поставили на землю.

Большой и указательный палец сильной мужскойруки коснулись ее подбородка, осторожно приподнимая его. Блейз вдругобнаружила, что смотрит прямо в карие глаза, самые ласковые и добрые, какие ейтолько доводилось видеть. Чудесный голос, глубокий и нежный, произнес: