Читать книгу "Игра на ее поле - Никола Марш"

Его мать никогда этого не делала. У нее была одна главная цель: заставить Рэда снова полюбить ее. И получить часть его состояния. Как ни иронично, но она не дожила до того дня, как одна из этих целей была достигнута. Счет, который дедушка открыл для Луки, дал ему возможность начать свое дело, бизнес, который финансировал другие его занятия, в частности благотворительность, и он никогда об этом не забывал.

Вот почему сейчас он здесь: он обязан деду. Вина стала сильным мотивом. Когда он получал очередные пятьсот тысяч от европейской королевской семьи или популярного голливудского актера, он не мог не вспомнить тот факт, что он не вращался бы в этих кругах, если бы не получил помощи от деда.

Все эти годы дедушка старался поддерживать с ним связь, но он был слишком упрям. Их случайное общение было напряженным и неловким. Кроме Рэда, у них не было ничего общего.

Кроме того, он не хотел, чтобы в голову деда закрадывались странные идеи, например, что Лука может заменить ему сына, которого он так давно потерял. Хотя он понимал, что несправедлив — даже когда Рэд был жив, дед предпринимал попытки общения. Когда они впервые встретились, дедушка повел себя как настоящий джентльмен — мать Луки пришла на собрание семьи Ландри, и, когда Рэд попытался их выгнать, дедушка ему помешал. Хотя Лука с подозрением отнесся к нему, он вскоре понял, что Гектор не Рэд и заслуживает шанса.

Сейчас Лука приехал, чтобы вернуть долг. Он не хотел играть в счастливую семью и не хотел сокращать огромную пропасть между ними. За последние десять лет он ни разу сам не выходил на связь с дедом, просто терпел визиты Гектора в Лондон, обеды с ним и разговоры по телефону.

Они были скорее знакомыми, чем друзьями. Что касается семьи, он не знал значения этого слова и боялся, что дед может захотеть разрушить стену, которую он так старательно выстроил.

— Не думала, что ты любишь садоводство.

Лука обернулся, услышав голос Чарли:

— Ручки с блокнотом больше нет?

— Я запишу факты о садах здесь, — сказала она с улыбкой и постучала себя по голове. — Кроме того, мне нужен свежий воздух. — Она оглядела сад. — Здесь очень красиво.

— И уединенно.

Она засмеялась, когда он подмигнул ей.

— Пойдем, под той крышей есть одно уютное местечко с нашими именами.

Она закатила глаза и поспешила за ним через маленькие сады. Шел дождь, но благодаря тому, что все пешеходные дорожки были вымощены камнем и находились под крышей, они могли не обращать на изморось никакого внимания. Хотя Лука очень хотел бы стянуть с нее жакет и посмотреть, как выглядит ее мокрый бюстгальтер…

Чарли любила дождь, его свежесть, его символизм. Он словно все очищал.

В детстве ей очень нравилось часами прыгать по лужам. Ее маме было все равно. Чем больше времени она проводила не дома, тем лучше, тогда Шэрон могла сконцентрироваться на своем очередном мужчине вместо того, чтобы заниматься дочерью, которую никогда не хотела.

— Не знаю, из-за чего у тебя такое выражение лица, но прекрати думать об этом немедленно, или…

Она натянуто улыбнулась и подняла голову, чтобы посмотреть на него:

— Или что?

Он наклонился к ней:

— Ты хочешь проверить меня?

О, она много чего хотела сделать с ним, и проверка была последней в списке. Она нахмурилась:

— Не смей меня пугать, Лука Петрелли.

Он зарычал на нее, и она вскрикнула, сойдя с дорожки под дождь.

— Бойся меня! — проговорил он.

Она попыталась убежать, но ее разбирал смех, и в конце концов она вынуждена была остановиться.

— Перемирие, — выдохнула она, согнувшись пополам.

Ее смех стих, когда он обнял ее сзади и прижал к себе.

— Думаешь, что так просто от меня избавишься?

Он развернул ее, чтобы посмотреть ей в глаза, и она замерла. Капли дождя прилипали к его ресницам, обрамляя его глаза кристаллами, освещая их и заставляя ее хотеть смотреть на них вечно.

— Ты не можешь бросить мне вызов и убежать.

— О… Мне так страшно.

Ее смех затих, когда его голодный взгляд упал на ее губы.

— Тебе следует бояться.

Прежде чем она смогла ответить, он поцеловал ее. Его губы набросились на ее в сумасшедшем поцелуе, который все изменил.

Чарли прижалась к нему и обняла его, нуждаясь в якоре в этом мире, который бесконтрольно вертелся вокруг нее.

Все ее прежние возражения, что происходящее между ними не должно зайти дальше, исчезли вместе с проливным летним дождем, и она была как никогда уверена, что поцелуй — это только начало.

Дверь резко распахнулась, и они ввалились в номер, жадно целуя и обнимая друг друга и не обращая внимания ни на что вокруг.

Чарли не могла вспомнить поездку из музея в отель, не могла вспомнить расписание на сегодняшний день, не могла вспомнить ничего кроме вкуса, запаха и силы Луки.

Он прижал ее к стене и ногой закрыл дверь. Его тело согревало ее лучше горячего душа.

— Тебе лучше снять мокрую одежду, — прошептал он ей на ухо, целуя и покусывая мочку, пока Чарли не застонала.

— Я не могу ждать так долго, — выдохнула Чарли, расстегивая пуговицу и молнию на его джинсах одним движением.

Он замер, и она мысленно закричала: «Нет, нет, нет, не смей останавливаться!»

Он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза:

— Ты уверена, что ты этого хочешь?

— Это может считаться ответом?

Ее рука проскользнула под пояс его джинсов, и она стянула их на бедра, прижимаясь к нему. Он застонал.

— Никаких сожалений после. Никаких догадок. Никаких…

— Ты слишком много разговариваешь.

Она поцеловала его, показывая, как сильно она этого хочет.

Слава богу, Лука избавился от своей галантности и стал расстегивать пуговицы и молнии и срывать с нее бюстгальтер.

— Спальня, — пробормотал он, торопливо снимая джинсы и носки. Он смог надеть защиту, не прерывая поцелуя.

— Здесь. Сейчас.

Чарли обняла его ногой за бедра и руками за шею и застонала, когда он поднял ее за талию и вошел в нее. Ей следовало бы подумать, правильно ли она поступает, но все мысли улетучились, когда он поцеловал ее под дождем. И сейчас она не собиралась приходить в себя.

Когда он стал ритмично двигаться, сводя ее с ума, она отдалась теплу, разлившемуся по всему телу, нарастающему напряжению, удовольствию, граничащему с болью. Потом она закричала и уткнулась в шею Луки, покусывая его плечо.

Лука застонал и последний раз вошел в нее.

Она прижималась к нему, продолжая обнимать его ногами. Она не хотела, чтобы их близость заканчивалась, не хотела иметь дело с неизбежными последствиями и неловкостью.