Читать книгу "Слово наемника - Евгений Шалашов"

– Заснул? – вполголоса спросил тот брат, что был за возчика.

– Вроде бы… – отозвался второй.

– Ну пусть спит себе, – решил первый и прикрикнул на лошадь: – Н-ну, пошла, кляча безмозглая!

Свой приказ братец сопроводил ударом бича. Зачем, спрашивается? Видит же, что конь устал, так чего его бить? Ну пойдет быстрее, быстрее устанет, а потом раньше времени и помрет!

Коняга, хоть и нехотя, затрусила быстрее. Братья молчали, а я делал вид, что сплю.

– И куда мы с ним? – прервал молчание второй. – В город?

– Посмотрим… – неопределенно буркнул первый.

Сквозь прикрытые веки я чувствовал, как братья время от времени бросают на меня взгляды. Повозка проехала еще пару миль, а потом свернула на лесную дорожку и остановилась, въехав на небольшую полянку.

– Эй, старый! – потрогал меня за плечо один из братьев. – Вставай, приехали.

– Так ведь города-то здесь нет… – деланно зевнул я, старательно тряся головой и озираясь по сторонам. – Вы куда старика привезли?

– А зачем тебе город? – хохотнул второй брат, деловито вытаскивая моток веревки. – Посидишь тут немножко, нас подождешь. Мы муку да курочек продадим – назад вернемся. Не бойся, к вечеру на месте будем. Давай, – обернулся он к брату, – руки придержи…

Я ударил братца ногами в грудь. Для второго, поспешившего на помощь, очень кстати пришлась корзинка с курами. Надеюсь, куры не пострадали…

Птицы с перепуганным кудахтаньем разлетелись по поляне, но быстро успокоились и стали выискивать корм. Осмотрев одежду братьев, «позаимствовал» у одного камзол. Штаны оставил свои. (Ну не совсем мои – снятые с нищего.) Хотел взять чулки, но чистых у них не было, а те, что на ногах, пахли не очень хорошо… Пожалуй, запахи в бараке были лучше. А вот башмаки пришлись впору. Конечно, одежда сшита не на мою фигуру, но – сойдет.

Братья, привязанные к березе, очухались и угрюмо наблюдали, как я обыскиваю телегу. То есть раскидываю в разные стороны корзины с курами и мешки с мукой. Из оружия нашел только пару ножей с короткими клинками. Братишки следовали императорскому запрету носить оружие длиннее полдюжины дюймов (понятное дело, что запрет касался лишь пейзан!). Под рогожей, на самом дне, обнаружил небольшой серп, выточенный из странного, слегка прозрачного камня фиолетового оттенка. Я не очень силен в минералогии, но камень напоминал аметист. Пожалуй, штука-то не из дешевых. И где пейзане такие сокровища разыскивают? Неужто хранятся от дедов-прадедов? Но тут даже не прадедами пахнет, а прапрапра… и так далее…

– Стало быть, в жертву меня решили принести? – поинтересовался я, демонстрируя находку. – Кому? Будете молчать? Ладненько, тогда я буду вас пытать…

По большому-то счету, мне было все равно – на чей алтарь меня хотели положить. Но узнать – дело принципа! И хотя братики молчали, я знал – расскажут как миленькие. Только, судя по напрягшемуся виду, бивали парней часто, обычные удары не подействуют, а на пытки не было времени…

– Славная пшеничка уродилась… – доброжелательно сказал я, вспарывая серпом один из мешков. – Видите, дорогие мои, я вашим серпом жертву приношу. Матушке-природе отдаю то, что вы у нее забрали!

Мука потекла на сырую от вчерашнего дождя землю, создавая на пожухлой траве белоснежный холмик. Распорол еще один мешок. Посмотрев на страдальческие физиономии братьев, принялся утаптывать муку, старательно вминая ее в грязь:

– Каким богам вы меня собирались отдать? Чернобогу? Тору?

Полянка стала выглядеть так, будто ее занесли снегом. Жаль, что, впитывая влагу, мука быстро темнела. Братья посматривали исподлобья, с ненавистью, но – молчали. Ладно, пойдем другим путем…

Я развел костерок. Свернул головы двум курочкам, выпотрошил тушки и щедро намазал их мокрой мукой. Дождавшись, пока ветки прогорят, закопал птиц в тлеющие угли. В пожитках братьев обнаружилась соль и лук. В предвкушении пиршества приступил к «допросу»:

– Говорить будете?

Братья переглянулись и презрительно покачали головами.

– Ну коли не будете – не взыщите…

Не мудрствуя лукаво, я принялся «казнить» кур. Отрывал им головы, отбрасывая тушки подальше. Птицы вырывались, жалобно кудахтали, а у братьев на глазах выступили слезы… На пятой убиенной птице один из близнецов «сломался»:

– Дед, все скажем. Не надо так…

– Спрашиваю, – покладисто кивнул я, прекращая показательные «казни». – Кому меня в жертву собирались принести?

– Всем сразу.

– А зачем?

– Как зачем? – удивился моей непонятливости второй брат. – Чтобы они нам удачу послали. Для чего еще богам жертву приносят?

– Вот уж не знаю… – покачал я головой. – Никогда жертв не приносил.

– Мы с братом жениться хотим, а невесты найти не можем. Вот и решили старых богов улестить, раз новые не помогают.

«Ишь ты, „новые“ им не помогают!» – хмыкнул я про себя, но особенно удивляться не стал. Половина Швабсонии до сих пор оставалась язычниками – в отличие от Восточной империи, здесь никто никого насильно в христианство не обращал. Судя по новеньким крестикам, вываливавшимся из-под ворота, братья были неофитами, не осознающими разницы между Единым и идолами. Но кто я такой, чтобы читать им проповеди?

– Стало быть, меня в жертву, а боги вам невест искать должны? Хитро! В свахи, значит, богов заделали. Как все просто! А хватило бы жертвы-то?

– На одну бабу точно бы хватило! – с уверенностью в голосе сказал брат, которого я мысленно именовал «второй».

– А на другую? Одной-то не маловато будет?

– Нам с Паулем и одной достаточно.

– Одна на двоих? – удивился я.

– Мы люди небогатые, – резонно заметил «первый». – Живем вместе, хозяйство вместе ведем. С утра и до ночи работаем. Пшеницу выращиваем на продажу, а ячмень, чтобы курочек кормить. А кто нам будет готовить да стирать? Все сами да сами. Надоело. Нам уже скоро по пятьдесят лет стукнет, а мы словно молоденькие… Женщина нужна в хозяйстве. Опять же, для курочек женская рука нужна. А двух жен содержать – накладно. Две невесты и есть за двоих будут. И белья постельного не напасешься.

Обдумывая услышанное, я покрутил головой и стал выковыривать из прогоревших углей запеченную куру.

– А спать с ней вы как собираетесь? Вместе или по очереди? – поинтересовался я, раскалывая спекшуюся корку и блаженно зажмуриваясь от аромата.

– Нам женщина нужна, чтобы еду готовила, стирала да курам корм задавала, – глотая слюнки, заявил тот, которого звали Пауль. (Не удивлюсь, если «второй» окажется Пьером!)

– Да ну? Только для хозяйства? – хмыкнул я, подсаливая курятину и отправляя в рот первый, самый вкусный кусок. Ммм… – Плохо, если только для хозяйства. Женщины… – многозначительно причмокнул я, доедая вторую ножку, – они ласку любят. А два мужа на одну жену – совсем и неплохо. Можно по очереди любиться. Одну ночь – Пауль, а вторую – Пьер. Ты ведь Пьер? А можно и вдвоем. Один ласкает, второй – любит…