Читать книгу "Олигарх с Большой Медведицы - Татьяна Устинова"

Они помолчали, разглядывая друг друга.

– У меня очень много комнат, – внезапно добавил он тем жесветским тоном, которым она говорила только что.

Напрасно он это добавил.

Он знал, что ничего не получится, и понимал, что дажепытаться не стоит, и все-таки попытался ее удержать! Вчера или третьего дня,что ли, он купил ей цветы – он и забыл, когда в последний раз покупал цветы,наверное, в «прошлой жизни», в которой Лиза никак не могла его вспомнить.

Кстати, это забавно – она не может его вспомнить! Всего годпрошел, и она забыла. Не только она, все забыли. Он был бы просто счастлив,если бы и сам смог забыть, но не получалось, и он уверен, что не получитсяникогда. Целый год он, все про себя зная, твердо придерживался принятогорешения и был убежден, что сможет придерживаться его всю оставшуюся жизнь, апотом взял да и купил букет. Он всерьез отводил глаза от тетки, у которойпокупал цветы, потому что ему казалось, что она может догадаться о том, что емуэтого никак нельзя, а он все-таки делает то, что нельзя!

Если бы не труп в гараже, все обошлось бы, но нет, необошлось, а теперь и Лиза подвергается опасности – из-за него!

Просто из-за того, что он делает то, чего не должен делатьникогда.

Утром он заставит ее вернуться в город, а сам разберется вовсей этой путанице. По пунктам. По частям. В прошлой жизни он виртуозно решалпроблемы, свои и чужие. Впрочем, впоследствии выяснилось, что свои он решал неслишком хорошо.

– Дим, – произнесла рядом Лиза Арсеньева, и он очнулся. –Спасибо тебе за заботу, но мне нужно идти и звонить.

– Не нужно никуда звонить, – возразил он. – Милиция тут нипри чем, а родных ты только перепугаешь. Или ты хочешь сейчас же уехать вМоскву?

– Да. – Для верности она еще и кивнула два раза,подтверждая, что сейчас же, немедленно, сию минуту уедет в Москву.

Шестичасовым дилижансом, вот как.

– Тогда собирайся, – распорядился он. – Я пойду посмотрюворота.

– А что на них смотреть? – тупо спросила Лиза.Белоключевский пожал плечами:

– Все-таки стреляли. Может, там механизм заело или ещечто-нибудь. Надо проверить.

И он встал, на самом деле собираясь отправлять ее в Москву,провожать, смотреть ворота и проделывать еще какие-то операции по ее спасению.

Вот спасибо вам большое. Только этого нам и не хватало. Вотименно без вашей трогательной заботы нам не обойтись.

Чтоб ты провалился.

– Давай не так. Давай ты допьешь свой виски с сосульками, ая пойду домой. Ну как?

– Никак, – отрезал Белоключевский. – Ты поедешь в Москву, ая тебя провожу.

– Не надо меня провожать.

– Надо.

– Не надо.

Разговор был глуп. Глупее не придумаешь.

Она не поедет ни в какую Москву. Он сам только что сказал,что сегодня уже никто не нагрянет и больше никаких катастроф не предвидится. Ивообще, откуда она взялась, эта самая Москва?!

«Он боится, что я стану ему навязываться, – решила Лиза. –Недаром намекнул на множество комнат. После вчерашнего поцелуя – неужели этобыло только вчера?! – он боится, что я потащу его в постель».

Господи, да она мечтала заманить его в постель еще час назад– неужели это было только час назад?!

Она мечтала о нем, собиралась позвонить Дуньке и поплакатьсяей и еще собиралась обзавестись банкиром, который повез бы ее на Мальдивы иназвал «девочка моя».

Больше всего на свете она боялась, что ее «отвергнут» – также унизительно, как отвергла Наташка в десятом классе, и так же бесповоротно,как отвергла «первая любовь» в институте. Она специально и усердно приучаласебя не доверять – никому, никогда! – и ни на что не надеяться.

Надо отступать. Быстро сделать вид, что ничего не происходит,что все в порядке вещей – букетик в целлофановой обертке, непривычная мужскаязабота, которая делала ее такой уязвимой, торопливый поцелуй за гаражом,картонными настороженными губами, стрельба, сугроб, круглые дырки в гладкихдеревянных досках забора.

Он никто. Сосед, чужой человек. Она ему не нужна, а он ненужен ей. Ей вообще никто не нужен. Она умница, красавица, она сделала карьеруи устроила свою жизнь так, как ей хотелось, как мечталось, и наплевать ей нато, что какой-то там бомж деликатно выпроваживает ее из своей жизни – уже вкоторый раз!

Это не наш размерчик, черт побери!

– Так, – сказала Лиза, и Белоключевский взглянул на нее сизумлением. До того странен был ее тон. – Я ухожу домой и ложусь спать. Спасиботебе большое.

– Пожалуйста, – пробормотал он, внезапно осознав, что наэтом все, приехали.

Сейчас она точно уйдет, остановить ее он не сможет и вМоскву отправить тоже не сможет, и вообще больше ничего не сможет.

Это самое «так» было никаким не человеческим словом, алязгом железной перекладины, упавшей в пазы крепостных ворот.

Она уйдет за свой забор, и они будут встречаться, каквежливые соседи, у которых один гараж на двоих.

Доброе утро, сегодня снегу опять навалило.

Здравствуйте, и не говорите!..

Собственно, это, наверное, и есть самое правильное. Не зряон отводил глаза от тетки, когда покупал букетик. Ему нельзя, и все тут.

Но когда она вчера его поцеловала, и он почти, почтиответил, ему показалось, что можно. А это как раз неправильно.

Лиза Арсеньева решительно прошла в глубь его дома, онпроводил ее глазами и не двинулся с места. Через секунду она вернулась. В рукеу нее были мокрые носки с кисточками. Она сняла их, перед тем как влезла вванну, а затем напялила носки Белоключевского, наивно пристроенные на батарею.

– Спокойной ночи.

Опять лязг железной перекладины и никаких человеческих слов.

Она сунула ноги в унты, натянула куртку, и тут он вдругрешил, что ни за что не хочет умереть, так и не поцеловав ее.

То есть именно это он и подумал, очень отчетливо.

«Если завтра меня убьют, я никогда не узнаю, как онацелуется. Ужасно».

Возможно, если завтра его убьют, он не узнает еще тысячуразных вещей, но именно то, что она так его и не поцелует, показалось ему самымважным.

И какая разница, правильно это или неправильно?!

Затылку стало холодно, словно к нему лед приложили.

Чувствуя этот лед, он не спеша потушил сигарету – Лизасосредоточенно застегивала «молнию» на куртке, – подошел, повернул ее к себе ивзял за плечи, очень неловко. Давно он ничего такого не делал. Плечи ее тоженапоминали железку.