Читать книгу "Игры Эн Ро Гримм - Софья Валерьевна Ролдугина"

добыть огонь… ну, главное – брови себе не подпалить. Потренируйся как-нибудь на досуге, но не слишком усердствуй, ибо у тебя и свой способ может быть, – добавил он, поднимаясь. – А мне, пожалуй, пора. Не будем испытывать терпение хозяина здешних мест; он, скажем прямо, совсем не терпелив.

– А… Постой! – растерялся Джек и едва-едва успел ухватить Эйлахана за рукав. Тысячи вопросов теснились в голове, но на язык прыгнул, как обычно, самый дурацкий: – Слушай, а почему у тебя в прошлый раз были звериные когти, а теперь они нормальные, зато уши, как у лисы?

Лицо у Эйлахана сделалось озадаченным. С недоверчивым видом он ощупал собственную голову, глубоко вздохнул – и улыбнулся пристыженно:

– Так и знал, что опять что-нибудь забуду! Ведь, кажется, всё учёл… Ну да неважно. Кто из нас без недостатков?

Сказал – и исчез.

А потом Джек проснулся второй раз, уже по-настоящему.

Было по-осеннему холодно и сыро; с луга поднимался туман; понемногу светало. В земле был вырезан квадратный кусок дёрна, и в ямке жизнерадостно потрескивал костёр, а чуть поодаль стояла корзина, а в ней лежало несколько ломтей пшеничного хлеба и бутыль с вином.

Если Эйлахан и вправду сумел пробраться на земли Эн Ро Гримм, то сейчас он, без сомнения, уже ушёл.

События минувших дней или, вернее, недель помнились ясно, однако странно: чёткие, почти кинематографические картинки, яркие запахи, реалистичные ощущения – и совершенно размытое ощущение времени. С того момента, как начались Игры, мог пройти месяц – или всего несколько суток… В одном Джек не сомневался: всё это было взаправду.

– Ладно, – пробормотал он. – Примем за аксиому: теперь я умею превращаться в грёбанную лису.

Стоило это сказать, и как-то сразу полегчало.

Аккуратно сняв плащ на рыжем меху, он осмотрел и ощупал себя, как сумел, особое внимание уделяя ушам и ногтям. Воображение жизнерадостно рисовало ещё к тому же и лисий хвост, но хоть с этим повезло – ничего лишнего под поясом джинсов не торчало. Одежда не воняла потом и в целом казалась свежей, только едва-едва отдавала сырой землёй и дымом, но совсем слабо, точно впитала запахи сейчас, уже после пробуждения; ботинки выглядели подозрительно чистыми. О течении времени напоминала, пожалуй, только щетина, верней, дурацкий клокастый пух, который активно пёр по кромке челюсти и почти не рос на щеках.

«Как только раздобуду деньги, первым делом поищу бритву, – пообещал себе Джек. – Потом мыло, смену одежды, какую-нибудь сумку… А интересно, куда девается одежда, когда я превращаюсь в лису?»

Пошарив по карманам, он с изрядным облегчением обнаружил, что и жёлуди на шнурке, и старые игральные кости на месте. К тому моменту холод, поначалу почти неощутимый, стал чувствительно покусывать за уязвимые места, и пришлось снова надевать меховой плащ. Мех совершенно не давил на плечи и вообще казался подозрительно невесомым, но грел исправно и дурных предчувствий, как раньше, не вызывал. Наоборот, ощущался чем-то родным, настоящим… своим.

«Как будто это мои шкуры, а не Эйлахана».

От мысли пробрало ознобом.

Стараясь выкинуть мрачную чушь из головы, Джек сосредоточился на завтраке. В корзине, кроме вина и хлеба, лежал ещё сыр и сушёные сливы, на самом дне; всё доедать он не стал и приберёг немного провизии на обед.

Угли быстро догорали, точно понукая оставить временное пристанище – и двинуться дальше.

– Ну вот и всё, – пробормотал Джек, машинально оглянувшись в поисках дров, но взяться им на холме было неоткуда. – Наверное, и правда пора идти.

Он ещё немного потянул время – попытался сперва добыть огонь по методу Эйлахана, а затем попробовал снова перекинуться в лису, вспоминая свои ощущения тогда, на арене. Безрезультатно. Только голова немного закружилась, а ещё появилось стойкое ощущение, что он идиот… впрочем, уж с этим-то Джек давно свыкнулся.

Когда угли погасли окончательно, он аккуратно пристроил сверху кусок дёрна, подтянул застёжки на плаще, подхватил полупустую корзину – и принялся спускаться с холма.

Чутьё – не то лисье, не то обычная человеческая интуиция – подсказывало, что приключения только начинаются.

Пустоши волшебных земель как-то слишком подозрительно напоминали одичалые луга где-нибудь в районе Нью-Кейджа, к востоку от заповедника. Побуревшее разнотравье – мятлик, овсяница, ковыль и ещё с десяток разномастных колосков и метёлок, названий которых Джек не знал; на склоне холма – колокольчики, дербенник и кипрей; ниже, на лугу, над верхушками трав там и тут щерился колючками высохший уже чертополох, а внизу, по самой земле, стелился мышиный горошек, ещё зелёный и кое-где даже цветущий, а дряхлые валуны поросли изумрудным мхом.

Аромат это всё источало оглушительный, словно оркестр гремел во всю мощь.

Сперва Джек просто шёл – верней, продирался сквозь заросли – и наслаждался впечатлениями. Но потом сообразил, что с ощущениями как-то перебор: раньше он не мог вынюхать в сушняке под ногами отцветшие лютики или уловить дым от костра, разведённого в нескольких километрах от него… А ещё он слышал, причём совершенно ясно, как шуршали мыши в траве и как большая птица в небе взмахивала крылами, рассекая воздух.

– Как будто я не до конца превратился в человека, – пробормотал Джек и, не удержавшись, ощупал себя, проверяя, не остались ли у него лисьи уши или нос. – Ладно. Надеюсь, что чуткое обоняние не помешает мне посещать местные деревенские сортиры, потому что фарфоровые унитазы здесь вряд ли есть.

Обострённые чувства говорили ему, что к западу – дубрава, очень большая и старая; а ещё, кажется, небезопасная, потому что при одной мысли о том, чтобы пойти туда, по спине пробегали мурашки. А вот с юго-востока тянуло дымом и человечьим жильём; поразмыслив, Джек повернул на солнце и прибавил шагу – и не особенно удивился, когда через час или полтора вышел к широкой накатанной дороге.

Ни повозок, ни всадников, ни даже пеших путников видно не было, но какая-то некультурная лошадь тут прогарцевала совершенно точно.

– Фу, – вслух резюмировал Джек, аккуратно обходя первые встреченные приметы цивилизации. – Ну, будем надеяться, что лошадь, которая привыкла так хорошо жрать, в плохое место не отправится.

Пессимистичную мысль о том, что верхом на лошади может ехать какой-нибудь сердитый охотник, он задвинул поглубже.

Идти по дороге в целом было веселее. Не путалась в ногах сухая трава; отпала нужда перебираться через овражки или