Читать книгу "Начало конца (том 2) - Ярослав Гивиевич Заболотников"

надо было и впрямь завязывать с обилием выпивки, дабы не скатиться на знакомую ухабистую дорожку, где недолго растерять и всё остальное. Вот уж поистине — дрянная новость.

— Н-да, — многозначительно выдал Рэксволд, чувствуя, как сходят на нет последние нотки опьянения, дурманящие объятия которого он решил оставить в прошлом.

Глава 6

Эрминия выехала из пещеры. Тусклое солнце едва проступало сквозь бескрайнюю серую пелену, но отвыкшие от дневного света глаза всё равно сковал узкий прищур. Поднеся ко лбу ладонь, воительница огляделась, обнаружив себя на усыпанном булыжниками склоне холма, что стекал каменной рекой в пустынную долину, заросшую жёлтыми кустарниками и редкими елями. Прямо за ней, с запада на север, тянулись массивные отвесные скалы. Они напоминали неприступную стену, которую однажды разрубил гигантский топор великана, создав в центре одну-единственную брешь — Элберанское Ущелье.

Из тёмного прохода выплыла кислая мина Рэксволда. Лениво закрывшись рукой от солнца, он устремил взор вдаль, к укрытому бледной дымкой проходу в скалах. По ту сторону каменного барьера начинался густой хвойный лес. Если «Апофеоз» заметил их появление в городе, то засаду стоит ожидать именно в ущелье, всего в шаге от возможности затеряться в колючей тесноте вековых елей. Ассасин не верил, что кто-нибудь из Савальхата мог обогнать их на пути следования: ведь он выбрал самую короткую дорогу, да и Эрминия следила, чтобы за ними не увязался хвост. Другое дело — голубиная почта, которая могла призвать врагов с самого неожиданного направления…

Оказавшись снаружи, Лайла сразу же сделала глубокий вдох: от сырой земли ещё веяло недавним дождём, а ветер нёс с долины горькие ароматы увядших трав. После спёртого пещерного воздуха, насквозь пропитанного тяжёлым духом грибов и плесени, даже обыденные запахи поверхности казались бальзамом для души.

— Ну что, Бамбук? — донеслось справа. — Мы никуда не свалились и даже нигде не застряли, — Джон одобрительно похлопал коня по шее.

— У вас ещё будет неделя на это, — вяло произнёс Рэксволд. — Вон твоя гора, Лайла. Уже отсюда видна, — он кивнул вперёд, на едва различимый силуэт, что размытой трапецией высился над скалами и исчезал в пасмурных облаках. — Самая высокая в Виверхэле как-никак…

— Во имя Хроногора… — с ужасом промолвила вампирша, на секунду прикрыв рот ладонью. — А нам нужно на вершину, которая в самых небесах…

— Ага. Но это проблемы будущего. До него ещё дожить надо, — Рэксволд окинул спутников хмурым взглядом. — Змеиная Долина. Название говорящее, так что смотрите под ноги, — пустив жеребца шагом, он начал осторожно спускаться с холма.

Эрминия молча поехала за ним, а Джон поравнялся с Лайлой:

— Ползучие по осени сонные, но если наступить, то цапнут без раздумий. Не тебя. Лошадь, — на всякий случай уточнил он, наблюдая, как вампирша невольно покосилась на свои ноги. — Потому лучше объезжай все подозрительные коряги и непонятные клубки. Вдруг я кого прогляжу.

— Постараюсь… — в голосе Лайлы промелькнула тревога.

— Не волнуйся, — немного ослабив повод, следопыт направил Бамбука по каменистому склону. — Просто будь чуточку внимательнее, и всё будет хорошо.

Вампирша уже собиралась последовать за Джоном, как вдруг настороженно оглянулась: на мгновение ей показалось, что из пещеры донёсся тихий стук, но сколько она ни прислушивалась, до уха долетал только шорох расползающихся под копытами булыжников.

— У тебя там всё в порядке? — остановив коня, следопыт обернулся на замершую Лайлу.

— Да, — уверенно ответила вампирша, с улыбкой погладила Фелниеру и лёгким движением корпуса выслала её вперёд.

* * *

Квартет всадников уже спустился в долину, когда из мрака пещеры показалась соловая голова жеребца. От его левой пустой глазницы к навострённому уху тянулся старый, лысоватый рубец, словно животному однажды довелось пережить взмах вражеского клинка. Впрочем, это было правдой, только врага заменял нерадивый хозяин, любивший приложиться к бутылке, а затем лупить скотину всем, что подвернётся под руку, за малейший пустяк. Так, одним дождливым вечером, исхудавшего, еле стоявшего на ногах коня он попытался зарубить мечом, посчитав того слишком медлительным, но после первого же удара не удержался и рухнул ничком в грязь, где позже бесславно захлебнулся. Лишённый глаза, раненый жеребец протаранил покосившийся забор и умчался в непогоду. Он долго скитался по окрестностям, а с приходом сумерек, когда окончательно выбился из сил, лёг издыхать на обочине размытой дороги. Там-то его и нашла та, чья судьба тоже пахла горькой полынью, та, кому конь впоследствии стал служить верой и правдой. Гилгуат сделал несколько осторожных шагов — на свет выступил печальный лик всадницы, девушки с пепельными волосами, такими же серыми, как застывшее над головой свинцовое небо.

Ещё тогда, наблюдая, как странники направляются к западным вратам, Нактарра ни на миг не сомневалась, что затесавшийся среди них вампир заманит своих жертв именно в заброшенную шахту — идеальное место для любого убийства. Она бы атаковала его и раньше, но тварь сумела обуздать жажду крови и даже осмелилась выйти на охоту средь бела дня, да ещё куда — в оживлённый город! Либо этот экземпляр обладал особым умом, либо всецело утонул в безумии. В любом случае коварства ему было не занимать.

Предусмотрительно покинув Савальхат через северные ворота, Нактарра незримой тенью следовала за чужаками по скальным тропкам, надеясь застать вурдалака во время кровавой жатвы, когда его рассудок напрочь затмит жажда. Старый арбалет сделает своё дело, и на прикладе появится шестая зарубка — по одной на каждого убитого кровососа. Если совсем повезёт, возможно, даже удастся спасти бедолаг.

Найденный плащ с капюшоном говорил о том, что упырь, едва оказавшись в подземелье, явил спутникам истинное лицо: голодный оскал бледной смерти. Но ни брызг крови, ни следов борьбы на полу не было. Не слышала Нактарра и криков ужаса, которые эхо разнесло бы на всю округу. Вереница странностей породила другой вопрос: почему лошади не боялись вампира? В отличие от людей, они всегда чувствовали скрывавшегося под личиной человека хищника, опасаясь его не меньше, чем волков. Держа наготове арбалет и освещая путь факелом, охотница на оживших мертвецов неспешно ехала по тёмным тоннелям шахты. Тепло зажатого в губах амулета подсказывало направление не хуже компаса, и вскоре спереди стали долетать обрывки голосов. Неужели странники были до сих пор живы? Нактарра перестала гадать о том, какую игру затеял вампир, но обнаруженная в пещере разрубленная фляга вызвала у неё недоумение. Как и внезапное дуновение свежего ветра, которое предвещало тупик для лишённого плаща вурдалака, что, видимо, хотел напасть на людей в самый последний момент. Медлить было нельзя…

Однако теперь, стоя на выходе из пещеры и буравя взглядом едущих по долине всадников, Нактарра пребывала в замешательстве: остывающий кристалл по-прежнему указывал на присутствие упыря, но все четверо находились при свете дня с непокрытыми головами. Это напрямую противоречило известным канонам, если только… она не вышла на след древнего вампира-колдуна, того самого, чья смерть по легенде способна разрушить тёмную магию и положить конец всем порождениям зла.

* * *

— Солнце прорезается, — поднял глаза к небу Джон.

— Ты ещё успеваешь наверх смотреть? — взгляд Лайлы бродил по каменистой земле, чтобы случайно не пропустить затаившуюся за кочкой или кустиком змею.

После того как Рэксволд ненавязчиво намекнул, что любые противоядия совершенно бесполезны для лошадей, позвякивание склянок в седельной сумке Бамбука её больше не радовало. Очередной раз подумав о прискорбных последствиях невнимательности, вампирша удручённо вздохнула.

— Для едущей четвертой ты чересчур переживаешь, — следопыт размеренно посматривал по сторонам. — Зуб даю, хмурая морда нашего проводника давно распугала всех гадюк, — он перевёл взор на затылок Рэксволда, но тот, к удивлению, никак не отреагировал. — А если серьёзно, то скоро выберемся на дорогу к ущелью: там змей будет видно, как на ладони.

— Скорее бы, — взмолилась Лайла. — У меня уже в глазах рябит от этих жёлтых кустарников. Ещё немного, и они начнут мне сниться.

— Ну, так на счастье же… — заулыбался Джон. — Это золотой терескен. Из него плетут венец и вешают над входом в жилище, как символ удачи и благополучия. Знахарь один в таверне рассказал, когда я впервые гостил в Виверхэле, — он усмехнулся. — Не то чтобы