Читать книгу "Смена - Светлана Павлова"

и с видом большого одолжения взяла листок и ручку, я поняла, что в их комнате ночами ведутся небезынтересные беседы. «На имя директора пиши», – сказала я, прекрасно понимая, что никакой директор никогда в жизни это не прочтет. Марина склонилась над столом низко-низко, почти легла – как часто делали мои самые ленивые ученики. Ручка приятно поскрипывала, и мне жутко хотелось узнать, что же там, в рождающемся на глазах сочинении. Почему-то не терпелось увидеть выбранные ею слова, почерк, ход мысли.

Марина закончила и перечитала его совсем по-взрослому, спустив на нос солнечные очки и держа лист как бы на отлете. Наверное, копировала маму. Наконец швырнула на стол вызывающе, а оно в пику задумке упало мягко и послушно, это было приятно.

Ленивым, размашистым почерком:

Объяснительная на имя директора

Я, Колесникова Марина, будучи гражданкой России, настоятельно извиняюсь за плохое поведение в сторону гражданки Юлии Петровой. Обещаю больше не издеваться, в том числе не оставлять на ее кровати распечатанные средства мужской защиты от запретной женской беременности и испачканные (акварельной краской) средства женской защиты от менструации.

Сразу после – подпись. Хорошенькая, облакообразная, будто другого человека. Я перечитала заглавие еще раз и спросила:

– Ты объяснительную хоть раз в жизни писала?

– Неа.

– И в школе ни разу?

– Неа.

– То есть в школе ты себя нормально ведешь?

– Не, у меня мама просто главная в родительском комитете.

Ах вот оно что.

– Распечатанные средства мужской защиты от запретной женской беременности – это презервативы?

– Ага.

– Откуда взяли?

– В «Продуктошке» купили.

«Продуктошка» был ближайшим к лагерю поселочным ларьком. Его продавцов мы, конечно, то и дело слезно молили не продавать детской аудитории взрослой ассортимент. Но те на выручку идти отказывались, руководствуясь, очевидно, соображениями сохранения выручки финансовой.

– Кто купил?

– Ну, Бадлон купил.

– И что же, по назначению используете?

Марина ухмыльнулась и произнесла отчетливо:

– А это, Виолетта Валерьна, к делу. Отношения. Не имеет.

Бадлон был парнем попроще – мягко говоря, звезд с неба не хватал. Ему я пообещала впредь не штрафовать дежурствами за курение на территории. В тот момент на лице Бадлона появился некоторый намек на мыслительный процесс, кажется, впервые увиденный мной. Потом он спросил: «А вы точно не кекаете?» Спустя минуту зависимость садистская проиграла никотиновой, и он сказал: «Лан, изи». И мы, прости господи, ударили по рукам.

* * *

Инсайт дня: заговорить с подростком сложнее, чем с парнем на вечеринке.

– Слушай, я знаю, что у тебя не особо ладится с девчонками.

– И чего? Вы мне хотите рассказать, что делать, чтобы заладилось?

– Да нет.

– А чего тогда?

– Я думаю, у вас не может заладиться. Ты просто другая. Не такая, как они.

– Бред!

– Ну смотри. Вот о чем вы разговариваете обычно?

– Ну там про шмотки, про прыщи, про парней.

Родная 403-я прямо.

– И что, тебе это интересно?

– Неа.

– А зачем тогда?

– Ну а больше ведь не с кем.

– Неправда. Вот у нас есть кружок вечерний вместо дискотеки.

– Там одни лохушки.

– Ну спасибо. А я что, тоже лохушка?

– Ну, вы не считаетесь. Вы ж уже взрослая.

– Я же тебе говорила уже. Я тоже была, как ты говоришь, лохушкой.

– Угу.

– Честное слово! Я дружила с главной отличницей параллели. Она была капитаном волейбольной команды, с большой грудью, и встречалась со всеми красавчиками школы. Еще у нее была старшая сестра, которая учила ее курить, пить, ругаться матом и рассказывала всякие там истории, как она с кем… – я осеклась.

– Если вы хотели сказать «трахалась», то ничего. Я типа в курсе, откуда дети берутся.

– Ну ладно. Под твою ответственность. Короче, да, рассказывала про все это. Еще мы любили приходить к ней с ночевкой – у нее был огромный двухэтажный дом, огромный холодильник, огромный телек. Все огромное. И ее мама разрешала нам смотреть всякие фильмы типа «для взрослых». И я все время думала: везет же.

– А ваша мама чего?

Я вздохнула:

– Моя мама до сих пор не в курсе, что у меня уши проколоты.

– Лол.

– Полный лол. Ну, в общем, да. Дружили мы. Я, Даша и еще одна девчонка, мы с ней все время соревновались за Дашину любовь. А Даше нравилось, и она нас звала на ночевки все время вместе.

– Типа смотреть, как вы страдлите?

Я засмеялась нелепому слову и кивнула.

– А вы чего?

– Делали вид, что любим друг друга, чего ж еще. Ну, иногда было весело, конечно. Прикинь, под песню «Я сошла с ума»…

– Не знаю такую.

– Ну, неважно. Мы ели чипсы с луком и мармеладных червяков, а она нам рассказывала, в каком порядке нужно заниматься сексом, – типа сама уже попробовала. И вот мы сидели, слушали и запоминали.

На самом деле луковые чипсы и мармеладных червяков мы ели под песню «Секс и виски, кокс карибскиий», но я решила, что на сегодня контента 18+ и так достаточно.

– Какая-то кринжуха она.

– Полная кринжуха, – подтвердила я. И вспомнила, как Даша, явно за кем-то повторяя, говорила: «М-м-м, вкусняшка бейлис», хотя бейлис был горький и липкий.

– А потом чего?

– Да ничего. Она осталась в нашем городе, а я уехала в Москву. Папа устроил ее в администрацию работать. В пожарный надзор, что ли. Или как-то так. Мы больше не общаемся, только лайки изредка ставим друг другу.

– А сейчас вы с кем дружите?

– В смысле? Ну с Люсей нашей дружу.

– И кто у вас главный?

(Через много лет Люся, дыша на меня пьяненьким «Орбитом», расскажет мне, что в наших с ней отношениях она всегда чувствовала себя ущемленной, что я была для нее локомотивом, образцом, с которого ей хотелось снимать точные слепки. Через много лет я удивлюсь и не поверю, ведь все было совсем наоборот. Но это через много лет, а сейчас я просто соврала.)

– Да никто. Мы с ней на равных.

– Это фигня, так не бывает.

Я была полностью согласна, поэтому не придумала ничего лучше, чем перевести разговор.

– Слушай, а может, ты все-таки придешь к нам на встречу сегодня? Не понравится – держать не будем, честное слово. Лохушкам нужна звезда.

Юля пообещала, что подумает. И все-таки пришла. И это был славный вечер, на котором мы читали «Гордость и предубеждение», смотрели кусочки фильма и млели от Колина Ферта. Юля даже участвовала, хотя все равно сидела на самом краю стула, будто хотела вот-вот куда-то сорваться, то и дело бросая взгляд на крохотные часы. Когда мы закончили, едва завжикали молнии розовых пенальчиков