Читать книгу "Бедная Лиза - АНОНИМYС"

в кремовых тонах, похожее на корабль, навечно пришвартовавшийся возле парижских улиц. Нестор Васильевич отпустил фиакр. Возница прикрикнул на лошадь, махнул в воздухе кнутом, и умчался неожиданно быстро, громыхая колесами по булыжной мостовой.

– Настоящий московский лихач, ему бы в «Яр»[11] купцов возить, – сказал Ганцзалин, провожая фиакр глазами.

Загорский согласно кивнул: при всей разнице национальных характеров русские и французы имеют много общего.

– Да, например, войну двенадцатого года, – ухмыльнулся помощник.

Однако господин не ответил на эту сомнительную шутку, он с интересом осматривал фасад дома.

– Архитектура банальная, – с видом знатока заметил Ганцзалин.

Действительный статский советник отвечал, что дом построен при Жорже Османе[12], следовательно, особых архитектурных ухищрений ждать тут не приходится. Но их, собственно, архитектура и не интересует. Для них гораздо важнее, что Сальмон дома.

– Почему вы это решили? – полюбопытствовал помощник.

– Нет ничего проще. Я знаю внутреннее устройство таких домов и знаю номер его квартиры…

– Понятно, – кивнул китаец, – вы увидели Сальмона в окне.

Загорский покачал головой: нет, окна журналиста зашторены, так ничего не увидишь. Однако видно, что одно окно в его квартире открыто и это говорит о том, что хозяин дома.

– Он мог уйти, оставив окно открытым, – пожал плечами китаец.

Нестор Васильевич молча указал пальцем на небо.

– С утра ходят грозовые тучи, – сказал он, – и веет штормовой ветер. Все признаки того, что скоро разразится гроза. Если оставить окна открытыми, квартиру зальет дождем, не говоря уже про шаровую молнию, которая может залететь внутрь и все там разнести. К тому в Париже – очень ловкие форточники, способные проникнуть в квартиру на любом этаже, об этом знают все здешние обыватели. Конечно, вряд ли форточник полезет в окно на глазах у всех, однако береженого, как говорится, Бог бережет. Вот поэтому я и понял, что, раз окно открыто, значит, господин Сальмон на месте, и наш визит тут придется очень кстати.

После этого он направился прямо к подъезду. Ганцзалин шел за ним и бурчал, что все то же самое можно было понять, просто поднявшись по лестнице и позвонив в дверь.

– Можно, но зачем же попусту топтать ноги? – беспечно отвечал господин. – Это во-первых. Во-вторых, мы сыщики и, значит, голова у нас должна работать все время. Ты помнишь, конечно, китайскую поговорку мастеров боевых искусств: «гунфу не сходит с руки»?

– На всякого Егорку есть поговорка, – проворчал китаец. – Поговорка груба, да правда люба.

Гунфу, продолжал между тем Нестор Васильевич, это волшебное искусство, которого достигает мастер благодаря многолетним упорным тренировкам. Однако гунфу шире, чем просто боевое искусство, это и вообще искусство жить. Так вот, это искусство мастер использует все время, даже когда ему не нужно ни с кем драться, даже в самых ничтожных случаях.

– Расследование дела, – наставительно продолжал Загорский, – редко состоит из одного сиюминутного открытия. Обычно есть много мелких деталей, которые нужно собрать вместе и составить из них картину. На одной интуиции преступления не раскроешь. Яблоки падали на голову миллионам людей, но только Ньютон на этом основании открыл закон всемирного тяготения. Почему? Потому что он был готов к этому и потому что он…

– Звоните, – перебил его Ганцзалин, тыча пальцем в крашеную черной краской крепкую дубовую дверь.

Загорский покрутил ручку звонка, раздалась мелодичная трель. Наверное, с полминуты они ждали, однако из квартиры не раздалось ни единого звука. Казалось, внутри все умерло.

– Попробуем еще раз, – сказал Загорский и снова позвонил.

В этот раз они ждали чуть дольше, но так ничего и не дождались.

– Вот вам и дедукция, – ядовито заметил Ганцзалин. – Ушел ваш Сальмон и даже окна не прикрыл…

Однако Нестор Васильевич был совершенно убежден, что журналист сидит дома, вот только почему-то не желает открывать.

– Если подумать, его упрямство вполне понятно, – вслух размышлял он, стоя перед запертой дверью. – Сальмона обвинили в сообщничестве, это значит, что его, скорее всего, донимают журналисты и зеваки, которым хочется совершенно безопасно поглазеть на живого грабителя. Не исключено, что он просто боится за свою жизнь. Могут ведь найтись дураки, которые посчитают, что он держит украденную Мону Лизу у себя дома, где-нибудь в платяном шкафу. И эти дураки вполне могут захотеть украсть картину – но теперь уже прямо у Сальмона.

– Если так, его могли просто убить, – добавил довольный своей сообразительностью Ганцзалин. – И сейчас он лежит окровавленный на полу в своей квартире и просто не может открыть нам дверь.

Загорский нахмурился. Об этом он не подумал. И хотя шансы, что Сальмона убили, ничтожны, но совсем исключать их нельзя. Следовательно…

Нестор Васильевич сунул руку в карман и выудил оттуда связку отмычек.

– Все мое ношу с собой, – прокомментировал Ганцзалин. – Сразу видно опытного борца с преступностью.

– Твои сарказмы тут совершенно ни к чему, – отвечал действительный статский советник. – Лучше спустись этажом ниже и покарауль, чтобы нас не застали врасплох.

Ганцзалин, однако, по свойственной ему лености спустился не на этаж, а всего на один пролет. И, как показали дальнейшие события, поступил совершенно правильно.

Дверной замок в двери мсье Сальмона был несложным, и Загорский справился с ним очень быстро. Вскрыв дверь, действительный статский советник без всякой паузы переступил порог. Квартира поглотила его, и спустя мгновение из недр ее раздалось натужное хэканье, легкий вскрик и звук падающего тела.

Ганцзалин взлетел на этаж мгновенно и быстрее молнии ворвался в квартиру. Правда, сделал он это оригинальным способом – не войдя, вбежав или даже впрыгнув, а вкатившись внутрь кувырком. Любой сыщик знает, что этот способ входить в помещение подходит лучше любых других в том случае, если внутри засел враг или вас просто подстерегает там какая-то опасность. Загорский, войдя обычным шагом, проявил непростительную беспечность, и помощник не собирался повторять его ошибки.

Вкатившись в просторную прихожую, Ганцзалин тут же оказался на ногах. Меньше секунды потребовалось ему, чтобы уяснить диспозицию и начать действовать. В ближней к двери части прихожей высокий худой человек влез на господина, который лежал на полу, и, вцепившись тому в горло, душил его что было мочи. Судя по тому, что Загорский не сопротивлялся, он был без сознания.

В следующий миг за спиной душителя возник Ганцзалин и, аккуратно отклеив его пальцы от горла господина, отправил врага в полет в дальний угол прихожей. Далось ему это совсем просто: с некоторых пор он мог не только бить и ломать, но и чрезвычайно эффективно толкать и швырять – сказались уроки тайцзи-цюань, которые в последние годы давал ему Загорский, говоря, что в искусстве оздоровления и сохранения здоровья этому стилю