Читать книгу "«Святые» реликвии: миф и действительность - Сергей Александрович Арутюнов"

ступу в местности Дагон высотой 20 метров. С тех пор различные источники упоминают о ней довольно часто: о расширении и увеличении ее размеров, о периодических ремонтах, о реконструкции после землетрясений, последнее из которых, сильно повредившее Шведагон, произошло в начале 60-х годов XX в. Из хроник в литературу перешла легенда о реликвиях четырех будд, хранящихся в Шведагоне, но никто никогда, кроме персонажей самой легенды, их не видел, да и не увидит.

Следует заметить, что вообще исторические свидетельства о распространении буддизма в Бирме относятся лишь к середине XI в. и связаны с личностью правителя Паганского государства Анируды. Расширяя территорию своего царства, захватывая земли на севере и на юге, Анируда опирался на новую религию — буддизм хинаяны и повсюду активно занимался поисками реликвий, обладание которыми, по его мнению, должно было придать ему как правителю дополнительный авторитет. Хроники и эпиграфические надписи того времени сообщают о переносе «ключицы Будды» в Паган и строительстве над нею ступы, о поисках Зуба Будды на севере в княжестве Тароп, которые ни к чему не привели. Критически настроенные к Анируде более поздние хроники сообщают, что «сам Будда не пожелал помочь Анируде и заставил его довольствоваться меньшими по ценности реликвиями».

В 70-х годах XI в. усиливаются политические связи Шри-Ланки и Паганского царства. В этот период буддизм на Шри-Ланке временно пришел в упадок и Анируда не без гордости взял на себя функции его покровителя. Бирманские хроники сообщают, что именно в этот период желание Анируды заполучить священный Зуб Будды наконец осуществилось и правители Шри-Ланки якобы расстались со своей святыней, передав ее на хранение в Паган. Однако описание этих событий изобилует массой столь неясных деталей и откровенно фантастических элементов (например, что Зуб Будды мог размножаться и оставлять в каждой местности «копию самого себя», что дало возможность Анируде построить по всей стране множество ступ над каждой из таких копий)[17]. Однако факт передачи основной реликвии со Шри-Ланки в Бирму сомнителен, ибо, как мы уже писали выше, сингальские хроники, в свою очередь, утверждают, что Зуб Будды начиная с IV в. никогда не покидал пределы острова.

Своеобразными реликвиями в Тибете, а в прошлом и в Монголии — странах, где население исповедует ламаизм[18], являются миниатюрные модели ступ и медали-иконки, которые штампуют из глины, смешанной с пеплом от кремации выдающихся деятелей ламаистской церкви. Помимо кремации в ламаизме существуют и другие формы захоронения: выбрасывание трупа (иногда с предварительным расчленением) в реку или в пустынной местности, где его могут съесть рыбы, дикие звери, птицы, и закапывание в землю. Обычай этот, несомненно, гораздо древнее самого буддизма, но в буддизме он истолковывается как акт милосердия: кормление своим телом живых существ после собственной смерти уподобляется поступку Будды в одном из его предшествующих перерождений, когда он, согласно легендам, отдал свое тело на съедение голодной тигрице.

Отдельные части тела благочестивых людей, умерших естественной (но ни в коем случае не насильственной) смертью, могут быть использованы и по-иному: из черепов делают чаши для тайных ритуалов, из них выпиливают зерна для четок, а из бедренных костей (особенно ценятся кости невинных девушек) делают музыкальные инструменты, используемые в храмовых службах (например, труба «гандан»). Подобные предметы являются реликвиями лишь отчасти. Обычно имена людей, чьи кости использованы в этих целях, либо неизвестны вообще, либо вскоре забываются.

Кое-где в районах распространения ламаизма и других форм северного буддизма (Тибет, Монголия, Япония) можно встретить еще один вид реликвий — мумифицированные тела, представляющие собой останки видных буддийских монахов и священнослужителей. В одних случаях они получены путем искусственной мумификации покойника, в других — образуются путем естественного высыхания трупа человека, длительным постом доведшего себя до крайнего истощения, вследствие которого наступила смерть.

В монастырях Тибета использовали два способа мумификации трупов: вымачивание в концентрированном растворе соли или поджаривание их в масле. Полученные мумии обряжали в одежду, накладывали на лица маски из золота или другого прочного материала, после чего их замуровывали в ступу, специально воздвигавшуюся по этому случаю. Такие мумии (их тибетское название мардонги) хранились на территории монастырей, иногда даже в помещении храма. Французская исследовательница тибетского буддизма Александра Давид-Ниль, которая несколько лет провела в Тибете, изучая в его монастырях священные тексты буддистов, а также их культовую практику, в своей книге «Мистики и маги Тибета» упоминает о таких мумиях, не раз встречавшихся ей в ее скитаниях по Тибету. Она не пишет о существовании особого культа мардонгов; они просто находятся в одном ряду со скульптурными изображениями других богов, но эти мумии, несомненно, делали монастыри, в которых они находились, более почитаемыми.

В Монголии XVII — начала XX в. искусство мумификации было несколько иным и его объектами становились в основном высшие сановники ламаистской церкви, считавшиеся «живыми богами», то есть перерождениями и телесными воплощениями богов буддийского пантеона и выдающихся лиц в истории буддизма. Для мумификации делали специальный состав из ряда компонентов (ароматические травы, золотой и серебряный порошок), но главным среди них была мелко толченная каменная соль, которой засыпали тело умершего примерно на два месяца, после чего оно превращалось в совершенно высохшую мумию. Над ней возводили усыпальницу, чаще всего в виде ступы. Как и в Тибете, ее устанавливали в монастырском дворе либо прямо в храме.

Способ «прижизненной мумификации» родился в одной из буддийских школ Японии. В IX в. монах и видный идеолог японского буддизма Кукай основал школу Сингон, представлявшую собой эзотерическое направление в буддизме, претендующее на владение тайными знаниями, доступными лишь узкому кругу посвященных. Среди многих идей, выдвинутых Кукаем, была идея сокусин дзёбуцу, дословно переводимая так — «стать буддой в собственном теле». Превращение в будду, переход в нирвану с сохранением нетленного тела требовали сложной подготовки, молений, созерцаний, аскетического образа жизни. Когда такой фанатик-подвижник считал себя готовым к переходу в состояние будды, начинался последний этап его жизни, который длился 1000 дней. Компонентами этого завершающего этапа земного существования были неподвижность, отрешенность, созерцание, особая постановка дыхания и, главное, диета в виде постоянно уменьшавшихся крошечных рационов, исключавшая все наиболее питательные, особенно крахмалистые, продукты. В таком состоянии организм переходил на потребление собственных тканей и к концу этой 1000-дневной голодовки от человека оставались в буквальном смысле слова кожа да кости. Когда он умирал, гнить, по существу, было нечему. Разумеется, труп помещали в максимально сухие условия, чтобы ускорить высыхание оставшихся мягких тканей, но дополнительной обработке не подвергали.

Живым усохнуть до состояния мумии удавалось далеко не всем. Многие умирали на начальных этапах голодовки, и их приходилось кремировать обычным порядком.