Читать книгу "Бесславные дни - Гарри Тертлдав"

тут же бросились врассыпную.

   - Давайте, берите удочки и посмотрим, что сегодня получится, - сказал он сыновьям.

   Снасть тоже отправилась за борт. Хиро показалось, что вон те большие крюки не были похожи на гольянов, скорее на тунца.

   Как только они начали выуживать рыбу, Хиро понял, что сегодня будет очень удачный день. Огромные аку и крупные ахи сваливались с крюков, словно переспелые фрукты. Снять, выпотрошить, убрать, высыпать прикормку, чтобы привлечь ещё больше тунца.

   Миновал полдень, рыбаки его едва заметили. Обычно, Хиро и сыновья прерывались на обед, как бы ни шел улов. Но не сегодня. В этот день сыновья работали почти так же машинально, как и их отец. Хиро уже даже начал думать, что под весом рыбы лодка может начать тонуть. Но он лишь пожал широкими плечами. Бывало и хуже.

   В районе часа дня Кензо остановился и снова указал в сторону Оаху. Он ничего не сказал, да и говорить смысла не было. Огромные черные тучи всё говорили сами за себя. Даже отсюда, за много-много миль, они тянулись высоко в небо.

   Хироси тихо присвистнул.

   - Что-то там случилось очень нехорошее, - сказал он. - Либо линкор взорвался, либо пожар на топливном складе.

   - Интересно, сколько пострадавших, - добавил Кензо. - Столько дыма, без них явно не обошлось.

   Хиро Такахаси ничего не сказал. Он просто смотрел на дым. Когда "Осима-мару" уже не могла вмещать в себя рыбу, он завел мотор и направил сампан обратно в бухту Кевало. Он был не из тех людей, кто станет делать какие-то выводы, не имея на то веских оснований. Но ему было интересно, что несчастный случай мог устроить такой пожар. И он сомневался, что это был несчастный случай.

   Хироси указал на восток.

   - Вон другой сампан. Может, они знают, что произошло. Повернем к ним, отец?

   В другой раз Хиро помотал бы головой и продолжил бы путь в Гонолулу. Но гигантский столб дыма приковывал к себе внимание. Не говоря ни слова, он направил "Осима-мару" к другой лодке.

   Рулевой развернул свою неопрятную, выкрашенную синей краской лодчонку левым бортом. Он взмахнул грязной фуражкой и что-то прокричал. Хиро не понял ни слова. Он приложил к уху ладонь. Рулевой снова что-то выкрикнул. Хиро поморщился от отвращения. Естественно, он ничего не понял - тот говорил по-английски.

   - Он спрашивает, что случилось в Перл Харборе? - перевел Кензо.

   Хироси не скрывал разочарования.

   - Я думал, он нам скажет, - сказал он по-японски, затем перешел на английский, чтобы прокричать что-то рулевому другого сампана. Люди на том борту изобразили раздражение. Они хотели узнать то же самое у Такахаси.

   Кензо тоже крикнул что-то по-английски. Затем заговорил по-японски:

   - Когда подойдем ближе к бухте, встретим больше лодок.

   - Hai. Honto, - отозвался Хиро. Он прав. Каким-то образом младшему сыну удавалось говорить по-японски с английскими интонациями. Дело не в акценте, японские учителя сделали всё, чтобы он говорил лучше, чем Хиро, который был лишь крестьянином. Однако по тому, как он составлял фразы, любой мог расслышать в его речи влияние другого языка. Не то, чтобы он говорил неправильно, просто он говорил... иначе. Хиро совершенно не понимал, что с этим делать. У Хироси была та же проблема, но заметно это было не сильно.

   Оба сампана направились на север. Разумеется, остальные мару тоже спешили в бухту Кевало. Для японцев всё, что ходило по воде называлось "мару". Хоули всегда смеялись над привычкой одинаково называть и утлые лодчонки и большие суда. На одной из них экипаж радостно скакал, едва не выпрыгивая из брюк.

   Хироси указал прямо на них.

   - Вот, они точно знают.

   - Да. - Хиро повернул штурвал. Впрочем, заметили их не только с "Осима-мару". В этот раз говорил Хиро.

   - Что там? - спросил он, указывая на северо-запад, в сторону Перл Харбора.

   У рыбаков на том сампане была рация. Новости, которые они получали, приходили и на английском и на японском. Хиро понял не всё. Но главное до него дошло: Японский Императорский Флот напал на ВМС США в Перл Харборе и нанес сокрушающий удар.

   Первой его реакцией была гордость.

   - Именно так действовал адмирал Того против русских в Манчжурии, когда я был молод, - сказал он.

   Хироси и Кензо какое-то время сидели молча. Затем старший сын вежливо обратился к Хиро:

   - Но, отец, в тот раз ты не жил в Манчжурии.

   - Внезапное нападение - это самый подлый способ начинать войну, - не заботясь о вежливости, добавил Кензо. - Так поступает только Гитлер.

   Хиро моргнул. В "Японском вестнике", "Гавайском рыбаке" и других японоязычных изданиях, которые он читал, о Гитлере отзывались очень хорошо. Авторов больше беспокоили коммунисты. В английских разве иначе?

   Он указал на очевидную для него вещь:

   - Это не Гитлер. Это Япония.

   Сыновья переглянулись. Никто не желал ничего говорить. Наконец, Хироси произнес:

   - Отец, мы же американцы.

   Кензо кивнул.

   А я нет! - хотелось выкрикнуть Хиро. Сыновья должны это понимать. Но он всё равно ничего не сказал. Если бы сказал, между ним и сыновьями распалась бы какая-то связь. Осознавая это, он промолчал. Реико бы его поняли, они люди одного поколения, в отличие от сыновей.

   Хироси осторожно продолжил:

   - После этого нападения всем японцам - и на Гавайях и на материке - придется несладко. Толстосумы решат, что мы только этого и хотели. Они решат, что мы в этом виноваты. И они заставят нас платить по чужим счетам. - Его брат продолжал кивать с угрюмым выражением на лице.

   - А когда японцам на Гавайях жилось хорошо? - спросил Хиро. - Когда нас не заставляли платить по чужим счетам? И всё было бы ещё хуже, если бы японское правительство не подавало постоянные жалобы на плантаторов. Вы этого не помните, так было ещё до вашего рождения.

   - Ты, что, не понимаешь, отец? Сейчас всё это неважно, -