Читать книгу "Алый флаг Аквилонии. Итоговая трансформация [СИ] - Александр Борисович Михайловский"

незамужних сестры Пирсон: Барбара, Кларисса и Сибил - дочери лесопромышленника Эйба Пирсона, путешествующие в компании дуэньи и служанки. Но так как в их компании не было ни одного мужчины, то и обсуждать вопросы жизни и смерти их никто не звал. Не женское это дело - политика.

Все прочие пассажиры первого и второго классов были либо высокопоставленными клерками, спешившими за океан с поручениями своих хозяев, либо квалифицированными трудовыми мигрантами с дипломами о высшем образовании. Плата за тот же труд в Североамериканских Соединенных Штатах была раза в полтора выше, чем на территории британской Метрополии и вообще Европы - вот и летели за океан разные деятели британского, французского, немецкого и итальянского, и даже австрийского происхождения, будто мухи на мед. Это были тоже джентльмены, но, так сказать, низшего разряда, не относящиеся к классу «хозяев» и не озаботившиеся тем, чтобы иметь при себе оружие, а потому их судьба ничем не должна была отличаться от судьбы пассажиров третьего класса. Офицеры корабля, включая капитана, тоже не относились к высшему разряду, но зато они были вооружены, в их руках находилась реальная власть на корабле, а потому с ними следовало считаться.

- Итак, джентльмены, - сказал Ноэль Морган, - кто-нибудь может объяснить, что же с нами произошло?

- Мы находились на краю гибели, - безапелляционно заявил капитан Моррисон, - во время шторма в трюме сместился плохо закрепленный груз, и опрокидывание корабля стало неизбежным. В этот момент все и произошло. Вода под корпусом пропала, и мы очутились на этой земле, так далеко от моря, что его отсюда даже не видать. Все прочие вопросы следует задавать Всемогущему Творцу, который спас нас от гибели таким невероятным способом. Я не могу точно сказать, где мы сейчас оказались: на севере Канады в окрестностях Баффинова или Гудзонового залива, или в ужасной русской Сибири - но, однозначно, вон там, на севере, лежат вечные льды. Отсюда их не видно, но они бросают на небо свой страшный белёсый отблеск, который мне уже доводилось однажды видеть во время плавания в высоких широтах. Таким образом, наш корабль мгновенно перекинуло на несколько тысяч миль, что невозможно ни для одного смертного существа...

- Вы ошибаетесь, капитан, и вы сами бы это поняли, если бы обращали внимание не только на окружающую нас местность, - мрачно возразил штурман «Сити оф Глазго» Эмери Ватсон. -Посмотрите, как высоко поднялось в небе солнце, чего никогда не бывает в арктических широтах. Если сейчас начало марта, то мы находимся где-то на широте Сахары, а если середина лета, то там же, где и были, то есть на широте Ливерпуля. Севернее этого рубежа мы не могли очутиться никак, ибо там солнце никогда не бывает в небе так высоко.

Это заявление штурмана шарахнуло Клиффорда Моррисона, да и всех прочих присутствующих, будто кирпичом по затылку. Капитан «Сити оф Глазго» машинально посмотрел на солнце - и побледнел, будто увидел на его диске улыбку Сатаны.

- Тундра на широте Сахары или хотя бы даже Ливерпуля - это же такая срань, которой не может быть никогда... просто потому, что ее не может быть! - заявил он. - И в то же время вы правы, Эмери: солнце стоит в небе так высоко, что просто нагло смеется над здравым британским смыслом. Теперь, насколько я понимаю, для того, чтобы точно определить наше местоположение по широте, следует дождаться ночи и произвести замер высоты Полярной звезды над горизонтом?

- Вы совершенно правы, капитан, - кивнул штурман Ватсон, - именно это я и сделаю, едва только стемнеет. Но вот что я скажу вам, джентльмены: мы все должны быть готовы к самым невероятным и ужасным открытиям.

- Я вас не понимаю, мистер Ватсон, - сказал Сэм Питерсон, - какое отношение наше местоположение имеет к тому, что случилось с «Сити оф Глазго»?

- Все очень просто, мистер Питерсон, - вместо штурмана ответил капитан Моррисон. - Если бы мы находились на севере Канады или Сибири, как я предположил изначально, то это бы означало, что это катастрофическое спасение от гибели в пучине коснулось только нас и никого более. В таком случае мы должны были бы взять все, что можно унести на руках, и направиться на юг, где живут люди, существует цивилизация, и власть Ее Величества королевы Виктории. Это был бы тяжелый, быть может, смертельно опасный путь, но в конце его мы могли бы рассчитывать на помощь, а также должны были бы ответить перед властями за все совершенные нами нарушения законов. Если мы находимся на широте Ливерпуля и видим вокруг себя тундру, то это значит, что катастрофа постигла не только нас, но и весь мир, в котором больше нет ни власти королевы, ни законов, ни, возможно, даже других людей, кроме нас. В таком случае мы оказываемся предоставлены сами себе, не можем рассчитывать ни на какую помощь, но и никто ни за что нас не сможет наказать. Теперь вы понимаете, о чем речь?

- Да, понимаю, - вздохнул плантатор из Джорджии, - и это понимание сводит меня с ума. Одно дело вернуться домой через несколько месяцев, и даже через год - управляющий у меня хороший, как-нибудь справится с делами на плантации... И совсем другая история - больше никогда не увидеть своей собственности. Однако я осознаю, что проклинать мистера Ватсона в данном случае бессмысленно, ведь он - не более чем гонец, принесший дурную весть, да и упрекать Всемогущего Господа мне тоже не хочется, а то как бы не стало еще хуже. Уж я на его месте не потерпел бы никакого недовольства от своих рабов и показал бы им, что хозяин всегда прав.

- А я вот о чем подумал, джентльмены, - хмыкнул Ли Кэмерон, - если во всем мире нет больше ни власти, ни закона, то тогда мы тут власть и закон в последней инстанции, и никто не вправе нам указывать, кого карать, а кого миловать. У нас, джентльменов, есть револьверы, а у простонародья из третьего класса нет даже ножей. С этого дня мы их господа, а они наши рабы, которым не принадлежит ничего, даже их собственные никчемные жизни.

Молодые годы Ли Кэмерон провел на территориях западнее Великих озер; злые языки поговаривали, что он входил в банду грабителей дилижансов. Но однажды, после особо жирной добычи, все его подельники умерли при необъяснимых обстоятельствах (вроде бы даже во время ссоры перестреляли