Читать книгу "Таймлесс. Рубиновая книга - Керстин Гир"

Конечно, иначе и быть не могло! Из всех комнат на этаже они, ясное дело, выбрали именно эту.

— Оставь меня в покое, — сказал женский голос.

— Не могу, — сказал мужчина. — Каждый раз, когда я оставляю тебя одну, ты совершаешь что-нибудь необдуманное.

— Поди прочь! — повторила девочка.

— Нет, я этого не сделаю. Послушай, мне действительно жаль, что так получилось. Я не должен был этого допустить.

— Но допустил ведь! Потому что ты глаз с неё не сводишь!

Мужчина тихо засмеялся.

— Да ты ревнуешь!

— А тебе только этого и надо!

Прекрасно! Любовная ссора! Такое могло затянуться надолго. Я тут усохну за этой шторой, пока дождусь прыжка обратно в своё время. А там придётся сделать сюрприз миссис Каунтер, появиться на её уроке прямо у подоконника. Может, сказать миссис Каунтер, что я участвовала в опыте по физике? Или что я там давно стою, а она вот только заметила.

— Граф будет нас искать, — сказал мужской голос.

— Пусть твой ненаглядный граф пошлёт за нами своего названого брата из Трансильвании. Может, он никакой и не граф. Титул его такая же фальшивка, как и розовые щёчки этой… как её там? — девочка гневно шмыгнула носом.

Эта привычка показалась мне знакомой. Очень знакомой. Крайне осторожно я отодвинула штору. Спорщики стояли возле двери, я могла разглядеть их профиль. Девочка действительно оказалась девочкой, на ней было фантастически красивое платье из тёмно-голубого шёлка и вышитой парчи, с таким длинным подолом, что он вряд ли прошёл бы в обычную дверь. Волосы у неё были белоснежные. Они громоздились на голове в виде башни и ложились на плечи изящными кудряшками. Это наверняка был парик. У мужчины волосы тоже были светлые, собранные на затылке в хвост. Они оба выглядели очень молодыми и симпатичными, особенно мужчина. Вообще, это был скорее мальчик, лет, эдак, восемнадцати-девятнадцати. Выглядел он просто сногсшибательно. Прекрасный мужской профиль, как раз по мне. Я смотрела и не могла насмотреться, высунувшись довольно далеко из своего укрытия, намного дальше, чем следовало.

— Вот уж снова я забыл ваше имя! — сказал, смеясь, юноша.

— Лжец!

— Граф ничего не может сделать для господина Ракоци, — юноша снова стал совершенно серьёзным. — Он накажет его со всей строгостью. Ты можешь не любить графа, но уважать обязана.

Девочка снова презрительно шмыгнула носом, и у меня опять появилось чувство чего-то до боли знакомого.

— Ничего я не обязана! — сказала она и резко развернулась к окну. А значит, ко мне. Я хотела снова спрятаться за шторой, но застыла как вкопанная. Этого не может быть! У девочки было моё лицо! Я глядела в мои собственные глаза, в мои собственные испуганные глаза!

Девочка, кажется, тоже растерялась, но пришла в себя от испуга гораздо быстрее меня. Она выразительно замахала рукой: Прячься! Исчезни!

Тяжело дыша, я снова укрылась за шторой.

Кто это такая? Не может быть, чтобы в двух разных людях было столько сходства. Я должна посмотреть на неё ещё раз.

— Что это было? — раздался голос юноши.

— Ничего! — сказала девочка. Это что же, мой голос?

— У окна.

— Ничего там нет!

— Там может кто-нибудь прятаться и подслуши…

Предложение закончилось неожиданным возгласом.

Вдруг стало совсем тихо. Что там ещё снова случилось?

Не раздумывая, я отодвинула штору. Девочка, которая выглядела как я, прижала свои губы к губам юноши. Сначала он просто стоял и не сопротивлялся, а потом положил руки на её талию и притянул девочку к себе. Та закрыла глаза.

Вдруг у меня в животе словно бабочки закружились. Странное было чувство — наблюдать, как я сама с кем-то целуюсь.

Кажется, я неплохо справлялась. Было ясно, что девочка целовала его только затем, чтобы отвлечь от окна.

Очень мило с её стороны, но с какой стати ей меня спасать? И как бы проскользнуть мимо них незамеченной?

Бабочки в животе превратились в парящих птиц, а целующая пара растаяла перед глазами. Враз я очутилась посреди кабинета шестиклашек. Нервы мои были на пределе.

Ни звука.

Я, вообще-то, надеялась как минимум на ошеломлённые возгласы с разных сторон. А потом кто-нибудь, — может, миссис Каунтер? — свалился бы в обморок от ужаса.

Но в классе никого не было. Я застонала от облегчения.

Хоть в этот единственный раз мне повезло. Я плюхнулась на стул и положила голову на парту. Случившееся было выше моего понимания. Девочка, симпатичный юноша, поцелуй…

Эта девочка не просто выглядела точно как я.

Этой девочкой была я.

Ошибки быть не могло. Я узнала себя по родинке на виске в форме полумесяца, которую тётя Гленда всё время обзывала «смешным бананом».

~~~

Такое сходство просто невозможно.

Опал и янтарь — это первая пара,

Агат задаёт в си-бемоле, он с волчьим оскалом,

Вступает с напевом аквамарин,

Следом за ним изумруд и цитрин,

Близнецы-карнеолы, они в скорпионе, два братца,

Нефрит, номер восемь, засыпать и дать настояться,

В ми-мажор затянул турмалин,

Сапфир — светлый фа, тот, что прямо за ним,

Далее, гордою поступью льва,

Алмаз, это семь, и одиннадцать — два.

Время — опасней реки не найти,

Рубин — вот конец и начало пути.

Из тайных записей графа Сен-Жермена

Глава шестая

Нет, это не могла быть я.

Я ведь ещё ни разу не целовалась. Ну, то есть, почти ни разу. Во всяком случае, не так. Кто-то просто распустил сплетни про меня и Мортимера. Будто что-то там между нами было прошлым летом. Мы с ним встречались ровно две недели и полдня.

Мы были вместе по двум причинам. Немного из-за того, что я в него влюбилась. Но главным образом потому, что он был лучшим другом парня Лесли, Макса. Мы так чудесно смотрелись вместе. Но с поцелуями у нас как-то не складывалось. Он всё старался понаставить мне засосов на шею, используя их в качестве отвлекающего манёвра, чтобы засунуть руки мне под футболку. Он так старался, что мне приходилось даже на тридцатиградусной жаре повязывать на шею платок. Всё время, что мы были вместе, я была занята вытягиванием рук Мортимера из-под моей футболки (особенно в тёмном кинозале, там у него вырастали как минимум две дополнительные клешни). Через пару недель мы решили по обоюдному согласию разорвать наши «отношения». Я была для Мортимера слишком «незрелой», а Мортимер был для меня слишком уж… э-э… приставучим.