Читать книгу "Контекст жизни. Как научиться управлять привычками, которые управляют нами - Арсен Рябуха"

Привычка оценивать и обобщать

Привычка оценивать и обобщать имеет под собой нейробиологическую основу. Наш мозг стремится сократить время принятия решения и вместо непрерывного анализа ситуации предлагает нам воспользоваться удобными шаблонами восприятия реальности, которые мы создали раньше. Мы часто опираемся на готовые суждения, сформированные нашими стереотипами. Некоторые из этих стереотипов определяются обществом, другие – нашим опытом, который мы некритично распространяем на новые ситуации.

Обобщения и оценки – это система распознавания. Наш мозг устроен так, что для того, чтобы что-то увидеть, почувствовать или оценить, нам не нужна вся информация. Большая часть воспринимаемого отфильтровывается, и чем проще и привычнее ситуация, тем меньше сведений нам надо, чтобы ее оценить. Для финальной обработки мозг использует воображение. Зачем задействовать все ресурсы и обрабатывать всю информацию, если достаточно нескольких признаков? Так и готовится смесь общепринятых и индивидуальных шаблонов, которые вырабатываются у нас с течением жизни. Из них, как из деталей конструктора, формируется наш образ реальности. Ими, этими шаблонами, мы решаем свои задачи, подсознательно пытаясь их упростить, не отягощая себя анализом новых обстоятельств и новых персонажей в нашей жизни. Не вдаваясь в подробности, мы оперируем уже существующими у нас образцами и делаем поверхностные выводы.

Чаще всего, если спросить человека, действительно ли он считает, что «на работу никогда нельзя брать людей с судимостью» или «женщины – плохие айтишники», он, поразмыслив, скажет, что так обобщать нельзя. Тем не менее на практике люди делают это сплошь и рядом.

Кроме желания сократить время принятия решения есть и еще одна причина, по которой мы пользуемся обобщениями и оценками. Тот, кто становится в оценивающую позицию, автоматически получает власть. Таким образом, когда мы оцениваем и обобщаем, мы ощущаем себя «над» тем, что подвергаем оценке. Когда я определяю человека, приписываю его к какому-то классу («Он типичный футболист», «Она хороший продавец, но и только», «Он просто психически болен»), то я учитель, а оцениваемый или подвергаемый обобщению – ученик.

Мы привыкли, что с «низкой» конкретикой, с деталями, имеют дело исполнители. Чем выше по иерархической лестнице, тем выше уровень обобщения. Работник выращивает конкретные, материальные апельсины, менеджер по закупкам оперирует ящиками и машинами, финансист – деньгами, а генеральный директор выстраивает бренд. Поэтому нам кажется, что «опускаться до деталей – не царское дело».

Зачем нам нужна привычка оценивать и обобщать?

Мы можем быстро отнести то или иное явление или человека к определенному классу и принять решение по нескольким признакам.

Оценивая и обобщая, мы ощущаем свою власть над тем, с чем (или с кем) проводим эти операции.

Как привычка оценивать и обобщать может нам мешать?

Мы делаем неверные выводы, ошибаемся, так как руководствуемся не реальностью, а стереотипами и шаблонами.

Когда мы оцениваем и обобщаем, то не пользуемся чувствами, непосредственными эмоциями, не включаем интуицию, что еще сильнее мешает нам видеть реальность.

Мы не формируем человеческих отношений с теми, кого подвергаем оценкам и обобщениям.

Так как мы не можем не встраивать в систему оценок и себя самих, это сравнение вызывает стыд по поводу собственного несовершенства или недостаточной успешности.

Привычка оценивать и обобщать – одна из самых вредных, но при этом и одна из самых частых. Конечно, мы можем понять, почему она у нас сформировалась и зачем бывает нужна. Однако она гораздо чаще мешает нам, чем что-то дает, особенно когда мы применяем ее некритично.

Почему мы позволяем привычке оценивать и обобщать управлять нами

1. Принятая в обществе культура оценок и обобщений. Так поступали с нами, и так поступаем с другими мы. Очень трудно осознать столь распространенный способ взаимодействия с людьми и отказаться от него.

2. Большое количество шаблонов и стереотипов, сформировавшихся в ходе социализации. Люди, прошедшие социализацию, как правило, разделяют убеждения и заблуждения той части общества, в котором они росли и развивались. Самостоятельность мышления, нонконформизм часто имеют оборотной стороной трудности с адаптацией в обществе.

3. Культура успеха и потребления. Мы живем в обществе, которое во многом ориентировано на потребление, успех, известность. Мы привыкаем оценивать друг друга измеримыми характеристиками – числом подписчиков в соцсетях, размером зарплаты, степенью успешности к определенному возрасту.

4. Восприятие мира как дефицитного и конкурентного. Современный городской человек воспринимает мир как «тесный» – то есть такой, в котором ресурсов не хватит на всех и за них надо бороться, отталкивая других и стремясь их превзойти. Конкурс в вузы, собеседования на работу, где нужно доказать свою ценность, приложения для знакомств, где ты «подходишь» или «не подходишь» партнеру, и другие элементы соревновательной культуры наводят нас на мысль: если кто-то чем-то обладает – он отобрал это у нас.

К любому обобщению стоит относиться критически. Можно пытаться развить безоценочное мировоззрение, которое позволит если не отключить, то хотя бы отчасти ослабить автоматическое срабатывание шаблонов и ранжиров в нашем сознании.

Как управлять своей привычкой оценивать и обобщать?

Мы яростно восстаем, когда к нам применяют какие-либо стереотипы. «Женщина за рулем?! Да какая разница, женщина я или мужчина, если у меня 20 лет безаварийного вождения и я катаюсь по всей Европе!» При этом мы сами готовы ввернуть в разговоре «типичная тупая блондинка» или «математики все чуть-чуть с приветом». Своих стереотипов обычно не замечаешь, для этого нужно сделать специальное усилие.

Верно правило: «Чем шире кругозор, тем меньше стереотипов».

Аня выросла в умеренно консервативной российской семье. Она была не против секса до брака, но считала, что к 30 годам у нее обязательно должны быть муж и дети (один или двое, потому что трое – уже «слишком много»). У нее были твердо сложившиеся представления о семье, о том, что такое семейное счастье, что желательно, а что недопустимо. Аня поспешила выйти замуж и родить, но спустя год развелась: муж был равнодушен к ребенку, охладел и к Ане, слегка выпивал, большую часть времени проводил за компьютерными играми. Аня ужасно переживала, что теперь она «мать-одиночка» и что «ее никто не возьмет замуж с прицепом» (словечки из лексикона того мира, в котором жили она, ее муж и родители).

Но вышло так, что ребенок Ани (вполне здоровый) пошел в инклюзивный детский сад, где Аня встретилась с более пестрым обществом, чем то, в котором выросла. С изумлением Аня узнала, что есть люди, которые готовы по собственному желанию брать в семью приемных детей с синдромом Дауна или «колясочников», которые никогда не встанут на ноги, и не считают это особым героизмом. Что сингл-мамы необязательно чувствуют себя «одинокими». Что можно воспитывать восемь и даже десять детей и всем им уделять внимание. А также о том, что замуж выходят и с пятью детьми, и что стремятся замуж далеко не все, и что бывают, кроме того, семьи с очень разным гендерным составом участников. Нетрудно понять, что стереотипов у Ани поубавилось, а готовности открывать для себя новые возможности и видеть мир с разных сторон стало больше.