Читать книгу "Клад Василия Блаженного - Виктория Лисовская"

— Что — ну это? Говори, что надумал! Говори, я не буду гневаться! — Иван Феодорович приосанился и опустил мальчишку на землю.

— Ну, может, мы матушку приведем туда! Может, поможет и ей святой Василий, раз уж никто не помогает. — Меньшой Иван шмыгнул носом.

Иван Феодорович глубоко задумался. Его супружница Матрена уже несколько лет страдала от неведомой хвори. После рождения и смерти последнего младенца Иакова она не могла встать с постели. По женской хвори мучилась, и ни знахарки, ни ворожеи, ни даже заморский дохтур Леон из фрязевских земель не могли поднять убогую. Никаких денег не жалел Иван ради женушки-любавушки своей, но все было одно. Сколько она будет так лежать, не вставая, исстрадалась вся и деток малых на нянек и мамок скинула.

Иван Феодорович всерьез задумался. А малец Ваня дело говорит! Он тоже слышал много про чудесные исцеления от Василия Блаженного, может, попробовать женушку к нему привести?

Решено, так он и сделает.

Собрал он дворовых мужиков покрепче и посильнее, соорудили для Матрены носилки и отправились на площадь красивую, Красную.

Как семью известного мастерового-зодчего, церковные служители провели их с женой без очереди к могиле Василия. Много часов подряд молился он у изголовья святого и просил, и молил, и требовал, и слезы проливал, но все без толку. Утомился, умолился, и Матрена все слезы иссушила.

Вышли чуть живые из церкви, как навстречу им старушка идет, старая, древняя, еле ноги перебирает.

Ночь на дворе темная, один месяц в вышине сияет.

Иван давно отпустил своих людей восвояси, сам Матрену на руках нес к дому, а тут старуха эта, ну, чистая ведьма, как Баба-яга из сказок, что он деткам своим рассказывал на ночь.

Увидела их с Матреной, остановилась и спрашивает:

— Мил-человек, а подай бабушке копеечку!

На нищенку она была не похожа, но что не подать-то.

Иван достал толстый кошель и отсыпал старухе горсть монет:

— Держи, бабушка.

— А куда вы путь держите, люди молодые? — пристала ведьма.

— Домой идем, куды еще!

— Так то один ты идешь, и жену на шее своей тащишь! Пусть сама она идет, и Василий говорит — чтоб сама пошла она!

— Да как она пойдет? Ноги не ходят второй год как!

— А Василий говорит — пусть идет! — С этими словами ведьма кинула под ноги Матрене монетку, что дал ей Иван. От монеты взвился в воздух яркий столп света и повалил густой белый дым.

Когда дым рассеялся, старухи уже и видно не было, и след простыл.

— Вот шельма какая! Не напугала она тебя, любава моя? — обратился Иван к женушке.

Та же улыбнулась счастливо, оттолкнула его руку и сначала несмело, а потом быстро и с веселым смехом побежала своими ногами к дому родному.

Иван Феодорович смотрел ей вслед, не веря собственному счастью. Вот Василий, вот спасибо, подсобил!

Не пожалеет он для церкви Василия даров денежных несметных, будет прославлять везде и всюду имя святого. А следующего сыночка обязательно в честь Блаженного назовет!

Москва. Наши дни
Где-то в Отрадном

Вместе с подаренным Малютой Лена Синицкая наконец-то прибыла домой. Галантный следователь Яшин довез их до подъезда, серьезно попрощался с котом и более благожелательно — с экскурсоводом Синицкой, пообещал заехать поздно вечером часов в одиннадцать, чтобы совершить дерзкую ночную вылазку в храм Василия Блаженного.

— Эх, Елена Андреевна, чувствую я, просто селезенкой чувствую, мы на правильном пути. И разгадка преступления кроется возле могилы святого. Надеюсь, вы мне поможете ее найти?

— Я попробую, — промямлила Лена, стараясь не смотреть в искрящиеся азартом глаза молодого следователя.

— Да, чуть не забыл. Вот список из деканата со студентами и преподавателями на «Ску» и «Ку». Просмотрите его, пожалуйста. Отметьте тех, кого вы точно знаете, и кто, на ваш взгляд, очень подозрительный субъект и вполне может быть замешан в преступлении. Все понятно? — серьезно спросил Владимир.

— Слушаюсь, мой генерал, — с улыбкой приложила руку к голове Лена.

Яшин хмыкнул, сунул ей в руки стопку с листами и отбыл по служебным делам.

Лена с котом в переноске поднялась к себе в квартиру, где долго и обстоятельно обустраивала быт питомца.

Тот с неподдельным любопытством осмотрел вверенную ему жилплощадь, одобрительно мявкнул и с превеликим удовольствием плюхнулся на мягкие диванные подушки.

Лена налила ему в миску прохладненькой водички, насыпала корма и решила сама пообедать.

На маленькой, еще советской плитке, оставшейся от бабы Веры, она подогрела в кастрюльке домашний супчик-лапшу, накрошила в тарелку легкий салатик из помидорчиков-огурчиков плюс прибавила к угощению большую чашку крепкого черного чая.

Плотно пообедав и развалившись вместе с мурчащим котом на диване, Лена принялась изучать список из деканата.

Однако на «Ску» и «Ку» было аж сорок шесть человек. Факультет у них большой — кроме пяти курсов студентов, преподавательский состав, работники вуза, аспиранты и еще много кто еще.

— Скуматова, Скучаев, Скупов, Скуратова, Скулкина, Скуредин, Скуредина, Скурская, Скугаревский, Скумбрия, Скуднова, Скупко, Скупова… — принялась читать вслух список Лена. — Хорошо, что не Иванова ищем.

Надо же, Скумбрия! Интересная фамилия!

Лена улыбнулась и вспомнила, что, когда она еще в студенчестве подрабатывала вожатой в детском лагере, то у заведующего хозяйственной части была фамилия Копай-Лопата, и весь лагерь за спиной у Степана Евгеньевича смеялся над ним. А тут всего лишь Скумбрия!

Какая-то умная мысль пронеслась у нее при чтении списка, но снова растворилась во всех этих Ску.

— Кузин, Кузьмина, Кузоватин, Курочкин — а вот и наш Леша, Куваев, Кумбатов, Кулькин, Кучин, Кучеренко, — Лена продолжала читать вслух, правда, уже не коту, который отвернулся от неинтересного, на его взгляд, чтива, и еще громче замурлыкал.

— Так можно бесконечно читать, и легко запутаться во всех этих «Ку» и «Ску», — решила Лена.

Она взяла новый лист бумаги и принялась выписывать всех именно ей знакомых сотрудников на «Ску» и «Ку», этот список оказался короче — всего восемь имен.

Половина из них были старички-преподаватели весьма преклонного возраста, и представить кого-нибудь из них в роли убийцы было невозможно. С инициалами О.П. было совсем мало — только Олег Павлович Скурвин — профессор на кафедре отечественной истории и Оксана Петровна Кузякина из бухгалтерии вуза.