Читать книгу "Палитра его пороков - Анна Веммер"

— Успокойся. Что происходит?

Она устало машет рукой и вздыхает, прерывисто, сдерживая рыдания.

— Не знаю. У нее температура неделю. Под сорок. Почти не сбивается. Ночью были судороги. Увезли в реанимацию, меня не пускают, мне кажется…

Женя озирается, словно боится, что ее услышат.

— Они не знают, чем ее лечить. Просто наугад… не знаю. Я дорисую…

Блядь, Серебров, оставь ее! Оставь здесь, не лезь в эту семью, не лезь к ее ребенку. Пусть лечатся сами, пусть живут сами. Развернись и уйди, дай ей денег, наконец, только не лезь…

Это все в голове, а в реальности он говорит:

— Возможно, я тебе помогу.

Она поднимает голову. Боже, сколько в глазах эмоций, целый океан, как она вообще с ними справляется?

— Помочь? Как?

Вместо ответа он молча протягивает ей визитку. Холодные, до жути ледяные даже, пальцы на мгновение касаются его руки, когда она берет визитку.

Ну вот. Теперь пути назад точно нет.

* * *

Я смотрю на крохотный кусочек картона и пытаюсь прочитать, что там написано. Но словно разучилась понимать русский язык. Сколько я не сплю? Дня три уже точно, если не считать короткие минуты, когда я отключалась прямо на стуле. Иногда удавалось поспать, если кого-то выписывали, а койка оставалась на ночь свободной. Я однажды в детстве лежала в больнице и, помнится, мама спокойно лежала со мной. Но теперь коек не хватало, и большинство детей лежали в одиночестве. Только маленьких клали с родителями, ну или совсем больных.

Сначала я нервничала, что не доделала заказ, просто не было сил и времени. Потом вообще перестала понимать, что вокруг меня происходит. Недосып сказывался на работе головы.

"Серебров Сергей Васильевич, MTG" — написано на визитке. Телефоны, емейл.

— Извините, я не очень… понимаю, что это значит…

Затем ниже вижу расшифровку и смутно вспоминаю бело-красные вывески медицинских центров, клиник пластической хирургии и всяких таких мест. Значит, он владелец? Или просто директор? На визитке не написано.

— Как это поможет… то есть, что вы предлагаете делать?

Мне очень хочется поверить. Поверить в то, что передо мной стоит спасение, а не дьявол. Да черт, пусть бы и он, сейчас я согласна на любую сделку.

— У меня работает Карташов. Знаешь такого? Три года назад был процесс.

Я вспоминаю историю о детском враче, которого пытались осудить за то, что он использовал слишком дорогие препараты за счет бюджета больницы. О нем тогда говорили на всю страну, но чем закончилось дело, я не знаю.

— Перевезем ее в клинику и обследуем за пару дней.

— Как ее перевозить-то, она же…

— Оставь это моим спецам. Перевозят и не таких.

Мне страшно. Адски страшно, потому что я никогда еще не принимала таких решений. Я брала опеку над Элей, устраивала ее в садик, водила к врачам, одевала и учила, но никогда еще ее жизнь не зависела от моих решений. В глубине души я всегда знала, что если не справлюсь, самое страшное, что произойдет с племяшкой — детский дом. Такого для Элины я не хотела, и потому старалась, что-то даже получалось.

А теперь я понятия не имею, что делать. Где-то в палате лежит моя девочка, верит, что я ее спасу. А если я ошибусь и сделаю ей хуже?

Чем вообще может помочь частная клиника?

— Как минимум тем, — я вздрагиваю, понимая, что сказала это вслух, — что там есть индивидуальный присмотр и ты сможешь поспать. А еще аппараты для любой диагностики, все специалисты, готовые выехать в любую минуту, своя лаборатория, все лекарства и так далее. Кисточка, я тебя не уговариваю, я тебе предлагаю. Только давай быстро. Говоришь "нет" — я разворачиваюсь и ухожу.

Я ненавижу себя за то, что адски хочется свалить все на чужие плечи. Ненавижу чувствовать себя слабой, ненавижу это предательское желание, чтобы кто-то обнял и решил все проблемы.

— Ладно, — выдыхаю. — Ладно, я согласна.

— Ты понимаешь, что я попрошу взамен?

Понимаю ли? Ну да, если это можно назвать пониманием, то конечно. Люди, которые могли обнять и решить проблемы давно ушли. Остался только он.

— Если вы знаете, как ей помочь, то просите, что хотите. Правда, я понятия не имею, настолько ли ценно то… что вам нужно.

— Собирайся, — говорит он. — Обуйся и забери вещи, которые тебе нужны.

Голос становится сухой, спокойный. Наверное, такой мне сейчас нужен, потому что я не могу самостоятельно планировать никаких действий.

— А Эля? Я же… надо с ней…

— Вот в машине еще не хватало истеричной мамаши. Со мной поедешь. Там встретитесь. Давай, полчаса на сборы, я к главрачу пойду, схожу.

— А ее нет, я ходила…

На это он ничего не говорит, разворачивается и уходит. Оцепенев, я смотрю ему в спину, а потом, словно от разряда тока подскакиваю и бегу в палату. Собираюсь, тихо, чтобы не будить других детей. Вещи, книга, телефон при мне, зарядник, какие-то пачки салфеток, крем… руки трясутся, я едва не роняю кружку на пол и, наконец, плюю на все. Хватаю только зарядник, натягиваю ботинки…

— Жень? — одна из мам, лежащих со мной в палате, поднимает голову с койки.

Они с маленькой дочкой едва умещаются на узкой кровати, но девочка уже идет на поправку. Хорошая женщина, подкармливала меня, переживала.

— Переводят в другую больницу, — шепотом говорю я. — Поеду.

— Удачи, детка. И Элечке здоровья.

— Спасибо. — Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.

Черт, Серебров прав в своей холодности. Если со мной ласково разговаривать, я превращаюсь во вторую Элю.

Взгляд падает на койку, где лежит белый меховой кролик. Его не разрешили взять в реанимацию, но все время, что Элька валялась с температурой, она прижимала его к себе, как самое дорогое сокровище.

А спустя полчаса прижимаю я, сидя на пассажирском сидении машины Сергея. Снова.

Глава седьмая. Глухой телефон

Кажется, периодами я отключаюсь, потому что совершенно не разбираю дороги. Сначала мы едем по знакомым кварталам моего района, потом оп — и уже в центре. А потом вдруг на кольцевой дороге, огибающей городской сосновый бор. Возле него и расположился "Медицинский и реабилитационный центр MTG" — так гласит вывеска.

Машину Сереброва без слов пропускают на территорию центра, и мы едем на закрытую подземную стоянку. Я собираюсь выйти из машины, но меня останавливает его голос:

— Погоди. Открой бардачок.

Он что-то набирает в телефоне и не смотрит на меня. Я с трудом — пальцы плохо слушаются — открываю ящик.

— Аптечку возьми. Найди таблетки, называются "Спазмалгон", выпей одну. Вода там же.