Читать книгу "Тайный код гения - Екатерина Барсова"

Профессор поднял голову и откашлялся.

— Сегодня у нас речь пойдет о персонажах «Мастера и Маргариты» — неявных, не о тех, которые на слуху, о тех, о которых мы, кажется, знаем все, но в них таятся свои подвохи. Итак, действие, как мы помним, начинается в час небывало жаркого заката. Сидят себе тихо Миша Берлиоз и Иванушка Бездомный, и вдруг появляется Воланд. Понимаете, Царь тьмы и его свита… У кого есть какие догадки? Кто такой Воланд?

И не дожидаясь ответа, профессор, сказал:

— Многие сейчас сделают прямую отсылку на Фаустовского Гете и будут правы. «Фауст» был любимой оперой Михаила Булгакова, он смотрел ее больше сорока раз в Киеве, и, конечно, «Фауст» не мог не повлиять на него. Булгаков отдал ему дань в романе сполна, даже в деталях. Как известно, у Фауста Гете есть черный пудель. А у Воланда — трость с набалдашников с вырезанным черным пуделем. Одной из ключевых сцен в романе является сцена бала у Воланда или, как ее называют, сцена бала у Сатаны.

Почему ключевой? Потому что она является центральной в романе, именно на этом балу Маргарита наконец-то получает своего Мастера и соединяется с ним. Это некий финал или предфинал. Давайте рассмотрим сцену бала поподробнее.

Катерина подалась вперед.

— Итак, — профессор посмотрел на часы. Как будто бы сцена бала должна была начаться в это время. — Все начинается с того, что Маргарита собирается на бал, приглашение на него ей передал Азазелло. И как это было?

— Они встретились на скамейке под Кремлевской стеной, когда хоронили Мишу Берлиоза, — крикнул с места Данила.

— Так-так, похвально, что вы знаете роман. Дальше…

— Он передал ей мазь, которой надо было натереться, чтобы на этот бал попасть…

— Отлично, — профессор потер руки. — Вот наши исходные постулаты. Одна смерть, точнее похороны, влекут за собой другую смерть, потому что Маргарита все равно что умерла, когда намазалась мазью Азазелло. Ясное дело, что это мазь Воланда, и полетела на черную мессу. Интересен и круг тех, кто побывал на балу Сатаны. Попробуем очертить этот круг. Милости просим.

Из зала раздались возгласы.

— Госпожа Тофана.

— Так, принимается… Отравительница Тофана. Дама с весьма интересной биографией. В конце ХVII века в итальянских городах Палермо и Неаполе богатых мужей молоденьких дам внезапно охватил повальный мор. Власть имущие заинтересовались таким обстоятельством, и спустя некоторое время было установлено, что в этом замешана сицилианка по имени Тофана, которая торговала водой для притираний, не имеющей ни вкуса, ни запаха. Дамы покупали эту воду, а вскоре становились вдовами. Сотни мужей были отправлены на тот свет, Тофана, заподозрив за собой слежку, скрылась в монастыре, но это ей не помогло, она была схвачена, и возмездие не заставило себя ждать. Среди колоритных персонажей — госпожа Минкина, или домоправительница и любовница Аракчеева Настасья Минкина, это она жгла лицо своей служанки раскаленными щипцами, император Калигула, известный своей жестокостью и распутством, распутница Мессалина, Малюта Скуратов, прославившийся службой у Ивана Грозного. Это он руководил опричниками…

Продолжаем список. Господин Жак с супругой, лицо не вымышленное. Это Жак Ле-Кёр, живший в XV веке. Он был обвинен во мнимых преступлениях, но ему удалось оправдать свое честное имя. Граф Роберт Лестер, фаворит королевы Елизаветы I, государственный английский деятель обвинялся в гибели жены, но на самом деле она была не отравлена, как это говорит Коровьев, а, по слухам, упала с лестницы, не без помощи мужа. О чем говорят все эти факты и персонажи? — профессор обвел взглядом зал. — Согласитесь, здесь есть реальные отравители, но есть и те, кто был обвинен несправедливо, или вина в преступлении была не доказана. Но они все равно оказались на балу. Можно сказать, что здесь есть намек на репрессии, когда рядом оказывались виновные и без вины виноватые. Одним из самых колоритных персонажей на балу, без сомнения, был император Рудольф II, покровитель алхимиков и астрологов, человек, занимавшийся оккультными науками и пытавшийся найти философский камень. При его дворе работали английские астрологи и алхимики Эдвард Келли и Джон Ди, а также знаменитый астроном Тихон Браге. Вот такую вереницу героев мы наблюдем у Булгакова. Также следует упомянуть несчастного барона Майгеля, которому оторвали голову… Барон Майгель — отсылка к древним остзейским родам. Понимаете, да? — профессор хихикнул и потер руки. — Но разгадка будет позже. Итак, дважды в романе «Мастер и Маргарита» происходит обезглавливание. Первый раз отрезало голову Берлиозу. Отрезало трамваем, под который он попал из-за Аннушки, разлившей масло. Второй раз голову отрезал, точнее, оторвал Жоржу Бенгальскому не кто иной, как кот Бегемот за то, что тот был «соврамши». И наконец, барон Майгель, на знаменитом балу Воланда за свое стукачество и шпионство подвергся нападению со стороны Абадонны. Его кровь наполняет череп-чашу, сделанную из головы Миши Берлиоза. Итак, дважды в романе происходит усекновение главы, выражаясь по-старинному. И кому у нас усекали голову. А?

— Иоанну Крестителю. — машинально негромко сказала Катя. — Усекновение главы Иоанна Крестителя. Эти трое представляют разные сословия. Писатель, праздный гуляка и, наконец, идеологический предатель.

Далее профессор рассказывал о лестнице, уходящей в бесконечность, о купании Маргариты в реке, о танце русалок в лунном свете, о том ритуале, который состоялся перед балом. О страданиях Маргариты и распухшем колене, и о том, что каждому дается по вере его…

— В чем смысл этот бала? — возвысил голос Голубицкий. — Там несколько смыслов, но все же постарайтесь выделить основной. Продолжим на следующей лекции.

Когда все встали, Марк посмотрел на Катю.

— Как тебе?

Она пожала плечами.

— Любопытно.

— Хочешь, я тебя с ним познакомлю? — Она только кивнула. — Тогда пойдем. Пока его не утащили куда-нибудь фанатки Булгакова. Знаешь, это почти неизлечимо. У нашего Михаила Афанасьевича преданная стая почитателей и почитательниц.

В самом деле, профессор стоял около кафедры в окружении стайки девиц, выглядевших весьма экстравагантно.

Марк взял Катю за локоть и решительно протиснулся вперед.

— Валентин Христофорович! Прошу. Моя знакомая Екатерина Сыромятникова. Хотелось бы уединиться для беседы. Буду премного благодарен.

Профессор сфокусировал взгляд на Марке. Потом перевел его на Катерину.

— Марк! Рад, — и энергично потряс ему руку. — Твой последний спектакль мне очень понравился. Но когда же премьера «В час небывало жаркого заката»?

Марк повертел головой, словно ворот свитера жал ему.

— Э… — откашлялся он. — Скоро, весьма скоро. Но где мы можем побеседовать?

— Везде! — воскликнул экспансивно профессор. — Где пожелаете. Но, наверное, лучше пройти ко мне домой. Моя домработница уже ушла, и мы можем спокойно поговорить. Если вас устраивает такой поздний час. Лично я привык полуночничать.