Читать книгу "Воздушные замки - Джоанна Лэнгтон"

Империя Харальда, царство нефтяных вышек и королевство супертанкеров, стала принадлежать приемной дочери миллиардера, Присцилле Люксхольм, урожденной Вудхаус.

В гавани острова показался катер с журналистами, и никто больше не обстреливал его из ракетниц, не поливал из пожарных пушек водой. Но девушка ничего не слышала, никого не видела, нервы ее были напряжены до предела.

Как могла, она утешала Ингрид и улыбалась сквозь слезы Харальду. Да, ей предстояло встретиться немедленно с женихом, с Карстеном Трольстингеном, чего бы это ни стоило. Она станет его женой…

В три часа ночи, к ночному рейсу на Нью-Йорк, сначала в Ставангер катером, а потом на автомобиле в Сулу, в аэропорт, отправились Харальд и Ингрид. А с ними домашний врач, господин Юнгвальд.

Каким-то краешком сознания Присцилла понимала, что видит своего названного отца последний раз в жизни. Харальд был плох, тем не менее он самостоятельно поднялся по трапу на борт катера, сам встал к штурвалу. В зубах у него торчала нераскуренная сигара.

Свет луны и звезд отражался в воде, было холодно и печально. На пирс вышли матросы и механики, у их ног жались молчаливые в эту ночь собаки.

Вечность коснулась своим крылом острова Хиркенхольм, не слышно было даже шума ветра в кронах деревьев, в ветвях лиственниц, в растяжках антенн. Не видно в темноте скал на противоположном берегу фьорда.

Харальд весело махнул рукой и корявым большим пальцем правой руки нажал на кнопку «Пуск».

Взревели газовые турбины, заставив даже причал задрожать мелкой дрожью, и мощное судно исчезло в темноте, некоторое время были видны лишь ходовые огни, удалявшиеся в сторону моря.

Вот и все. Долгого прощания не было, был короткий поцелуй в лоб и благословение. Присцилла запомнила каждое мгновение расставания.

Гертруда молча обняла брата и встала, как статуя, на краю причала. Даже Ингрид не плакала, ей были нужны силы на утро и на день, на долгий перелет над океаном. Она любила своего несчастного мужа и тоже понимала, что дни его сочтены. С трудом ей удалось улыбнуться команде катера, но в глазах у нее стояли слезы.

Никакие деньги не сделают чуда, признался сам Харальд, если человек отжил свой срок. Зато я проковырял столько дырок на шельфе, вся нефть в Северном море моя. Мне не страшно умирать, если мои нефтяные вышки окажутся полезными вам, почтенные дамы. А если вы сбережете мой дом и все барахло, я буду просто счастлив! Пусть только в доме звучат детские голоса. Дело за тобой, Присцилла!

8

«Милая Салли! Жизнь моя переменилась, в доме грустно и пусто. Если бы ты только знала, как я жалею Харальда. Представь себе – человек знает, что скоро умрет, но тем не менее так мужественно держится.

А как жалко Ингрид! Она бесконечно любит своего несчастного мужа, на ее глазах слезы, но она находит в себе силы улыбаться ему и окружающим нашу семью людям. Вчера Харальд в последний раз смотрел из окон своего дома на фьорд, и в последний раз любовался Хиркенхольмом.

Я знаю, он в душе молился за нас. Он встал за штурвал катера так уверенно, что никто бы и не догадался о его болезни. А может быть, Бог сотворит чудо, и врачи в Чикаго спасут Харальда?

Я молюсь за него, милая Салли, помолись со мной и ты. Милая сестричка, мне так не хватает тебя! Вчера мы с Гертрудой плакали. Она сказала мне, что будущее дома зависит только от меня.

Как я справлюсь с таким хозяйством, вот ужас! И я еще не придумала, что мне делать с обрушившимся на меня богатством. Никто меня не жалеет, но очень хочется знать, что думаешь обо всем случившимся ты, моя дорогая.

Салли, я так люблю тебя! На всем белом свете только ты мне в радость, я так ценю каждую возможность говорить с тобой и открывать тебе душу! Сестричка, завтра я расскажу о своем женихе. Помнишь мое письмо о яхтсмене, заночевавшем на острове в нашем доме?

Это он, мой жених! Может быть, он хороший человек, может быть, нет. Опыта разбираться в кандидатах в мужья у меня, сама понимаешь, никакого.

До свидания, милая Салли, да благословит тебя Бог!».

Прицилла уснула под утро. Пробуждение ото сна казалось обычным. И дом был привычным. Зато за окнами все стало белым-бело. Снег лежал не только на камнях, он покрывал дорожки у дома и хвою под лиственницами, крыши служб, ступени террас, балконы и цветники.

Мир был светел и чист. Скалы на противоположном берегу фьорда казались высеченными изо льда, вода залива отражала высокое безоблачное небо, темно-серое со стороны моря и светло-голубое над материком.

Присцилла любила зиму, любила память о единственном празднике, который она так хорошо провела с мамой, о Рождестве, с которого минуло так много лет.

Минувшая ночь напоминала о себе чувством светлой печали, но новый день постепенно входил в свои права.

Гертруда за завтраком, как и прежде, подсовывала ей вкусные куски и постоянно брюзжала. Легче переделать нашу погоду на средиземноморскую, чем исправить теткин характер, подумала девушка.

Присцилла безо всякого аппетита жевала. В голове не было вообще никаких мыслей, пока Гертруда с плохо скрываемым раздражением не произнесла:

– Мне интересно, за какие такие места тебя схватит твой будущий муж? Живо доедай творог! Иначе не хватит сил даже на то, чтобы выгрести опилки и стружки из лодочного сарая.

Девушка тут же вспомнила, что через два часа на острове Хирке должен появиться Карстен. Почему-то моментально проснулся аппетит. Она быстро доела творог, ложку за ложкой прикончила вкуснейшую кашу из пшеничной муки на жирной сметане и выпила большую кружку кофе, не крепкого, но ароматного. Затем поблагодарила Гертруду и бросилась… наводить порядок в лодочном сарае! Как будто Карстен Трольстинген явится на остров инспектировать подсобные помещения владения Люксхольмов.

Вертолет появился внезапно. Желтая стрекоза вылетела из-за утеса и сразу же резко пошла на посадку, но не у дока, где была оборудована посадочная площадка, а на большую поляну между вековых лиственниц, что росли у лодочного сарая.

Неужели в вертолете Карстен? Странно, желтый цвет во всей округе, да и на всем побережье страны имели лишь геликоптеры отца. Девушка в растерянности выскочила на выстеленную тесом пристань. Что было ей еще делать? Следовало встречать гостя. Жених в прямом смысле свалился с неба, вот он открыл дверцу, спрыгнул на землю и зашагал по поляне. Как только мужчина приблизился, Присцилла внимательно посмотрела ему прямо в глаза.

Неужели он сам не смущен идиотской ситуацией? Господин Трольстинген выдержал взгляд, но при этом так пожал плечами, что стало ясно – тушуется он ничуть не меньше предполагаемой невесты.

С лаем подскочили собаки. Присцилла живо вспомнила его прошлый визит на остров и рассмеялась. Каково чувствовал себя сам Карстен, глядя на повязанную платком простушку, хихикающую в дверях лодочного сарая, с ведром и шваброй в руках, красных от холодной воды?