Читать книгу "Мастер войны : Маэстро Карл. Мастер войны. Хозяйка Судьба - Макс Мах"

Отбросив «за спину» исполнившую свою службу Тьму, Карл посмотрел через плечо на Анну, вспомнив теперь и о ней. Разумеется, волшебница никуда не делась, просто потому, что сделать этого не могла. Несчастная девушка скорчилась в углу около изразцовой печи, не в силах бежать и неспособная смириться с неожиданно обрушившимся на нее рабством, оказавшимся во сто крат ужаснее той подлой зависимости, в которой жила она до сих пор. Ее прежний хозяин лежал тут же, устремив мертвый взор в содрогающийся от мощных ударов волшбы потолок. Кровь из раны в груди больше не вытекала. Ян был уже два часа как мертв, к тому же после ударов Шарка и Ноша, кровь сворачивалась на удивление быстро. Вот только пользы от этого тому, кого они сразили, не было никакой. В руках Карла и меч, и кинжал никого и никогда не ранили. Они только убивали.

– Пойдем! – сказал он, с трудом проталкивая слова через пересохшее горло, и окончательно утвердился на ногах. – Пойдем, женщина!

Карл хотел было посмотреть в окно. Там, на «озаряемой» вспышками проклятий улице, продолжали яростно сражаться неведомые ему бойцы. Он бросил равнодушный взгляд на плененную дочь Кузнеца и начал медленно оборачиваться, и в это мгновение – самое обычное мгновение, одно из множества, успевших кануть за эту ночь в бездонный колодец вечности – все, случившееся здесь, в этой комнате, несколькими часами раньше, внезапно вернулось к нему, обрушившись с силой штормовой волны.

«Как?! – гнев сжал его холодное сердце, и ярость кровью ударила в виски. – Зачем?!»

Снова, как это случалось уже с Карлом много раз в прошлом, его душа как будто распалась на две независимые, но, тем не менее, связанные между собой части. И одна половина его Я была ошеломлена абсурдной реакцией другой, не понимавшей, не желавшей понимать и принимать такие очевидные вещи, как необходимость или надобность. Ведь ему нужна была Анна. Что могло быть здесь непонятно? Он в ней нуждался, и, коли так, то и взял. Так что же такого исключительного случилось здесь два часа назад, чтобы это – неизвестно откуда и зачем взявшееся – второе его Я пылало теперь нестерпимым гневом? Но и вторая половина его души, та, что испытывала совершенно незнакомые Карлу чувства – гнев, ужас, отвращение, – была ошеломлена и совершенно не понимала того, что безупречно, во всех мыслимых деталях, сохранила и воспроизвела, «вернула к жизни» великолепная память художника.

Отчаяние в агатовых глазах прекрасной Садовницы, скованной арканами огня и железа, и смертельный ужас, плескавшийся в синих, еще недавно таких холодно-надменных глазах брата Кузнеца…

«Как?!» – Карл увидел себя со стороны. Уставший, измученный, с мокрым от пота лицом, но все еще полный решимости довести до конца начатое дело, он стоял посередине просторной комнаты в каком-то городском доме Сдома, где, собственно, и произошли в течение первых часов ночи те события, за которые он, Карл Ругер, готов был лишить жизни любого другого человека. И, тем не менее, случившееся являлось уже состоявшимся фактом, принадлежавшим прошлому, и теперь, в настоящем, объятый гневом Карл пытался понять, как такое стало возможно. Его сердце, его душа художника увиденного не принимали, отвергая и полагая неправдой. И напротив, другая часть его Я очевидным образом не способна была понять, откуда вообще могли произрасти этот гнев, граничащий с ненавистью, и это неприятие, подвергавшее сомнению истинность событий, которые на самом деле уже произошли, и хотя бы поэтому, являлись истинной правдой.

Он так и не отвернулся. Стоял, смотрел на Анну, в руке которой явственно подрагивал его кинжал, постоянно выцеливавший своим острым жалом ее открытое для удара горло. Смотрел и пытался сбросить внезапно и так не вовремя обрушившееся на него наваждение. Он знал, что время неумолимо уходит, утекая, как песок, просыпающийся сквозь пальцы, и медлить нельзя, но с другой стороны никак не мог изгнать души чужой и непонятный ему гнев.

Холодные, как лед, глаза Великого Мастера, безумие в полных слез глазах Анны…

– Ну! – с силой выдохнул Карл, и Анна отвела наконец от лица свободную руку, которой то ли пыталась скрыть слезы, то ли закрывалась от доводившей ее до животного ужаса картины смерти и разрушения. Ее черные глаза были полны слез и отчаяния, лицо утратило обычную прелесть, распухшие губы беззвучно шептали проклятия, которые бессильны были, однако, причинить ее новому господину хоть какой-нибудь вред.

«Как?!»

А как еще это можно было сделать? Как? Великие боги! Ему нужны были две женщины. Две, и отнюдь не любые, потому что те «двери», которые предстояло открыть, по-другому не открываются. Конечно, идеально было бы взять Анну и Викторию, но Карл, как ни пытался, не нашел способа подчинить сразу двух владеющих огромной силой волшебниц. Проще, оказалось, заполучить эту дочь Кузнеца и затем уже с ее помощью, захватить Норну. Вот и будут у него тогда два Ключа, тем более что второй находился сейчас едва ли не у самого Порога. Впрочем, и тот план, на котором он в конце концов остановился, был совсем не прост и требовал серьезной подготовки. Чтобы справиться с этим головоломным делом, Карлу потребовались вся его власть, все собранные за столетие несметные богатства, опыт всей предшествующей жизни и еще три месяца тяжелого кропотливого труда в придачу. Зато сегодня ему хватило всего трех часов, чтобы совершить то, что казалось совершенно невероятным еще год-полтора назад. Однако если он брался за какое-либо дело, то уж, верно, не за тем, чтобы его не завершить. И на этот раз, все произошло точно так же, как неоднократно случалось в прошлом. Карл нарисовал в воображении, как все это будет выглядеть сегодняшней ночью в Сдоме, и достаточно быстро – всего за каких-то жалких три месяца – добился того, чтобы «рисунок» обрел плоть и кровь, превратившись из замысла в реальность. Самым трудным оказалось подготовить вспыхнувшую этой ночью войну, но не потому, что это было невозможно – зерна раздора давно уже проросли и дали крепкие всходы – а потому, что Карл не мог все это время показываться в Семи Островах, где его могли легко узнать. Более того, ему пришлось сделать нечто такое, чего он не делал никогда в жизни. Последние полгода он был вынужден скрываться от ищущего взгляда Норны, но все потому, что, как выяснилось, Карл был ей нужен не меньше, чем она ему. Вот только цели у них были разные. А Анна…

«Так ли было необходимо ломать еще и эту судьбу?»

«Что ты знаешь о необходимости?!»

Карл все-таки оглянулся на окно, но то, что происходило сейчас на улицах Сдома, было ему и так хорошо известно, а через окно увидеть это было невозможно.

«Что ты можешь знать?!» – гневно воскликнул он, как будто ведя спор с реальным, живым противником.

И тогда пришло понимание. Едва ли не с удивлением, на которое он считал себя уже не способным, Карл осознал, что определяло его поступки сейчас и здесь, и три месяца назад, и годы и годы, которые предшествовали сегодняшней ночи.

«Жажда…»

Тогда и теперь, это была Жажда, чувство сильнее страсти и непреклонней страха смерти, и именно она, эта жажда, вела его по последней человеческой дороге.