Читать книгу "Арабы. История. XVI–XXI вв. - Юджин Роган"

Но хорошие отношения с США не решали для Саддама колоссальных проблем, с которыми он столкнулся внутри страны, — проблем, вызванных катастрофическими решениями, принятыми им с момента прихода к власти в 1978 году. Бесплодная война с Ираном привела к тяжелым последствиям для Ирака и негативно сказалась на отношении населения к лидеру страны. Восьмилетний конфликт унес полмиллиона жизней и породил активное оппозиционное движение. По мере того как война затягивалась, сопротивление правлению Саддама приобретало насильственные формы. Первое покушение на него произошло в 1982 году, когда неизвестные обстреляли президентский кортеж в деревне Дуджайл к северу от Багдада. В отместку Саддам приказал своим подручным убить почти 150 сельских жителей.

В Северном Ираке курдская община решила воспользоваться войной с Ираном, чтобы добиться давно обещанной автономии. В ответ на выступления повстанцев иракское правительство начало кампанию по борьбе с курдским населением, получившую кодовое название «Анфал» (буквально «Трофеи»). В период с 1986 по 1989 год в ходе операции «Анфал» тысячи иракских курдов подверглись насильственному переселению, было уничтожено больше 2000 деревень, свыше 100 000 человек, включая женщин и детей, погибли. Одним из самых печально известных инцидентов стала химическая атака с использованием нервно-паралитического газа на город Халабджа в марте 1988 года, в результате которой погибло 5000 гражданских лиц{4}.

Суннитская и шиитская общины Ирака также подверглись репрессиям — незаконным арестам, пыткам, казням без суда и следствия, призванным задушить любое инакомыслие. Вся власть в стране находилась в руках проверенных членов правящей партии «Баас», пользовавшихся доверием самого Саддама Хусейна. Некогда славившийся своими светскими ценностями, высоким уровнем грамотности и гендерным равенством, к 1989 году Ирак превратился в «республику страха»{5}.

Помимо внутренней оппозиции к концу ирано-иракской войны Саддам столкнулся еще с одной проблемой первоочередной важности — необходимостью восстановления разрушенной иракской экономики. Главным источником иракского благосостояния были огромные нефтяные ресурсы. В ходе войны эта жизненно важная артерия оказалась перерезана в результате атак на нефтепроводы и портовые нефтяные терминалы, а также беспощадной танкерной войны, которая развернулась в Персидском заливе и втянула в ирано-иракский конфликт ВМС и ВВС других стран. Лишившись нефтяных доходов, Саддам Хусейн был вынужден заимствовать миллиарды долларов у соседей по Персидскому заливу. К концу войны в 1988 году Ирак задолжал странам Залива порядка 40 млрд долларов. В 1990 году на погашение внешнего долга ушло больше 50 процентов нефтяных доходов государства{6}.

Неуклонное снижение цен на нефть усугубляло тяжелое положение Ирака. Чтобы выплачивать долги, Саддаму Хусейну требовалось, чтобы стоимость нефти сохранялась на уровне 25 долларов за баррель (в разгар ирано-иракской войны цена барреля нефти доходила до 35 долларов). Он в отчаянии наблюдал за тем, как к июлю 1990 года цена на международном рынке рухнула до 14 долларов. Теперь, когда в Персидском заливе воцарился мир, страны-экспортеры могли полностью удовлетворить мировой спрос. Мало того, некоторые экспортеры значительно превышали установленные ОПЕК квоты. Одним из самых отъявленных нарушителей был Кувейт, у которого имелись на то свои веские причины. В начале 1980-х годов правительство Кувейта диверсифицировало экономику, инвестировав значительные средства в нефтеперерабатывающие предприятия в Европе и открытие сети из нескольких тысяч автозаправочных станций под новым брендом «Q-8» («КуЭйт»), созвучным названию страны. Теперь все больше кувейтской сырой нефти отправлялось на принадлежащие Кувейту перерабатывающие мощности в Европе{7}. Собственная переработка и рынок сбыта конечному потребителю приносили более высокие прибыли, чем экспорт сырой нефти, и защищали Кувейт от колебаний цен на сырую нефть. Таким образом, Кувейт был больше заинтересован в максимальных объемах производства, нежели в обеспечении максимально высокой цены за баррель благодаря соблюдению договоренностей ОПЕК.

В отличие от Кувейта, у Ирака не было таких возможностей, и его доходы напрямую зависели от цен на сырую нефть. Каждое снижение стоимости барреля на доллар сокращало годовой доход Ирака на 1 млрд долларов. На встречах ОПЕК Ирак и Кувейт занимали противоположные позиции: Ирак настаивал на сокращении производства и повышении цены, в то время как Кувейт призывал к увеличению добычи. Кувейтцев мало волновали трудности иракцев. В июне 1989 года они вообще отказались от соблюдения квот, установленных ОПЕК для своих членов. Прокредитовав иракское правительство почти на 14 млрд долларов, чтобы поддержать его в войне против Ирана, теперь, когда война закончилась, кувейтцы считали себя вправе поставить свои экономические интересы на первое место.

Саддам Хусейн возложил всю вину за экономические проблемы Ирака на крошечное арабское государство и обрушился на него с претензиями и угрозами. Он потребовал у Кувейта не только простить Ираку долг в 14 млрд долларов, но и предоставить еще один займ в 10 млрд долларов на восстановление иракской экономики. Он обвинил Кувейт в краже нефти с иракской части приграничного месторождения Румайла, а также заявил, что во время ирано-иракской войны тот захватил иракские территории, и потребовал «возвращения» стратегически важных островов Варба и Бубиян. (Эти острова фактически закрывали Ираку доступ в Персидский залив, и Хусейн планировал разместить там военные базы и глубоководный порт.)

Претензии Саддама, хотя и абсолютно необоснованные, свидетельствовали о том, что Ирак решил возобновить свои попытки оспорить границы и независимость Кувейта. Уже дважды на протяжении ХХ века Ирак объявлял территорию своего соседа «исконно иракской землей» — в 1937 году и после провозглашения независимости Кувейта в 1961 году. Однако другие арабские государства восприняли угрозы Ирака всего лишь как громкую риторику.

Они ошиблись: в июле 1990 года Саддам подкрепил слова делом, начав массированную переброску пехотных подразделений и бронетехники к границе с Кувейтом. Когда стало очевидно, что назревает серьезный кризис, арабские государства бросились в спешном порядке искать дипломатические пути урегулирования.

Благодаря посредническим усилиям короля Саудовской Аравии Фахда и президента Египта Хосни Мубарака 1 августа в портовом городе Джидда начались переговоры между кувейтской и иракской делегациями. Накануне переговоров Саддам Хусейн заверил арабских лидеров, что все разногласия между Ираком и его соседями будут урегулированы «по-братски».

Арабские лидеры не знали, что на тот момент Саддам уже принял решение о вторжении в Кувейт. Прежде чем отправлять своего вице-президента в Джидду на переговоры с кувейтским наследным принцем, 25 июля он встретился с послом США в Багдаде Эйприл Гласпи, чтобы выяснить позицию Вашингтона по ирако-кувейтскому кризису. Гласпи сказала Саддаму, что у Соединенных Штатов «нет определенного мнения относительно внутриарабских конфликтов, таких как ваши разногласия с Кувейтом относительно границы»{8}. По всей видимости, Саддам интерпретировал слова Гласпи как гарантию того, что США не будут вмешиваться в межарабский конфликт, и после этой встречи расширил свои военные планы. Если первоначально он намечал ограниченное вторжение в Кувейт с захватом двух спорных островов и месторождения Румайла, то теперь решился на полную оккупацию. На совещании Совета революционного командования Саддам заявил, что если они оставят хотя бы часть кувейтской территории под властью правящей династии Ал Сабах, то тем самым только спровоцируют международное сообщество и в первую очередь США на то, чтобы вмешаться и заставить Ирак уйти из Кувейта. Быстрая и решительная оккупация с одновременным свержением династии Ал Сабах, прежде чем та успеет попросить о помощи американцев, обеспечит Ираку максимальные шансы на успех. Кроме того, поглощение богатого нефтью соседа позволит одним махом решить все экономические проблемы.