Читать книгу "Последний орк - Сильвана Де Мари"

Перед тем как заснуть, отец еще раз прошептал ему:

— Я рад, что именно ты спас город.

Ранкстрайл опустился на колени и поцеловал его руку.

Когда отец заснул, Ранкстрайл вышел из дома. Ему пришлось пройти через весь город, чтобы добраться до лестницы, которая вела к башням и стенам центрального кольца города, Цитадели, возвышавшейся над горизонтом.

Повсюду полыхали факелы.

Его плащ остался у отца. На груди капитана блестела золотая цепь с символами городской власти. Люди, встречавшиеся ему на пути, узнавали его и кланялись. Кто-то опустился перед ним на колени.

Ранкстрайл подошел к восточным бастионам и поднялся по ступеням на стену. Завидев его, часовые вытянулись. Перед ним расстилалась равнина, упираясь на западе в Черные горы. О войне напоминали костры орков на горизонте и ряды пик с насаженными на них головами врагов по обе стороны от Больших ворот. Головы разлагались под жуткими боевыми масками.

— Это наводит на них ужас, — пояснил командир стражников, выбежавший ему навстречу. — То есть на орков. Мы прочли в одной старинной летописи, что обезглавливание наводит на них ужас, потому что они верят, что останутся без головы и в царстве смерти. Это единственное, что внушает им страх.

Ранкстрайл отпустил его и долго еще смотрел на огни костров вдалеке и на пики под стенами города. Потом вызвал двух наместников Варила.

Он проинформировал их, что завтра пойдет в атаку, чтобы освободить рисовые поля, и приказал им проверить все имевшееся в арсенале оружие и раздать его солдатам, снабдив лучников достаточным количеством стрел, после чего заменить все тяжелые доспехи кожаными кирасами легкой кавалерии, которые давали большую свободу действий и не так блестели на солнце, напрашиваясь на стрелы. Он велел снять головы орков, еще торчавшие на пиках у входа в город, собрать по возможности все останки врагов и похоронить их. Дал приказ не добивать раненых или взятых в плен орков, а содержать их под стражей. И напоследок приказал привести в порядок темницы заброшенного подземелья, располагавшегося в центре города между колодцами, и приготовить там чистую воду и бинты для раненых врагов.

Наступило молчание, неумолимое и суровое, как лезвие меча.

Один из наместников, тот, что был помоложе, высокий мужчина с густой и короткой каштановой бородой, пронзил капитана взглядом своих голубых, цвета стали, глаз, в которых блестело разочарование и ярость.

— Орки перебили всю мою семью, мой господин, — произнес он после некоторого молчания. — Мой сын бродит теперь в одиночестве в царстве смерти, куда он попал раньше меня и совсем еще ребенком. Орки сожгли мой дом. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вновь и вновь слышу крики горевших заживо, и я знаю, что ни одному человеку не дано прожить столько, чтобы забыть их.

Ранкстрайл посмотрел на него долгим взглядом, прежде чем ответить. Казалось, он подыскивал нужные слова. Вскоре он заговорил:

— Я думаю, никакая боль на свете не может сравниться с тем страданием, что испытывают родители, которым пришлось похоронить собственного ребенка. Но я видел, что делают орки с моим народом, с моей семьей. Поэтому я прошу вас — позвольте мне говорить с вами, как с братом, — капитан прервался, набрал в грудь воздуха и продолжил: — Твоя боль — это моя боль, — сказал он мужчине. — Если бы я мог отдать свою жизнь за то, чтобы вернуть к жизни твоего ребенка, клянусь, я не медлил бы ни мгновения. Если бы в обмен на свою руку я мог бы утешить твою боль, клянусь, я отсек бы ее прямо здесь, на месте. Твой ребенок не один в царстве смерти: все наши предки встретили его там и утешили. И когда настанет наш черед перейти на ту сторону ветра, он встретит нас на безграничных лугах под бескрайним небом, там, где звезды сверкают, даже когда светит солнце. Я прикажу зажигать факелы каждый год в день его смерти и приносить цветы на то место, где оборвалась его жизнь, ибо забвение есть страшнейшее из всех бесчестий. Сейчас же я приказываю приготовить приличные могилы для мертвых орков и чистую воду в темницах для тех, кого мы захватим в плен.

— Мой господин, — произнес второй наместник, пожилой, немного сгорбленный человек с седой бородой, — но ведь это же орки.

— Зато мы не орки, — ответил ему Ранкстрайл.

Глава двадцать восьмая

Ранкстрайл присел на парапет бастиона. Вовсю цвел жасмин: аромат наполнял воздух, придавая ему горьковатую сладость последних летних ночей. Вдалеке, над Далигаром, собирались тяжелые тучи, и дождь вот-вот должен был прогнать засуху, но над Варилом небо по-прежнему было пустым и ясным.

Ранкстрайл собирался просто переждать эту ночь.

На рассвете он перейдет в решительное наступление и вновь отобьет равнину Варила у орков.

Он все равно не смог бы заснуть, поэтому даже не пытался.

Боль наместника и рассказ отца кружили в душе капитана, словно обезумевшие вороны.

Ранкстрайл знал, что его собираются избрать королем: приветственные возгласы всех, кого он встречал на своем пути, не оставляли никаких сомнений. Он подумал, что войдет в историю как Ранкстрайл Одинокий. Он даже не мог себе представить, что у него, с его-то кровью, когда-нибудь хватит мужества основать новую династию. Врата преисподней закрылись, и он не желал больше открывать их ни для кого. Он будет жить в одиночестве и в одиночестве умрет. Он исполнит свой долг до конца, чтобы никто никогда не стыдился его. У него не должно быть потомков. Он станет для своего города хорошим и справедливым королем-одиночкой. В этом и будет заключаться его честь.

Ранкстрайл подумал о свадебном платье, которое сшила себе его мать, чтобы так никогда и не надеть. Она оставила его своей дочери, и некоторые нити вышивки, скрепившие перед и спинку платья, свидетельствовали о том, что оно было взято в изгнание новым, ни разу не надетым, и новым было уложено в семейный сундук.

Он вспомнил, как на смертном одре мать призвала его к себе и сказала, что для нее было честью иметь такого сына, как он.

Ранкстрайл спросил себя тогда, почему она так сказала. Все, что он умел делать, — это существовать на свете, дышать, приглядывать за младшей сестрой, помогать в стирке или стирать самостоятельно, рубить дрова, носить воду, помогать отцу и охотиться на цапель, чтобы было что поесть.

Еще тогда, ребенком, он поклялся себе, что проживет свою жизнь так, чтобы оправдать надежды матери и стать кем-то, кем можно было бы гордиться. Это решение с каждым днем становилось все крепче и крепче. Его родители всегда могли бы им гордиться.

Освободив равнину, он восстановит сторожевые башни и сигнальные огни на границах, чтобы волки никогда больше не напали в ночи на дома и поселки и чтобы людям не пришлось больше делиться на мертвых и на тех, кто желал лишь собственной смерти. Никогда больше отцу не придется оплакивать своего ребенка, погибшего от рук орков. Он, Ранкстрайл, выполнит свою задачу, он установит на этой земле господство Мира Людей и потом спокойно умрет.