Читать книгу "Мэйфейрские ведьмы - Энн Райс"

Она вновь обратила на Роуан оценивающий взгляд, и глаза ееслегка расширились, а по лбу над седыми бровями пролегла глубокая морщина. Охваченнаяпечалью, Карлотта словно забыла о необходимости прятать свои мысли и эмоции ина какой-то миг приоткрыла перед Роуан душу, таившую, как выяснилось, не толькозлобу и хитрость.

– Идем. – Она тяжело поднялась со стула. – Ядолжна кое-что тебе показать, а времени у нас, похоже, осталось не так ужмного.

– О чем вы? – шепотом спросила Роуан. Резкаяперемена в поведении старухи почему-то испугала ее. – И почему вы на менятак смотрите?

Карлотта улыбнулась.

– Иди за мной, – сказала она. – И если тебяне затруднит, возьми свечу. Кое-где лампы еще остались, но большинство давноперегорели, да и старая проводка постепенно выходит из строя.

Аккуратно сняв со спинки стула свою палку, Карлоттанеожиданно уверенной походкой прошла мимо Роуан, которая следила за нейудивленным взглядом, прикрывая ладонью колеблющееся пламя свечи.

Они вышли в полутемный холл, и вдруг Роуан вздрогнула иостановилась. В тусклом свете один из висевших на стене портретов словно ожил,и ей показалось, что изображенный на нем мужчина пристально смотрит прямо нанее.

– В чем дело? – не оглядываясь, спросила Карлотта.

– Нет-нет, все в порядке… Просто мне показалось… –Роуан внимательно смотрела на мастерски написанный портрет улыбающегосятемноглазого мужчины, явно очень старый, поскольку лак на нем сильнопотрескался.

– Что показалось?

– Не имеет значения… – Роуан двинулась дальше,опять загородив рукой крохотный язычок пламени. – Свет упал так, что мневдруг показалось, будто человек на портрете шевельнулся.

Роуан остановилась рядом с Карлоттой, та обернулась ипристально взглянула на портрет.

– Тебе предстоит столкнуться в этом доме с множествомстранностей, – сказала она. – Не удивляйся, если, войдя в пустуюкомнату, увидишь вдруг там движущийся силуэт или встретишь устремленный на тебявзгляд. – В голосе Карлотты не слышалось ни веселого ехидства, низлорадства – это был голос одинокой усталой женщины, задумчивый игрустный. – Ты не боишься темноты?

– Нет.

– Ты хорошо видишь даже во мраке. – Последниеслова прозвучали не как вопрос, а как простая констатация факта.

– Да, гораздо лучше, чем большинство людей.

Карлотта вновь повернулась и направилась к высокой двери уоснования лестницы. Она нажала на кнопку, раздался глухой щелчок, и лифтдвинулся вниз. Как только он в последний раз дернулся и остановился, пожилаяженщина повернула ручку, открыла дверь и с трудом отодвинула закрывавшую входрешетку.

Внутри кабины тускло горела лампочка. Роуан увидела давнопотемневшую обивку на стенах и вытертый коврик, покрывавший пол.

– Закрой дверь, – попросила Карлотта. –Кстати, тебе не помешает заодно научиться пользоваться тем, что отныне тебепринадлежит, – добавила она, после того как Роуан молча выполнила просьбу.

От одежды Карлотты исходил сладковатый, тяжелый запахкаких-то духов – похоже, это были «Шанель» – и пудры. Старуха нажала намаленькую черную кнопку справа от себя, лифт дернулся и быстро поехал вверх.Скорость подъема и несомненная мощь мотора удивили Роуан.

В коридоре второго этажа было еще темнее, чем внизу, нозаметно теплее. Закрытые ставни окон и запертые двери не пропускали сюда ниединого лучика уличного света. Маленький язычок свечи выхватывал из мрака белыепанели дверей и уходящую вверх лестницу в самом конце коридора.

– Сюда. – Карлотта открыла одну из дверей по левойстороне и вошла первой, глухо постукивая палкой о толстый ковер на полукомнаты.

Роуан увидела темные шторы, такие же ветхие, как и встоловой, и узкую деревянную кровать с высоким резным балдахином, украшеннымизображением орла. Аналогичный рисунок был вырезан и на спинке кровати.

– На этой кровати умерла твоя мать, – сказалаКарлотта.

Бросив взгляд на голый матрас, Роуан заметила на нем большоепятно, странно, почти ослепительно блестевшее в темноте. Тараканы! Роуан едване лишилась чувств от отвращения. Черные твари, деловито облепившие пятно,бросились врассыпную, как только она подошла и поднесла ближе свечу.

Но Карлотта, погруженная в собственные мысли, казалось, незамечала, сколь отвратительно это зрелище.

– Неслыханно! – воскликнула Роуан. – Кто-тодолжен навести здесь порядок!

– Наводи, если хочешь. Теперь это твоя комната.

Духота и жуткая картина, представшая глазам, лишили Роуансил. Она попятилась к двери и прислонилась лбом к косяку.

– Что еще вы хотите мне показать? – Голос еепрозвучал почти спокойно.

«Умерь свой гнев, – уговаривала себя Роуан, окидываявзглядом обшарпанные стены и маленький ночной столик, заставленный гипсовымифигурками и свечами. – Боже, как здесь мрачно, грязно, отвратительно! Умеретьздесь! В этой грязи! В полном забвении!»

– Нет, не в забвении, – возразила Карлотта. –А что касается обстановки и всего остального… Она давно уже не обращалавнимания на то, что ее окружало. Если не веришь, почитай записи врачей в еемедицинской карте. – С этими словами она вышла из комнаты и направилась клестнице. – Подниматься придется пешком. Лифт работает только до второгоэтажа.

«Моли Бога, чтобы в будущем тебе не понадобилась мояпомощь», – мысленно бросила ей вслед Роуан. Ей не хотелось даже касатьсяэтой старухи. В полном смятении она пыталась собраться с мыслями, ночувствовала, что вот-вот может упасть в обморок от царящей повсюду духоты изатхлой вони, пропитавшей, казалось, всю ее одежду, волосы и даже кожу.

Карлотта медленно, но вполне уверенно преодолевала ступенькуза ступенькой.

– Следуй за мной, Роуан Мэйфейр, – приказала она,не оборачиваясь. – Здесь без свечи не обойтись. Старые газовые лампы давноотключены.

Между первым и вторым, более коротким, маршами лестницы быланебольшая площадка. По мере подъема воздух становился все теплее и теплее, икогда они наконец достигли третьего этажа, впечатление было такое, что здесьгодами скапливалась жара.

Сквозь ничем не занавешенное окно справа от Роуан проникалбелесый свет уличного фонаря.

На этом этаже было всего две двери – одна прямо перед ними,другая слева. Ее-то и открыла Карлотта.

– Там на столе должна быть масляная лампа, –сказала она. – Зажги ее.