Читать книгу "История Сибири. От Ермака до Екатерины II - Петр Словцов"

Заключим все тем признанием, что, если сибирские хлебопашцы доныне не знакомы с орудиями ученого полеводства, ни с травосеянием, ни с искусственными орошениями, взамен того они прибегали, при бездождии или ненастье, к народному молению, испрашивая благорастворения и увенчания нив плодоносием. Вера и молитва дивным образом низводят в Сибири, особенно Западной, благословения небесные. Нам случалось проезжать мимо пашней вскоре после посевов, случалось и видать народные шествия с св. иконами и хоругвями по полям. Водосвящение и кропления нив во имя Восстановителя Иисуса, видимо, возрождали косневшие силы природы.

Глава VII

Промышленность и искусства

1. Промышленность торговая.

В естественной последовательности идет за земледелием промышленность торговая, в обширном значении слова разумеемая; но прежде, нежели прикоснемся к ея ветвям, посмотрим, под каким влиянием сама она пребывала, посмотрим на учреждения, более или менее содействовавшие ея жребию.

Таких учреждений было тогда четыре: 1) обеспечение 3-х гильдий и мещан судом своего сословия или восстановление губернских магистратов, под покровительством главного магистрата; 2) уничтожение внутренних пошлин и сборов; 3) отдача пограничных таможней и сборов по Сибири в частное заведывание Шемякина и Яковлева, в виде откупа; 4) отмена казенных караванов, через 3 года ходивших в Пекин, с передачею сего права в полную волю купечества[447].

Первая мера уложена в мае 1743 г., с повторением красноречивого Петрова изречения, которым купечество его времени сравнено с рассыпанною храминою. Тем более правдоподобия с рассыпанной храминой усматривалось после биронского временщичества и потом правления. По восстановлении двух уже магистратов в Сибири, в таком же патриотическом духе возглашено Сенатом в июле и сентябре того же года по всему государству постановление, чтобы не дозволять иностранцам торга розничного, также чтобы никакое лицо, никакое место нигде: ни в дороге, ни на перевозе, ни на пристани — не делало купцам или промышленникам остановок, прицепок и озлоблений; на губернаторов же и вице-губернаторов предоставлено жаловаться Сенату. Это благотворное учреждение прибито было везде для всенародного ведения, чем и обнаруживается повсеместность зол, от которых страдали и сословье торговое, и торговля. Можно бы, кажется, понимать, и тогдашним исполнителям законов, что, придираясь к торговцу, посягают на свободу торговли, на ценность товаров и на собственность потребителей.

Вторая мера, в отвращение разорительных и самовольных требований, внутренними сборщиками причиняемых купечеству и крестьянам, решена в конце 1753 г. и приведена в исполнение в следующем. Внутренние сибирские таможни давали казне 112 270 р., но можно ли счесть, сколько они вымогали в свою пользу обдуманными притеснениями? Недаром Сборник записал для памяти, что при уничтожении внутренних пошлин, по городам и слободам сбиравшихся с предметов потребления, народ в Сибири обрадовался; он обрадовался, конечно, прекращению ненавистного вымогательства, которым лакомились сборщики. Сенат насчет сибирской торговли предварительно поставил 3 правила: а) не досматривать в Верхотурье товаров произведения или мастерства российского, идущих в Сибирь для потребления, и продавать их беспошлинно, в случае же отпуска за границу брать вместо пошлины тарифной по 5 % и внутренней по 13 %; б) не досматривать также в Верхотурье провозимых в Сибирь товаров, с которых взята в России пошлина тарифная и внутренняя, и беспошлинно выпускать их за границу из сибирских таможней; в) с привозимых из Китая или вообще из-за границы товаров брать в пограничной таможне обоюдную пошлину по 23 % и затем товары сии считать свободными везде в России, даже при отпуске в Европу. Сверх означенных правил, которыми восстановлялся торговый устав 1698 г., вероятно, утративший силу, в ноябре 1760 г. позволено всякому городу и купцу, не открывая своего имени, писать в комиссию коммерции обо всем, что будет им признано за полезное для преспеяния торговли. История не должна забывать, что, при суждениях об уничтожении внутренних пошлин, особенно подвизался, в Сенате и у Престола, генерал-фельдцейгмейстер граф Шувалов, в звании сенатора и генерал-адъютанта[448].

Верхотурская таможня, как можно судить из буквального смысла 3-х правил, не только не отменена с уничтожением внутренних пошлин, но через 8 месяцев еще строго после того подтверждено о непровозе товаров чрез Екатеринбург. Итак, обе уральские таможни с своими заставами, при новом облегчительном порядке, оставались в прежнем действии; потому что не было таможенной линии, могущей ответствовать за невозможность беспошлинного заграничного провоза, не менее и потому, что в глазах Сибирского Приказа представлялась Верхотурская таможня благонадежною порукою за верность таможенных сборов[449].

Третья мера об отдаче Шемякину и Яковлеву таможенных сборов в России с Сибирью, на 10 лет, состоялась в марте 1762 года. Какими рассуждениями склонилось правительство к толь опасной мере, нам не известно. Оно, кажется, не предполагало того изворота, что, в последние годы откупа, легко будет откупщикам беспошлинно выписать огромные грузы и транспорты товаров, что никто им не воспретит пропускать запрещенные товары в оба направления, за границу и из-за границы, что скрытными мерами сего рода они подорвут государственную торговлю, подавят начальное развитие мануфактур и обсчитают доверчивость правительства в его доходах. Конечно, подобные опасения возникли в уме нового царствования, когда в 1763 г. сперва введен главный надзор над всеми таможенными сборами, потом при надзоре уничтожен откуп, и сборы возвращены в казенное управление, с наступлением 1764 года.