Читать книгу "Колдун из Салема - Вольфганг Хольбайн"

Все произошло очень быстро. Тело СУЩЕСТВА начало тускнеть, еще раз содрогнулось и — разложилось. Далеко, очень далеко от него — на морской глубине — зашевелилась гигантская тень другого существа. Все это время оно ждало и наблюдало, и теперь констатировало гибель плода своих усилий с равнодушием машины. Время для него не имело значения, у него еще оставались миллионы помощников, которыми легко можно было восполнить эту — всего лишь одну-единственную — потерю.

Оно беззвучно оторвало свое огромное тело от морского грунта и начало удаляться прочь от суши, подальше в бездну океана — в ту черную кромешную бездну, куда еще никогда не заглядывал человек. Но оно еще вернется. Может быть, завтра, а может быть, через сто лет. В его распоряжении было много времени. Но оно обязательно вернется.

Когда-нибудь.

Было уже около полудня, когда мы покинули дом и снова отправились в путь. Слезть с чердака оказалось не так-то просто, и ни у кого из нас уже не осталось сил, чтобы немедленно куда-то двигаться. Миссис Уинден обработала и перевязала мои раны, но даже после двухчасового отдыха я все равно чувствовал себя усталым и разбитым. Путь, простиравшийся перед нами, казался мне бесконечным.

Когда мы покинули дом, нашему взору открылся неправдоподобный и жуткий вид. Поляна была серой и безжизненной. Ее покрывал толстый — по щиколотку — слой тонкозернистой пыли, которая под воздействием проступающей из земли влаги постепенно превращалась в мерзкую коричневатую жижу. Лес выглядел как после пожара. Деревья во всей округе — насколько хватало взора — стояли оголенными, совершенно без листьев и без коры. В лесу царила мертвая тишина.

— Как вы думаете, эта… эта штуковина действительно погибла? — тихо спросил Макмадок.

Его слова были обращены к Говарду, но, тем не менее, я повернулся к Макмадоку и, улыбнувшись, с напускной уверенностью кивнул.

— Мы его победили, — сказал я. — Если бы нам это не удалось, то все мы уже были бы мертвы, Макмадок.

— Лон, — поправил он меня.

— Лон, — улыбнулся я. — Вы… возвращаетесь в Дернесс?

Он помолчал некоторое время. Его взор скользнул в сторону двоих мужчин — только они из небольшого отряда Бреннана остались живы.

— Да, — сказал он наконец. — Если он еще существует.

— А почему бы вам… почему бы вам не поехать с нами? — спросил я. — Мне бы пригодился такой друг, как вы.

Лон смущенно улыбнулся. Он некоторое время размышлял над моим предложением, а затем отрицательно покачал головой, опустил глаза и начал нервно вертеть в руках свою винтовку.

— Поехать с вами? — переспросил он. — Вряд ли это хорошая идея, Роберт. Мое место — здесь, а не с вами. Хороший кабачок и вдоволь пива — вот что мне нужно, чтобы поскорее забыть о том, что произошло, — он неожиданно ухмыльнулся. — Находиться рядом с вами — уж слишком нервное занятие. Хотя, впрочем, мы еще можем увидеться когда-нибудь.

— Вполне вероятно, — сказал я.

Но мы оба знали, что даже если это и произойдет, то очень нескоро. К сожалению. Мы с ним вполне могли бы стать хорошими друзьями, в этом я был уверен.

Я хотел еще что-то сказать, но Лон неожиданно обернулся, сделал знак рукой своим землякам и быстрыми шагами пошел к лесу — в сторону, противоположную направлению на Беттихилл.

Я смотрел ему вслед, пока он не исчез за голыми стволами деревьев. Во мне росло ощущение утраты.

И вдруг я осознал, что эти мысли — безосновательны. Мы не смогли бы стать друзьями. Даже если бы и захотели. Мне от судьбы достался крест, который я должен нести сам, и у меня не может быть друзей среди обычных людей. Я ведь колдун.

А к колдунам люди не могут испытывать дружеских чувств — лишь неприязнь. Мне вдруг отчаянно захотелось закричать.

Но я, конечно же, этого не сделал.

НА ЭТОМ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ СЕДЬМАЯ КНИГА

Книга восьмая Безумные дни

Это было зрелище такой парализующей силы, что я просто не мог оторвать от него взгляд. Мое отражение в зеркале вдруг начало изменяться самым ужасным образом. Кожа на лице стала коричневой и потрескавшейся, словно пожухлый лист, дрожащий под порывами осеннего ветра. Поначалу я даже не понял, что вообще происходит. В своей левой — дрожащей — руке я все еще держал помазок, так и не донеся его до лица. Мой рот был приоткрыт в беззвучном крике. Во рту виднелись черно-коричневые зубы, они быстро разрушались. Медленно, очень медленно моя дряблая кожа начала исчезать, и мне показалось, что я уже вижу за ней оголившиеся кости. В ходе всех этих трансформаций мое отражение в зеркале сначала превратилось в жуткую физиономию, а затем — просто в череп. Мои глаза запали глубоко в глазницы и, казалось, оттуда сверкал сатанинский взгляд. Одновременно со всем этим я услышал чей-то тонкий поющий голос: это были высокие пронзительные звуки, доносившиеся, казалось, со всех сторон сразу, постепенно они становились все выше, и затем — неожиданно и резко — оборвались.

Зеркало разлетелось вдребезги. На меня обрушился град серебристых осколков разбитого стекла. Мне показалось, что десятки малюсеньких острых хищных зубов впились в мое лицо. Но я даже не обратил на это внимания: я все еще не вышел из оцепенения от ужаса увиденного, от всего этого у меня буквально перехватило дыхание. Я был на грани потери рассудка.

Мое сознание было словно выключено, но где-то в глубине меня росло сильное, даже неистовое чувство. Я постепенно переставал ощущать себя сильно натянутой струной, которая вот-вот лопнет от напряжения, ко мне постепенно приходило понимание того, что все это — не более чем иллюзия, конечно же, всего лишь иллюзия…

Эта боль, ужасные метаморфозы и вызванный ими ужас — не более чем плод моего воображения, не более чем какое-то жуткое видение.

Мои пальцы словно сами по себе потянулись к раме зеркала, и вдруг, совершенно неожиданно, я увидел перед собой совсем другое изображение: это была очень молодая девушка, почти ребенок. Как зачарованный, я смотрел на ее лицо, толком не отдавая себе отчета в том, что вижу, смотрел, не отрывая взгляда, и вдруг я начал замечать сходство очертания ее волос с контуром черепа мертвеца, от вида которого я еще несколько секунд назад пребывал в оцепенении. Затем…

— Присцилла! — воскликнул я.

Карие выразительные глаза смотрели на меня с очень хорошо знакомой мне холодностью, но, тем не менее, она испугала меня так же, как и тогда, в первый раз. Передо мной была не Присцилла, моя милая малышка. Я видел Лиссу — колдунью, принявшую образ Присциллы и уже один раз пытавшуюся меня уничтожить.

Но как такое было возможно? Говард уверял меня — и довольно убедительно — что она уже не сможет причинить никакого вреда, что его друзья займутся ею и сумеют ее изолировать. И при этом он поклялся, что никто из них не сделает ей ничего плохого.

Но то, что я видел сейчас, являлось самой настоящей насмешкой над всеми его заверениями.