Читать книгу "Барабаны осени. Книга 1. О, дерзкий новый мир! - Диана Гэблдон"

— Э-гей! — произнесла я, откашлявшись. — Вы позволите мне вмешаться, джентльмены? Я не слишком хорошо разбираюсь в греческой философии, но одну маленькую эпиграмму помню наизусть. — Я вручила Вильяму кувшин с жидким щелочным мылом, который успела прихватить с собой вместе с льняной полосой для жгута, буде тот понадобится. — Это Пиндар, — пояснила я. — «Вода есть лучшее в мире».

Из-под маски проглянуло нечто вроде благодарного выражения. Его лордство поклонился мне с предельной вежливостью, потом повернулся, окатил Яна подозрительным взглядом и, путаясь ногами в траве, пошел к ручью, оставляя за собой дорожку пахучих капель. Похоже, башмаки он утопил.

— Бедный аккуратный мальчик, — пробормотал Ян, уныло качая головой. — Не один день пройдет, пока он проветрится.

— Да уж, можно не сомневаться. — Губы лорда Джона все еще изгибались в улыбке, но потребность цитировать древних греков вроде бы наконец иссякла, уступив место неким сомнениям. — А кстати, вы не знаете, что случилось с моим пистолетом? Ведь он был у Вильяма в момент несчастного происшествия, не так ли?

— Ох… — Племянник явно смутился. Он вздернул подбородок, показывая в сторону уборной. — Я… э-э… боюсь, честно говоря, что…

— Понятно. — Лорд Джон потер свой собственный безупречно выбритый подбородок.

Джейми пристально уставился на Яна.

— А… — промычал Ян, отступая на шаг-другой назад.

— Достань его, — произнес Джейми тоном, не допускающим возражений.

— Но… — заикнулся Ян.

— Сейчас же, — сказал его дядя и швырнул к ногам племянника скользкую вонючую веревку.

Кадык Яна подпрыгнул. Парень посмотрел на меня, и его глаза стали похожи на кроличьи.

— Только сначала разденься, — услужливо подсказала я. — Ты ведь не хочешь, чтобы нам после пришлось сжечь твою одежду, правда?

Глава 26Мор и чума

Я вышла из дома перед закатом, чтобы навестить моего пациента в амбаре. Ему не стало лучше, но и видимого ухудшения я не заметила; дыхание было все таким же затрудненным, тело пылало жаром. Но на этот раз провалившиеся глаза встретились с моими, когда я вошла в сарай, и не отрывались от моего лица, пока я осматривала несчастного.

Он все также держал амулет из вороньих перьев, крепко зажав его в руке. Я прикоснулась к перышку и улыбнулась больному, потом напоила его. Он пока еще ничего не ел, но выпил немного молока, а потом без возражений проглотил очередную порцию моего жаропонижающего варева. Пока я его осматривала и поила, он лежал совершенно неподвижно, однако когда я потянулась к нему, чтобы положить горячую припарку на его грудь, он вдруг схватил меня за руку.

Другой рукой он ударил себя по груди, как-то странно загудев. На мгновение я застыла в изумлении, но потом поняла, что он имел в виду.

— В самом деле? — сказала я. Взяв пакет с сухими травами для припарки, я высыпала их во влажный лоскут. — Ну что ж, тем лучше. Дай-ка подумать…

Я остановила свой выбор на «Вперед, воины Христовы», и мое исполнение ему, похоже, понравилось; но мне пришлось спеть это трижды, прежде чем он решил, что этого достаточно, и расслабился наконец, слегка покашливая и благоухая камфарой.

Я задержалась перед входом в дом, чтобы тщательно вымыть руки спиртом из прихваченной с собой бутылки. Сама я не боялась заразиться, потому что в детстве мне делали прививку от кори, — но мне совсем не хотелось инфицировать кого-нибудь другого.

— Говорят, по Кросскрику гуляет красная корь, — заметил лорд Джон, выслушав вместе с Джейми мой отчет о состоянии больного. — А правда ли это, миссис Фрезер, что краснокожие по своей природе меньше способны сопротивляться болезням, нежели европейцы, в то время как африканские рабы, наоборот, болеют меньше, чем их хозяева?

— Это зависит от типа инфекции, — ответила я, заглядывая в котел и осторожно переворачивая палкой тыкву, в которой тушилось мясо. — Индейцы более устойчивы к болезням, которые вызывают разные паразиты… ну, к малярии, например… потому что это местные заболевания. А африканцы легче справляются с тропической лихорадкой, поскольку это болезнь их родины, в конце-то концов. Но индейцы не в силах противостоять европейской заразе, такой, к примеру, как оспа или сифилис.

Лорд Джон был явно ошеломлен, и это доставило мне некоторое удовлетворение; он ведь задал свой вопрос явно из простой вежливости, и совершенно не ожидал, что я действительно кое-что знаю.

— Как интересно, — сказал он наконец, и, похоже, действительно заинтересовался. — Вы упомянули о каких-то организмах? Вы имели в виду те, которые описаны в труде мистера Эвана Гунтера о болезнетворных тварях?

Тут уж настала моя очередь удивляться.

— Э-э… не совсем так, нет, — пробормотала я и поспешила сменить тему.

Мы провели достаточно приятный вечер; Джейми и лорд Джон обменивались разными охотничьими и рыболовными историями, а я занялась штопкой чулок.

Вилли и Ян играли в шахматы, и Ян выигрывал, не скрывая своего удовольствия. Его лордство зевнул во весь рот, но, поймав предостерегающий взгляд отца, сделал слабую попытку прикрыть рот ладонью. По его лицу бродила сонная пресыщенная улыбка, и неслучайно: они с Яном после сытного ужина уничтожили еще и здоровенный пирог со смородиной.

Джейми, заметив, что мальчишка уже засыпает, вскинул бровь и посмотрел на Яна, — и племянник тут же послушно поднялся и повел его лордство на ночлег, в сарай, где хранились мои сушеные травы. Минус два, подумала я, решительно отводя взгляд от кровати, — но три в остатке.

Так или иначе надо было решать деликатную проблему сна, и я для себя решила ее, скромно удалившись в сторону кровати и под одеялом переодевшись в ночную рубашку, пока Джейми и лорд Джон сидели, склонившись при свете очага над шахматной доской и допивая остатки виски.

Лорд Джон играл в шахматы куда лучше, чем я, — ну, по крайней мере, я пришла к такому выводу, поскольку партия заняла у них добрый час. Меня Джейми обычно разбивал наголову минут за двадцать. Игроки по большей части молчали, и лишь изредка между ними происходил короткий обмен репликами.

Наконец лорд Джон после очередного хода выпрямился, словно придя мысленно к какому-то решению.

— Я полагаю, здесь, в вашем горном уединении, вас не особенно беспокоят политические страсти? — небрежным тоном произнес он. И тут же снова склонился к доске, сосредоточенно вглядываясь в фигуры. — Я просто завидую вам, Джейми, поскольку вы ушли от всех этих трудностей, с которыми сталкиваются торговцы и владельцы небольших ферм в долинах. Даже если в вашей жизни есть трудности — а их не может не быть в любом случае, разумеется, — вы все равно отчасти находите утешение в мысли о том, что ваш труд значителен и даже героичен.

Джейми громко фыркнул.

— О, да. Очень даже героичен, можете не сомневаться. И в данный момент от меня требуется максимум героизма, чтобы управиться со свиньей в моей кладовке. — Он кивком указал на шахматную доску, вскинув одну бровь. — Вы действительно хотите сделать этот ход?