Читать книгу "Доклад Юкио Мисимы императору - Ричард Аппигнанези"

Кавабата: Почему же в разговоре с Мисимой он упомянул о нем?

Ито: Кто знает? Думаю, то был своего рода прозрачный намек на необычную просьбу, высказанную Мисимой накануне посещения дворца. Он хотел, чтобы ему разрешили спуститься в бункер, где принималось решение о подписании Акта о капитуляции. Это подземное бомбоубежище сохранилось и до сих пор находится на территории Дворца.

Кавабата: Вам удалось получить разрешение на посещение этого бункера?

Ито: Да. После небольшой дружеской беседы с императором гофмейстер проводил Мисиму в бункер. Мисима подробно расспрашивал, кто где сидел во время совета и где находился император. А затем он надолго задумался. Прошло минут пятнадцать. Наконец Мисима снова оглянулся по сторонам и сказал…

Мисима:… пустой куб ночи. (Он появился на Сцене 1 вместе с Моритой. Оба одеты лишь в набедренные повязки. Мисима и Морита встали в строй носильщиков, чтобы помочь нести омикоси.) Это – святилище омикоси. Его тяжесть давит нам на плечи. Мы несем совершенный пустой куб ночи.

(Носильщики вместе с омикоси уходят. Мисима иМорита остаются на Сцене 1. Красный прожектор снова фокусирует свой луч па огромном овальном зеркале, расположенном в глубине сцены. Несколько мгновений яркий свет слепит глаза, а затем гаснет.)

Мисима: Что значит «реставрировать власть императора»? Отвечай, Морита Масакацу!

Морита (низко кланяется и говорит, затаив дыхание): Хай, сэнсэй! Это значит, что император является Богом для нас.

Мисима: Повтори это, Морита!

Морита (кланяясь Мисиме): Бог! Бог! Бог!

Мисима: Что является зеркалом, в котором можно увидеть отражение Бога?

Морита: Солнце – это зеркало, в котором я вижу отражение Бога.

Мисима: Но когда ты смотришь на солнце, Морита, ты слепнешь.

Морита: Хай, сэнсэй! Меня ослепляет божественная сущность императора.

Мисима: Его императорское величество является Богом Солнца. Что ты видишь своими ослепленными от яркого света глазами? Кто я, Морита?

Морита: Вы – Зеркало, сэнсэй!

Кавабата (на Сцене 3): Что за безумие он проповедует? Я не верю собственным ушам.

Ито: И напрасно, Кавабата-сан. Он много раз высказывался совершенно ясно.

Кавабата: Но разве можно верить его словам?

Ито: Мы потеряли способность верить, Кавабата-сан.

Мисима (на Сцене 1): Божественное Зеркало разбилось на миллионы осколков, это – миллионы слепых японцев, которые живут, потеряв всякую надежду, в мире, где царит полная тьма. Скажи, Морита, могут ли слепые что-нибудь видеть глазами, полными слез? Из тайных глубин земли поднялась страшная сила и обрушилась на Хиросиму и Нагасаки. Вспышка, сопровождавшая ее падение, была более яркой, чем тысяча солнц, и она затмила императора, Бога Солнца. Жизнь стала невыносимой.

Морита: Жизнь стала невыносимой.

Мисима: Самоубийство – наша небесная карта, Морита. Наше время настало. 25 ноября 1970 года ровно в полдень я обращусь к небесам. Я выбрал правильный момент. Мы восстановим власть Бога Солнца. Наша нация снова станет божественной. Она должна перевооружиться и приготовиться к великой тотальной войне, которая разразится после нас и принесет гибель миру.

Кавабата (на Сцене 3): Никто так и не признал его планы страшным преступлением.

Ито: Мисима прекрасно знал, что никто не признает их таковыми. (Поворачивается к стоящему на Сцене 1 Мисиме.)

Мисима (отвечает И то со Сцены 1): В Японии уровень преступности низок потому, что мало кто сообщает о совершенных преступлениях.

Ито: Но, возможно, это означает, что преступления действительно не совершаются.

Мисима (смеется): Ну да! Все японцы – добропорядочные люди.

Ито: Вы хотите сказать, что все мы – добропорядочные преступники?

Мисима: Мудрое замечание, сенатор Ито.

(Свет на Сцене 1 гаснет. Освещение Сцены 3 постепенно тускнеет.)

Кавабата: Мне очень трудно согласиться с этим.

Ито: С чем, Кавабата-сан?

Кавабата: С тем, что Мисима внушил Морите безумную мысль. Он убедил его в том, что представляет императора. Это же богохульство!

Ито: Но кто еще мог вложить в голову Мориты подобную мысль? И не только в нее. Эту богохульную, как вы выражаетесь, идею Мисима внушил еще девяноста девяти членам своей организации.

Кавабата: Неужели все они были любовниками Мисимы, как утверждает молва?

Ито: Разве это имеет хоть какое-то значение? Если двух человек в трансцендентальном плане связывает такая непристойность, какая связывала их, то бессмысленно вести речь о наличии или отсутствии половых сношений.

Кавабата: Вы правы. Непристойность… Да, вы нашли правильное слово. Что-то в отношениях между Мисимой и его «настоящей женой» раздражало, беспричинно нервировало меня. Я был неоправданно жесток с Мисимой, о чем теперь сожалею. Поздно вечером, когда Мисима собрался уезжать, я показал ему один снимок. Я собираю эротические фотографии девятнадцатого столетия. В моей коллекции есть редкие бесценные снимки малолетних проституток. Эти фото были сделаны в Лондоне в 1850-х годах. Одно из них я и показал Мисиме. На нем были запечатлены две маленькие девочки, занимающиеся куннилингусом.

Мисима (входит, держа в руках фотографию, о которой говорит Кава6ата, внимательно разглядывает ее): Этот снимок волнует меня. В позе девочек ощущается тишина и покой вечности.

Кавабата: Дело в том, что модели вынуждены были застывать в определенной позе на долгое время, чтобы получился четкий снимок.

Мисима: Нет, все дело в глазах той девочки, которая смотрит на нас. Она улыбается, но ее лицо не выражает никаких эмоций, в нем нет ничего непристойного. Но когда я внимательнее вглядываюсь в ее глаза, я вижу в них двух обнаженных девочек, занимающихся любовью. Вот что видит она сейчас и вот что волнует в ее взгляде, в котором как будто отражаемся мы сами.

Кавабата: Может быть, в ее глазах отражается то, что находится у нас за спиной? Я подарю вам копию этого снимка, Мисима-сан.

(Мисима уходит.)

Ито: Вы так и не назвали главную причину самоубийства Мисимы, Кавабата-сан.

(Ито медленно отходит от Кавабаты. Освещение тускнеет, теперь круги света высвечивают только их фигуры.)

Кавабата: Я обо всем забыл. (Он смотрит на И то как на старую, потерявшую всякое значение фотографию.) Благодаря небесам, он уходит из моей жизни. Он выполнит свое обещание и вытащит баронессу Омиёке Кейко из тюремной лечебницы для душевнобольных. Она поселится вдали от людей, в священном месте на горе Хагуро, и ее объявят Живой Богиней. Тысячи паломников будут стремиться увидеть ее. Это будет последнее, что успеет сделать сенатор Ито. На Рождество 1971 года, устроив ночью оргию в доме в Азабу, сенатор Ито удалится под утро в свою комнату и примет большую дозу цианида. Он прикажет слуге Хидеки стоять наготове с садовыми ножницами в руках и в кульминационный момент предсмертной агонии отрезать его пенис.