Читать книгу "Лес Мифаго. Лавондисс - Роберт Холдсток"

Юноша разволновался. Он смотрел на птицу, пока она не исчезла из виду, потом почесал изуродованную воспаленную кожу, тихо бормоча неслышные слова.

– Почему ты убил его? – спросила Таллис, и злое лицо юного шамана повернулось к ней.

– Я был должен, – ответил он, на этот раз без издевки. – Он это знал. Вот почему он вернулся. Но мне нужны были только его кости, вот почему я сохранил плоть.

Как если бы внезапно устыдившись своей жестокости, он повернулся к ней:

– Можешь забрать его, если хочешь. Я намазал его маслом и смолой, и тело цело. Кости я тоже вернул на место, мне они больше не нужны. Он был богатой едой.

– Нет. Благодарю, – прошептала Таллис, ее едва не вырвало. Она посмотрела через лес туда, где лежали тутханахи. – Остальных ты тоже убил?

– Они не мертвы, – сказал Тиг. – Просто касаются земли. С ними происходят замечательные изменения. Старые души вытекают из их тел, новые шепчут в уши; на груди танцуют волко-птицы, медведе-олени и лягушко-свиньи; давно забытые леса откладывают семена в их животы. Скоро они встанут и будут моими. Я съел их сны и теперь знаю этих людей. Они начнут вырезать камни и раскрашивать их, и проложат ход к сердцу холма, туда, где солнце светит среди мертвых. Они пробьют путь, освещенный светом земли, ведущий в чудесный край…

Таллис посмотрела на него и вспомнила слова Уинн-Джонса: «Ты не сможешь войти в потусторонний мир через пещеры или могилы. Это все легенда. Ты должна пройти через более древний лес…»

Таллис криво усмехнулась, сообразив, что Тиг и есть легенда, по меньшей мере для тутханахов. Для него путь в Лавондисс будет намного легче.

«А не убьет ли он меня?» – внезапно подумала Таллис. Она сделала себе грубое деревянное оружие, но у Тига были каменные топоры и ножи, костяные копья, крюки, пращи и камни. Он разложил их вокруг святилища, там, где когда-то стояли райятуки. Внезапно Таллис сообразила, что они положены так, чтобы защищать холм от атаки с разных сторон. Поглядев внимательно, она увидела и приготовленные кучи камней, и пять копий, стоявших на равном расстоянии друг от друга, и оперенные трупы птиц, насаженные на шесты. Тиг построил Землю Призрака Птицы! Он боялся птиц и создал собственную магию, которая защищает его как от крылатых хищников, так и от остатков его рода.

Тиг испуган, он чувствует себя в осаде. Рад ли он Таллис?

Она решила, что лучше всего спросить прямо:

– Ты собираешься съесть меня?

Тиг кисло рассмеялся.

– Я думаю, что ты боишься. – Он покачал головой. – Я не собираюсь использовать тебя так. Я и так съел все сны о твоей Англии. Похоже, что это совершенно ужасное место: много голой земли и мало лесов, в деревнях слишком много народу, всегда темнота и дожди…

Таллис улыбнулась:

– Однажды Уин-райятук сказал мне, что я никогда не вернусь в это «ужасное место». Я уверила его, что вернусь. Но я думала, что заберу с собой брата, а смогла только мельком увидеть его. Он все еще где-то здесь. Если я вернусь в мою страну, то никогда не найду его. А если останусь, то здесь и умру. Я бы хотела поговорить об этом с Уинн-Джонсом. – Она вздохнула. – Но ты высосал его кости и сделал страшную маску, лишь бы обмануть меня…

Тиг оскалился и стукнул кулаком по земле:

– Ты забыла кое-что…

Крик. Гневный крик. Он донесся из леса между краиг-морном и поселением. Тиг побледнел как смерть, вскочил – из его шрамов потекла кровь – и бросился к пращам. Таллис взбежала на вершину земляных укреплений и посмотрела на линию деревьев, ее сердце забилось от безумной надежды. Там стояла женщина. Высокая женщина. Раскрашенная в черно-белое. Завернутая в плащ из птичьих перьев, стянутый на талии. И на голове повязка, украшенная длинными бледно-желтыми перьями.

– Мортен! – крикнула Таллис. Она хотела бы подружиться с девушкой, несмотря на все, что произошло во время их последней встречи. Она осталась одна в этом огромном лесу и отчаянно нуждалась в союзниках, в людях, которых знала.

Мортен что-то крикнула на своем языке. Тиг затанцевал, потом завыл: дикий вызов, то затихавший, то снова усиливавшийся. Кровь хлынула из его многочисленных ран, и он растер ее правой рукой, а левой раздавил череп ворона.

Мортен запрокинула голову и захохотала, повернулась и убежала обратно в лес. Таллис бросилась за ней. Идя по следам девушки, она промчалась через поселение, выскочила на берег реки и… И тут следы внезапно исчезли. Молча стоя на поляне духов, она посмотрела на север и на юг, по течению и против, но не увидела никаких следов Мортен. Только над ее головой, в ветках деревьев, шла какая-то возня.

Она посмотрела вверх и не увидела ничего.

Настали сумерки, и Таллис, замерзшей и голодной, пришлось вернуться в домик мертвых.

На земляном валу горело пять костров. Между ними бегал Тиг, играя на костяной свирели. Наконец он остановился и хрипло прокричал, наверно бросая вызов птицам. Потом нервно посмотрел на небо и подозрительно на Таллис. Она, не обращая на него внимания, вошла в ограду и почувствовала запах жарящейся еды. Тиг заколол копьем несколько маленьких животных, и они шипели над пламенем костра.

Ничего не спрашивая, она съела несколько кусочков жилистого неприятного мяса, после чего ей совсем расхотелось есть. Тогда к костру подошел Тиг, немного поел и облизал пальцы. От него отвратительно пахло, и он весь трясся.

– Мортен пытается убить меня, – сказал он. – Я убил ее отца, старого шамана. И она разъярилась. Она попытается отомстить за его смерть. А потом убьет тебя.

– Она уже могла это сделать, – ответила Таллис. – Она ударила меня трижды и оставила истекать кровью.

– А ее брат, Скатах, он мертв?

– Да.

Тиг задумчиво кивнул:

– Часть меня думает «как хорошо». Но другая часть, старик, опечалена, хотя он знал, что так и будет.

Волнение, вызванное его словами, на какое-то время лишило Таллис речи, и она молча глядела, как он оторвал себе еще один кусок мяса, быстро сжевал его и настороженно огляделся.

– Старик живет в тебе? Уин-райятук?

Тиг улыбнулся. Наверно, он ожидал, что Таллис сама все поймет. Он спокойно посмотрел на нее, почти с нежностью:

– Я уже говорил тебе. Я съел его сны. И сейчас говорю на его языке. Я помню все то, что помнил он. Оксфорд. Его друга, Хаксли. Дочь, Энни. Англию, ужасное место.

– Не настолько ужасное, как то, где я была все это время.

Какое-то мгновение он колебался, возможно искал подходящий сон Уинн-Джонса.

– Значит, ты нашла место льда? Лавондисс?

– Да, как кажется. Я прошла через первый лес. Я сама стала лесом. Наверно, я вошла в собственное подсознание… даже не подозревала, что может быть так больно. Я чувствовала себя изнасилованной, поглощенной, но все-таки любимой. – Она покачала головой. – Я не знаю, что я чувствовала. Всю жизнь я думала, что Лавондисс – мир магии. Холодный, да. Запретный, да. Но я считала его огромным, во всех отношениях. И обнаружила, что это место убийства. Вины. Ужаса. Место, в котором родилась вера в переселение душ.