Читать книгу "Двенадцать - Джастин Кронин"

– Что вяжешь? – спросил Питер.

– Черт его знает. Хотела свитер связать, но пока что носки получаются.

– Лучше бы тебе заниматься тем, что ты умеешь, – посоветовал Майкл.

– Погоди, друг мой, вот когда с тебя гипс снимут, Лора покажет, что она умеет. Ты этого не забудешь.

Она поглядела на Питера и застенчиво улыбнулась, так, чтобы он понял шутку.

– О, извини, Питер. Меня занесло немного. Едва не забыла, что ты тут.

Питер рассмеялся. Сколько же времени прошло с той поры, когда он последний раз смеялся?

– Ничего.

Лора слегка махнула одной из спиц.

– Я просто хотела сказать, если нашему парню не полегчает, что мне всегда казалось, что ты очень хорошо выглядишь. А еще ты герой войны. С удовольствием выслушаю все, что вы расскажете, лейтенант.

– Я подумаю.

– В этом я не сомневаюсь.

Она бросила вязанье на колени.

– Похоже, у меня смена через тридцать минут, так что оставляю вас обсуждать меня.

Она встала, убрала вязанье в сумку, хлопнула Майкла по руке, потом передумала и поцеловала в макушку.

– Что-нибудь надо, пока я не ушла?

– Все хорошо.

– Не особо, Майкл. Далеко от этого. Ты меня до чертиков напугал, вот что ты сделал.

– Я же сказал, извини.

– Продолжай говорить это, малыш, и когда-нибудь я тебе поверю.

Она снова поцеловала его.

– Джентльмены.

Когда Лора ушла, Питер сел на ее место.

– Прости уж, – сказал Майкл.

– Я не знаю, за что ты перед ней извиняешься, Майкл. Как я понимаю, ты самый везучий парень на планете Земля.

Питер кивнул в сторону кровати.

– Так как нога, если по правде?

– Чертовски болит, если честно. Рад, что ты наконец пришел.

– Теперь ты меня прости. Юстас меня работой загружает.

– Так скольких ты нашел?

Питер понял, что он спрашивает про людей из Первой Колонии.

– У нас была информация насчет пятидесяти шести. Мы все еще пытаемся найти их всех. Пока что нашли дочерей Джимми, Элис и Эври. Констанс Чу, Расса Кертиса, Пенни Даррелл. Еще потребуется много времени, чтобы со всем разобраться. Их по разным местам расселяли.

– Наверное, это хорошие новости, – сказал Майкл и умолк, не договорив. Значит, многие другие умерли.

– Холлис сказал мне, что ты сделал, – сказал Питер.

Майкл двинул бровями. На его лице было смущение, но и гордость.

– Тогда это казалось само собой разумеющимся.

– Если захочешь служить Экспедиционным, скажи. Если, конечно, меня самого назад возьмут. Не удивлюсь, если наш следующий разговор будет на гауптвахте.

– Питер, оставь. За то, что ты сделал, они должны тебе генерала дать. Или предложить баллотироваться в президенты.

– Значит, ты хуже меня знаешь, что такое армия.

Однако он и сам задумался на мгновение. А что, если?

– Сам знаешь, мы через пару дней отправляемся.

– Слышал. Не забудь закутаться получше. И передай от меня привет Кервиллу.

– Следующим рейсом тебя заберем, обещаю.

– Даже не знаю, мужик, здесь тоже работы хватает. И место меня типа устраивает. Кто с тобой отправится?

– Сара, Холлис, Кейт – это очевидно. Грир остается, будет дальше помогать с эвакуацией. Юстас собирает команду.

– А что насчет Лиш?

– Я бы ее спросил, если бы смог найти. Вообще едва ее вижу. Она вечно на этом своем коне разъезжает. Назвала его Солдатом. Чем она занимается, понятия не имею.

– Жаль, что ты с ней разминулся. Она сегодня утром заходила.

– Лиш здесь была?

– Сказала, что пришла повидаться.

Майкл поглядел на него.

– А что? Это так странно?

Питер нахмурился.

– Наверное, нет. Как она выглядела?

– А ты как думаешь? Как Лиш.

– Значит, с ней ничего не изменилось.

– По крайней мере не заметил. Она не слишком долго здесь была. Сказала, что хочет помочь Саре с донорством.

Будучи временным руководителем отдела здравоохранения, Сара выяснила, что здание, служившее больницей, являлось ею лишь по названию, о чем она уже давно подозревала. Здесь не было практически никакого медицинского оборудования, а крови для переливания вообще не было. Во время восстания очень многие получили ранения, рождались дети, и все прочее, так что она сказала, что надо доставить сюда с пищевого комбината холодильник, а затем начала программу по сдаче крови.

– Лиш – медсестра, – сказал Питер и иронически покачал головой. – Хотел бы я это увидеть.

Что произошло с красноглазыми, никто так до конца и не понял. Те, кого не убили на стадионе, сами перестали существовать. Единственный вариант, в пользу которого говорила история Лайлы, которую рассказала Сара, заключался в том, что разрушение Купола и смерть человека, известного под именем Источника, вызвало цепную реакцию, такую же как и та, что произошла с потомками Бэбкока на горе в Колорадо. Те, кто увидел это своими глазами, описывали это как мгновенное старение, как будто сотня лет позаимствованной жизни минула за считанные секунды. Ссыхающаяся плоть, волосы, выпадающие пучками, лица, будто высыхающие и превращающиеся в черепа. Те трупы, которые они нашли, все еще одетые в костюмы и галстуки, превратились в кучи коричневых костей. Выглядели так, будто умерли уже десятилетия назад.

Приближался день отбытия, и Сара работала почти круглосуточно. По плоскоземью разлетелся слух, что теперь в больнице реально лечат, и сюда приходило все больше людей. Жаловались на разное, от обычной простуды и недоедания до серьезных недомоганий, вызванных возрастом. Некоторым, похоже, было просто любопытно, что это такое вообще – прийти к врачу. Сара лечила всех, кого могла, и утешала тех, кого не могла вылечить. В конечном счете различие между ними было не слишком большим.

Она уходила из больницы, только чтобы поспать, иногда – чтобы поесть, но чаще всего Холлис сам приносил ей еду и всегда приводил с собой Кейт. Жили они в квартире в жилом комплексе на краю старого рынка. Странная квартира, с большими окнами с тонированными стеклами, внутри все время казалось, что на улице вечереет. Несколько зловеще, учитывая, что прежде здесь жили красноглазые, но квартира была удобной. Большие кровати, мягкое белье, горячая вода, плита в рабочем состоянии, на ней Холлис варил супы и бульоны. Из чего, она знать не хотела, но они всегда получались очень вкусными. Они ели вместе, в темноте, при свечах, а потом падали на кровать и занимались любовью нежно, но очень тихо, чтобы не разбудить дочь.