Читать книгу "Источник миров - Генри Каттнер"

Я приблизился к храму, и тут же что-то зашевелилось между его колоннами. Из тени показались фигуры в мантиях. Незнакомцы склонили головы в знак приветствия. Они молчали. Я знал, видимо, предупрежденный опытом Язона, что, пока звучит голос из храма, никто не должен говорить. Но как быть мне?

— Язон из Тиссея, — завораживающе звучал нежный голос. — Язон, любовь моя, входи! Подойди ко мне, мой возлюбленный!

Склоненные фигуры отступили на шаг. Я прошел под сумрачным портиком и вступил в храм.

Внутри было темно, и лишь слабый огонь от лампады, мерцавшей на алтаре, позволял увидеть неясно нарисованный огромный, ужасный лик. Даже огонь в этом храме был нереальным, хотя от него исходило тепло. Языки пламени, зеленоватые, с холодным легким мерцанием, все время менялись, причудливо изгибались, словно змеи.

Перед алтарем стояла женщина в одеянии, полностью скрывающем ее фигуру. Мне показалось, что она как-то странно двигается, чересчур скованно. Она повернулась, услышав мои шаги. И тогда я увидел ее лицо. На время я забыл о скованности женщины, об огне на алтаре и даже о гигантском, возвышающемся над нами изображении, чье темное предназначение было мне хорошо известно.

У незнакомки было бледное, нечеловечески бледное, и гладкое, словно из белого мрамора, лицо. Его белизну подчеркивали темные губы, черные брови и волосы. Глаза вспыхивали зеленоватым блеском, похожим на блеск огня алтаря. Чистота линий, поворот головы, совершенная форма глаз и изящный изгиб бровей напоминали статую.

Увидев меня, она удивленно подняла брови. Волосы необыкновенно черного цвета с искрящимися пурпурными бликами рассыпались по ее безупречному одеянию. Но я вспомнил, что Язон знал о том, каковы эти волосы на ощупь. Они напоминали сверкающую черную реку, ниспадали на ее плечи, прикрывая алебастровое лицо гладким покрывалом. Язон помнил искры, исходящие от них, когда он касался их руками.

В моей голове проступили воспоминания Язона, и его голосом я проговорил на древнегреческом:

— Цирцея, — я сам удивился, услышав свои слова, — Цирцея, моя возлюбленная.

Огонь взметнулся над алтарем, осветив ярким светом ее прекрасное, бесконечно знакомое лицо. Я готов поклясться, что в ее глазах вспыхнул ответный огонь. Тени в зале качнулись, и изумрудные отблески побежали по стенам, словно яркие капли воды.

Она отступила к алтарю, обеими руками закрываясь от меня, словно отрекаясь.

— Нет, нет, — пробормотала она мягким, приятным голосом, — нет… нет еще, Язон. Подожди.

Она отвернулась и устремила взор к лику над пламенем алтаря. Я присмотрелся к ней повнимательнее. Память моя и память Язона подсказывали мне, что я нахожусь в храме трехликой богини Гекаты, богини темной стороны Луны (полная противоположность Дианы, богини светлой Луны) — Гекаты, которую считали покровительницей колдовства, называли богиней таинственных троп и темных дел. Ее три маски — это три пути, которыми мог пойти верующий с перекрестка Судьбы. Ночью ее повсюду сопровождали Церберы, и когда они лаяли, все адские твари обращали на нее внимание… Геката — мрачная мать волшебницы Цирцеи.

Руки Цирцеи ритуально двигались вокруг пламени. Неожиданно она мягко заговорила:

— Он идет к нам, мама. Язон из Иолкуса снова здесь. Все ли я сделала правильно?

Тишина.

Зеленый свет трепетал на стенах храма, и лицо богини выглядело безучастным. На алтаре слабо горел огонь. Постепенно его зеленоватые языки угасли в углях. Свет алтаря становился все более тусклым.

Цирцея повернулась ко мне лицом. Ее плечи чуть вздрагивали. Ее зеленоватые глаза встретили мои взгляд. Бесконечно печально и сладострастно прозвучал ее голос.

— Не время, — прошептала она. — Не сейчас. Расстанемся ненадолго, мой возлюбленный. Я буду ждать тебя, только помни обо мне, помни о нашей любви, Язон!

Пока я собирался ответить, Цирцея подняла обе руки к голове, длинными пальцами потрогала свое лицо и замерла. Голова ее склонилась на грудь, локоны прикрыли глаза. Волосы зашевелились у меня на голове. Я увидел, как Цирцея двумя руками полностью отделила свою голову от плеч.

Это оказалась маска. Цирцея опустила лицо-маску и повернулась ко мне. Черты маски показались мне безжизненно белыми, а глаза поразили меня. Весь ее лик… Безупречные завитки волос, прикосновение которых я не забыл, тепло губ, улыбающихся таинственной и знакомой улыбкой, зеленоватый отблеск глаз, полуприкрытых веками, плавно изогнутые линии ресниц. Маска жила сама по себе и говорила. Но постепенно она заснула, стала похожа на восковую.

Я медленно поднял голову и увидел лицо женщины, которая несла маску: серые пепельные волосы, усталые черные глаза, лицо, изборожденное морщинами, усталое и мудрое. На нем читалось изощренное коварство — пугающий лик с резкими чертами — лицо очень старой женщины.

— Ты — Язон, — проговорила она надтреснутым голосом, высоким и усталым. — Хронос трясет свой кубок, пока игральные кости не вернутся на свои места. Те же кости, но с новыми числами.

Что-то изменилось во мне. Когда она заговорила, я услышал ее слова, но как-то неясно. Неожиданно я вспомнил, что я Джей Сивард, а не Язон, и нахожусь я на невероятном острове, стою у неведомого алтаря. Видимо, всему виной было что-то прозаическое, например, усталость. Старческий голос богини пробудил во мне мое истинное «я».

Что она сказала? «Хронос — бог времени?» Неужели я перенесся во времени на три тысячи лет назад? Неужели «Арго» действительно перенес меня в седые туманы прошлого, в мир легенд, к эллинам, которые заложили не только основы римской цивилизации, но и культуру современной Европы! Бессмертный Хронос, наблюдающий, как время струится сквозь его пальцы. Нет, ответ мог оказаться иным. Мне показалось, что какая-то недобрая длань нависла над миром, какой-то неясный шепот слышался мне на земле и среди морских просторов. Вероятно, что-то предупреждало меня, ведь я покинул мир, где, согласно легенде, мои предки были сотворены из плоти Адама.

Теперь я находился не на Земле.

Я помнил, как Эврипид закончил свой ужасный рассказ о Медее и Язоне. Его строки с новой силой прозвучали в моем мозгу:

«Неведомо проклятье человека, он сам не знает, где искать мечту…»

Тропа, на которую я ступил, куда она ведет? Скорее всего, я попал в Мир Легенд! В давно забытый мир, где лежит остров волшебницы — таинственной Эигены, поклоняющейся трехликой богине.

Я собрался с силами. Снова вызвал из глубин памяти воспоминания Язона. Похоже на мечту. Мне казалось правильным, что я покорился воле ветра, который наполнил паруса «Арго» и принес ко мне голос Цирцеи, когда я очутился под темными кипарисами. Душа человека всегда находилась в плену неведомого. Особенно душа человека прошлого — душа человека, чья жизнь проходила в мире, наполненном богами и демонами, созданными его собственными страхами и воображением.

Страх. Страх перед чем?

Я проснулся. Я понял, что воспоминания Язона отступили.