Читать книгу "Коммунизм в мире средневекового фэнтези - Fenfex"

- Господин Кремер, - слева от него сидел юноша. Его лицо не успело приобрести мужские черты, огрубеть. Его большие карии глаза, сияющая кожа, нарочито прилизанные волосы заманили в ловушку не одну красавицу. Посреди людей размером с хорошую пивную бочку он смотрелся чужеродно и отстраненно. И внешность была одной из многих причин, почему он не нравился Кремеру. – Не забывайте, что вы здесь не один и мы не потерпим столь бесцеремонного обращения к нам.

Остальные торговцы лишь молча наблюдали за разгорающимся спором. Формально они были равны и Кремер был первым среди равных, но фактически от его решений зависели их жизни и места. Чем он и пользовался, заставляя их рисковать или платить дополнительный налог.

Найл был из изумрудного дома. Ошибка на поле боя, приведшая к врагу прямо в метре от Кремера. Малец явно обладал магией, раз за столько лет не состарился, чего Кремер боялся и ненавидел. Магия – элемент неожиданности. А Кремер не любил терять контроль.

Большую часть времени малец просто сидел на месте и делал свои дела. Постепенно Кремер потерял его из вида и даже забыл, но несколько месяцев назад он начал действовать. На грани сознания Кремер отметил, что Найл стал активным с начала дела с муравьями, но быстро выбросил это из головы. За что корил себя сейчас, проглядев опасность.

На ежемесячном собрании присутствовали богатейшие торговцы, владельцы крупнейших караванов и магазинов, глава гильдии ремесленников, и те, кого Кремер посчитал нужным здесь присутствовать. Его правая рука находилась на торговом аванпосту, несколько людей, которых он считал надежными, ушли, как только запахло проблемами и их прибыли сократились, от чего Кремер был не в лучшем настроении.

- Найл, вы были в армии?

- Я не понимаю вопроса, господин Кремер. – Его глаза смотрели прямо в глаза Кремера. Не устояв, он продолжил. – Нет, в армии я не был. Не пристало нам, торговцам, служить наравне с чернью.

- А я был в армии. И знаешь, что в меня вбили за пять лет? – Найл оглянулся, ища поддержки у других. Резкая смена от гнева к абсолютному спокойствию напугала его. Кремер отодвинул шелковый рукав, чтобы показать ужасный шрам, шедший от локтя до самой кисти. – Дисциплина. Этот шрам я получил, когда ударил десятника. Он приказал мне стоять в первом ряду, тогда нас поставили против гоблинов. Мы были еще совсем зелеными, и гоблины пугали нас до дрожи в ногах. Не думая ни секунды, он распорол мою руку своим мечом. В тот день мы не потеряли ни одного человека, потому что все стояли как имперские легионы.

На лицах одних появилась усмешка, другие, самые преданные, испытывали гнев за того безымённого десятника, другие смотрели с затаенным ядом и желчью.

- Господин Кремер, разве не вы говорили, что в армии служат одни тупые деревенщины? Как же так оказалось, что сами были там? – Усмехнувшись, Найл поддался вперед. Дерзко, не скрывая своего превосходства, он без страха смотрел прямо в глаза Кремера. Остальные люди выпрямились, став словно статуи.

- Все вы осведомлены о текущей ситуации. И мои приказы были четкими и ясными: всеми силами содействовать восстановлению города и помощи крестьянам. – Не обратив внимания на Найла, Кремер поочередно смотрел на каждого торговца. Многие отворачивались, не вынося его взгляда. – Вместо этого вы покупаете эти бананы? Сколько за ним можно было купить зерна, господин Артольд?

- Я… мы… - Словно хлебнув воды он пытался вспомнить так ускользающие цифры. Его толстое, мясистое лицо напряглось, покраснело и вспотело. – Примерно… шестьдесят килограмм.

- Шестьдесят килограмм зерна на несколько гроздей этого «банана». На дворе стоял голод, а вы покупали эти бананы?

- Закон спроса и предложения, - Найл вмешался, уязвленный отсутствием внимания. – Вы сами учили нас ему. Крестьяне не способны платить за зерно, а за бананы отдали хорошие деньги. В этом и есть смысл торговли, если вы забыли, господин Кремер.

- Я много чего забыл, господин Найл, и не ваше место говорить об этом. Но много и того, что я не забыл. Например то, как голодные крестьяне на моих глазах насадили управляющего складом на вилы. Вы когда-нибудь видели, как разъяренная толпа рвет на куски человека? Как они поочередно отрывают его руки, уши, затем и ноги? Как они насаживают их на колы и вилы? Как он кричал, прося о пощаде? И как этот крик превратился в мольбу о скорейшей смерти? Так что в ваших собственных интересах, чтобы вы никогда не увидели этого.

В зале начались перешептывания. Старые торговцы помнили тот бунт и не хотели его повторения. Молодые же слышали о нем только из рассказов старших и просили, нет, требовали больше подробностей.