Читать книгу "Рубикон - Алексей Широков"

Ну, не спрашивать же на самом деле этого очень непростого человека: «Какого хрена вы забыли с утра пораньше в моей спальне и на кой ляд вообще приперлись?» Хоть и очень хочется.

– Да вот, – усмехнулся ректор, – заглянул к вам узнать, по какой причине четверо моих учеников в последнее время злонамеренно прогуливают занятия. Вот, например, вчера. У нас была среда. Не выходной и не праздник, а вполне стандартный будничный день, а как доложили мне взволнованные преподаватели, Ефимов и его компания в очередной раз прогуляли занятия. Кое-кто с дипломатического даже утверждает, что ты очень плохо влияешь на девочек-отличниц и подаешь дурной пример остальным ученикам.

– Вы вот сейчас это серьезно? – спросил я, удивленно глядя на герцога. – Вы действительно за этим приехали…

– М-м-м. Может быть, да, а может, и нет, – выдал после короткого молчания Сафронов, после чего расхохотался. – Видел бы ты сейчас свое лицо! Ты вообще, можешь себе представить Грема Фишшина обеспокоенным такой ерундой, как прогул? Вот и я не могу. А на дипломатическом у нас работают такие зубры, которым твой преподаватель на один зубок. Да и мы в ректорате не звери. Прекрасно понимаем твою ситуацию.

– Тогда зачем вы здесь? – совсем сбитый с толку произнес я. – Только не говорите, что из-за сегодняшнего спарринга. Это как-то…

– Хм… ну и из-за него, в общем-то, тоже. Да и вообще, ты что? Не рад меня видеть?

– Да нет. В общем-то… рад, – не сказать, чтобы я слукавил, но все же. – Просто неожиданно как-то. Открываю я глаза, а вы – здесь. Если уж ночью прилетели, то подождали бы меня в более удобной обстановке… а то как-то…

– На самом деле, – усмехнулся ректор, – я только что тут появился. Только об этом еще никто не знает, кроме тебя. Отложил кучу важных дел, между прочим. Так что цени!

– Это как? – удивился я. – Телепортировались, что ли? Но это же…

– Можно и так сказать. Но на самом деле, если брать терминологию научной фантастики, то скорее «прошел собственноручно созданной червоточиной». У вас на первом курсе «Теорию сансарных колебаний» не дают, так что ты просто не знаешь, что океан сансары не однороден и имеет особые течения арканы, а одаренные, словно камушки брошенные в воду, создают вокруг себя своеобразные волны. Это называется «Эффект эха», и у каждого человека он уникален, и сила его напрямую связана с рангом одаренного. Так вот маги с аспектом «Метамагии», как я, или других энергетических структур вроде света, способны улавливать и различать сильное «Эхо», а те, кто посильнее – «Оседлать течение» и «Пройти волной» к нужному человеку, перенеся таким образом через океан сансары собственное материальное тело…

– Б-р-р-р! Стоп! Ваша светлость! Пощадите! Это все очень интересно, но я только-только проснулся! – взмолился я, совсем не горя желанием слушать с самого утра лекции на подобные темы. – Да и вообще… А если бы я сейчас был не один. Или еще лучше – сидел на толчке?

– Тогда бы мне пришлось извиниться и немного подождать с этим разговором, – ехидно улыбнулся Сафронов. – Или стать свидетелем того, что вы нарушили свое слово, данное его величеству.

– Ну-ну, – буркнул я, гадая, кто еще посвящен в наши с Ниной секреты.

За разговором я начал одеваться. Если уж нашего ректора не смущало то, в каком виде он меня застал, так чего мне, собственно, смущаться? Разговор как-то сам собой ненадолго угас. Андрей Иванович с интересом рассматривал шикарные пейзажи, открывающиеся из окна этой комнаты, а я все гадал, каким, собственно, ветром или течением занесло сюда ректора на самом деле.

– И все же, – не выдержал я наконец молчания, когда более-менее привел себя в порядок. – Зачем вы здесь?

– Его величество очень недоволен сложившейся ситуацией, в том числе твоим самоволием, – повернувшись ко мне, произнес Сафронов. – Прежде чем разворачивать самолет и сломя голову нестись в незнакомую страну, тебе следовало бы спросить у взрослых, стоит это делать или нет. Тебе, балда, зачем личный номер поверенного его величества Федора Игнатьевича был даден? А? Просто так?

– Но это… – запнулся я под строгим взглядом ректора. – Я подумал, что так будет правильно. Да и вообще, Андрей Иванович, давайте говорить прямо! Хотели бы нам это запретить – и наш самолет спокойно сел бы во Внуково. И Нину бы никто никуда не пустил!

– Много ты понимаешь! – фыркнул Сафронов, вновь устраиваясь в кресле. – Запомни, Кузьма, – детство закончилось! Ты у нас Аватар, имперский герцог! Запрещать или разрешать тебе что-либо, а также утирать тебе нос никто не будет, за все твои косяки придется отвечать в будущем самому, по полной программе. Но это не значит, что ты можешь творить все, что тебе заблагорассудится и думать левой пяткой!

Перестав прожигать меня глазами, он вновь уставился в окно и спустя пару секунд продолжил куда как менее экспрессивно:

– Помнишь, в нашу вроде бы первую встречу я тебе говорил, что «государство – это мы!» – Аватары и Воеводы, носители седьмой чакры.

– Помню.

– Так вот, заруби себе на носу, Кузя. Ты теперь фигура публичная. Да ты должен приучаться действовать самостоятельно, ответственно и думать своей головой. Но повторюсь – если в чем-то не разбираешься, не стесняйся спрашивать совета. Нет в этом урона твоей чести, хотя бы в силу твоего юного возраста!

– Да я так и делаю, в общем-то, – пожал я плечами. – Если чего не знаю, то всегда прислушиваюсь к другим. К тем же Нине и Инне, сами можете у них спрос…

– Ефимов, – оборвал меня грозный рык Сафронова. – Цесаревны – еще маленькие девочки, и мозгов у них, судя по некоторым поступкам, не больше, чем у тебя! Да, они очень талантливы, но им, как и тебе, не хватает знаний и опыта! Но, в отличие от одного самонадеянного балбеса, у них хватило ума, после того как ты принял вызов на поединок, отзвониться отцу!

– Хех, – криво улыбнулся я. – Наябедничали, да что такого-то в том, чтобы мы с Фридрихом помахали кулаками. Подумаешь. Нельзя, что ли!

– Ох, дети! И ты, и этот ученичок твоей бабки! – покачал головой ректор и махнул рукой. – Два самонадеянных дурака, ничего не знающих об этом мире!

«Так. Этот парень ученик Виолетты Семеновны? – с удивлением подумал я. – А я и не знал, что она одаренная».

– Ладно, об этом поговорим позже, а сейчас я должен передать тебе слова его величества, – произнес Андрей Иванович и, откашлявшись, выдал: – «Уделай его, зятек, а не то шкуру спущу!», а твой дед просил добавить, что если позволишь себя взгреть выкормышу этой «старой грымзы», то он с удовольствием поможет Святославу, а потом еще выдерет тебя так, что неделю ходить не сможешь.

– Да пошел он! – возмутился я, а затем, подумав, что понять меня ректор может неправильно, поспешил добавить: – Я… это про старого хрыча, а не про его величество.

Какого-либо пиетета к бабке я не испытывал. Как по мне, так она казалась мне еще хуже своего муженька, ну или как минимум они были два сапога пара! Особенно нелестно ее, на мой взгляд, характеризовало то, что за все эти годы, а особенно когда мальчик-инвалид так нуждался хоть в чьей-либо помощи, она так и не появилась в моей жизни. И это при ее-то возможностях как второго, а то и, если говорить объективно первого человека в Землях Германской Нации.