Читать книгу "Нина. Книга 1. Проклятый дар - Айя Сафина"

Девочка продолжала сходить с ума от хаоса, что захватывал все больше места в ее голове. Мама в воспоминаниях все настойчивее твердила, что так делать нельзя, это плохо! Ты отбираешь жизни! Это зло! А Монстры наперебой твердили ей, как же здорово иметь отдельную палату и цветные карандаши.

«Мы здесь. Мы с тобой. Ты наша, Нина», – шептали голоса.

«Мы покажем тебе. Ты узнаешь. Смотри», – перед глазами вновь возник образ окровавленного трупа. Она их видела десятками на дню. Она не знала, кто эти люди, где они сейчас, она просто тихо наблюдала, как за ними приходила смерть.

«Смотри, Нина. Дотронься, Нина. Ты – наша. Мы здесь», – продолжал шепот.

«Твоя сила. Мы покажем тебе. Мы научим тебя. Мы с тобой…»

Резкая боль пронзила локоть. Нину внезапно выдернули из транса. Девочка не сразу сообразила, где она находится и кто вторгся в ее дрем. Взгляд серых глаз вяло скользнул по лицу вторженца.

– Вставай, говорю! – прорычала Дания.

Санитарка по обыкновению резко дернула Нину за локоть и вытащила ту с кровати. Синяки на локтях от этих резких и грубых хваток уже не сходили. Женщина повела Нину в туалет. И хотя Нина постепенно адаптировалась к людским сборищам, предписания доктора по-прежнему велели сопровождать девочку в туалет отдельно ото всех.

Они шли по пустому коридору – дети ушли на завтрак. Дания все также кряхтела и рявкала на Нину, бубня себе под нос:

– Сколько можно тебе чести оказывать?! Который месяц уже здесь и все не можешь привыкнуть!

Нина едва слышала санитарку. С тех пор, как ей стали давать таблетки, голова стала боксерской грушей, не реагирующей на удары. Нина туго соображала, прыткость и быстрота ума исчезли, реакции стали заторможенными. Ей требовалось время, чтобы понять, что у нее спрашивают, а чтобы ответить – так еще больше.

Снова резко дернули за локоть.

– Давай скорей! – рявкнула Дания, – у меня и без тебя забот хватает!

Перед глазами стоял унитаз. Отвратительный запах ударил в нос, заставляя представить сколько девочек садились сюда до нее. Мысли снова увели сознание от реальности. Нина представляла утреннюю и вечернюю шеренги детей, тянущиеся от противоположного конца коридора. Непрерывный поток орущих и ревущих сверстников, теряющийся в обшарпанной холодной уборной, где огромная черноволосая фурия с орлиными глазами следила за пациентами, точно надсмотрщик.

– Ты что, оглохла?! – мощная рука опять дернула за локоть.

Внезапный резкий гнев кольнул внутри, словно иголка вонзилась в грудь.

– Богоборная потаскуха! – прошипел детский голос.

Дания опешила. Она отчетливо услышала каждое слово, и это заставило ее застыть на месте. Глаза женщины становились все шире, по мере того, как она осознавала услышанное.

– Что ты сказала? – голос Дании едва дрогнул.

Нина не ответила. Девочка смотрела в упор на женщину, и ее лицо не выражало ни единой эмоции.

Через несколько секунд Дания, наконец, заставила себя выйти из оцепенения, упрекнув за проявленный момент слабости. Она воспрянула духом и приготовилась снова рыкать на девочку. Но Нина словно почувствовала разгорающиеся силы в женщине и снова окатила их ледяной водой.

– Богохульная мерзавка!

Дания снова застыла. Кажется, что реакция ее вполне нормальная, ведь слышать такие слова от пятилетнего ребенка, который месяцами хранит молчание, было более чем ошеломляющим. Но не по этой причине Дания потеряла самообладание. Эти слова…. Почему девочка произнесла именно их? Совпадение ли? Случайность? Господи, тогда что за пугающая случайность? А серебристые глаза продолжали сверлить растерявшуюся санитарку пристальным взглядом. Дания была готова поклясться, что видит в детских глазах адский огонь.

– Как ты смеешь так говорить со мной…– голос женщины едва был слышен, она даже не заметила, что вопрос прозвучал не как вопрос, а как некое опасение.

– Сидит она на звере багряном, преисполненном именами богохульными…– голос Нины был ровным, стеклянным, словно она была не человеком, а подобием бездушной куклы, – и держит она золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства её, – продолжала Нина.

Дания в ужасе отшатнулась. На морщинистом лбу проступили капли пота, дыхание участилось, а стуки сердца были такими громкими, что казалось, их слышно в коридоре.

– Господи Иисусе, – шептала женщина, – Господь просвящение мое и Спаситель мой…

Нина улыбнулась. Она почувствовала страх женщины, как если бы он был физически ощутим. И ужас, в котором пребывала сейчас женщина, доставлял неописуемое удовольствие.

– Кто глуп, обратись сюда! – продолжала Нина, голос ее становился все громче и увереннее, – и скудоумному сказала она: "воды краденые сладки, и утаенный хлеб приятен".

Маленькая девочка бесстрашно ступала к женщине, которая продолжала пятиться, пока не уперлась в стену.

– И он не знает, что мертвецы там, и что в глубине преисподней зазванные ею! – лепетал детский голосок.

– Дьявол… – шептала обезумевшая санитарка, – изыди… изыди Сатана…

– Последствия от нее горьки, как полынь, остры, как меч обоюдоострый! Ноги ее нисходят к смерти, стопы ее достигают преисподней…

Дания сползла по стенке и уже сидела на полу, когда Нина приблизилась к ней так, что могла дотянуться до нее рукой.

– Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него, – шептала Дания, слезы катились по ее щекам.

Наконец, Нина замолкла. Она смотрела на запуганную заплаканную женщину, но та не вызывала у нее ничего, кроме отвращения. Синяки на локтях заныли, напоминая о причине их появления. Нина наклонилась к Дании. Она чувствовала тяжелый запах губной помады, который так раздражал ее. Серебристые глаза смотрели в заплаканные глаза санитарки, в которых читался безумный страх.

Детский голос прошептал:

– Ну что, плечевая, скольких обошла сегодня?

Это было последней каплей. Дания выбежала из туалета, крича во все уста:

– Дьволица! Сатанинская приспешница!

Нина проводила женщину взглядом, пока та не скрылась за поворотом, потом заперла дверь и, как ни в чем ни бывало, начала утренний туалет. Как же было здорово, когда никто не стоял над душой и не следил за каждым движением. Никто не бросал в ее адрес недовольных высказываний о том, как долго она чистит зубы. Она могла сидеть на унитазе столько, сколько ей было нужно. Она была одна. Никто ею не командовал. Как же это здорово!

А тем самым временем рыдающая взахлеб Дания рассказывала медсестре какую-то непонятную историю о том, что дьявол вселился в одну из пациенток.

– Клянусь Вам! Она одержима! – рыдала Дания. – Она говорила то, что не могла знать!

– Прошу Вас, дорогая, – успокаивала медсестра, – многие дети растут в религиозных семьях, они наизусть знают строки из Библии.