Читать книгу "Позывной «Волкодав» - Георгий Савицкий"

Вслед за угловатыми «панцерами» медленно продвигались похожие на стальные гробы полугусеничные бронетранспортеры, за которыми, пригибаясь, перебегали немецкие пехотинцы.

Над полем повисли «люстры» осветительных ракет, призрачным светом вырывая из тьмы бронированную массу гитлеровских оккупантов. Бронетехника с тевтонскими крестами на крупповской стали накатывала в полной уверенности в своей безнаказанности. Светящиеся плети пулеметных трасс били по нашим окопам, поднимая фонтанчики мерзлой земли.

Ракитин, укрывшись за бруствером окопа, выжидал, когда ударят пулеметы. А они все молчали – неужели всех «накрыло» немецким артобстрелом?! Ладони, держащие пистолет-пулемет, вспотели от нервного напряжения, к горлу подкатил тугой ком, воздуха не хватало. Вокруг плавали клубы пороховой гари, смешанной с едкими бензиновыми выхлопами немецких танков.

Советские пулеметчики ударили плотно – трассирующими очередями давая целеуказание бронебойщикам. А заодно – и выкашивая немецкую пехоту. Ракитин со своими автоматчиками тоже «присоединился к веселью»! Советские пистолеты-пулеметы «ППД» и «ППШ» обладали огромными преимуществами перед немецкими «MP-40» в скорострельности и емкости дисковых магазинов. Ракитин бил короткими очередями – по три-четыре патрона, при общем темпе стрельбы тысяча выстрелов в минуту сделать это было весьма непросто. Но Виктор приноровился. Гораздо хуже было то, что отблески дульного пламени слепили стрелка, затрудняя прицеливание.

Лейтенант-артиллерист не подкачал. Укрытые на флангах «сорокапятки» ударили в борта немецких танков! Сразу же один угловатый «панцер» замер на поле боя. Его моторный отсек был пробит метким попаданием, над решеткой двигателя позади башни разгоралось пламя. Второй танк «расстелил гусеницу» и завертелся на одном месте. Он развернулся бортом к русским позициям, и артиллеристы расстреляли его, как на полигоне, вогнав парочку бронебойных снарядов. «Панцер» полыхнул, как сухая копна сена.

Немногие уцелевшие танкисты Панцерваффе выбирались из боковых башенных люков. Пытались отползти назад, огрызаясь из пистолетов-пулеметов. Но гибли под плотным огнем советских пехотинцев. Вовсю работали «максимы», сея свинцовую смерть со скоростью 800 выстрелов в минуту. Отрывисто тарахтели «ручники» – «Дегтярев-пехотные». Отрывисто хлопали винтовки Мосина в руках красноармейцев.

Автоматчики старшины Ракитина «косили» гитлеровцев плотным огнем. Пистолеты-пулеметы отрывисто трещали, выплевывая раскаленный свинец. Мощные «тетешные» патроны позволяли свободно поражать цели и на двух сотнях метров, и даже дальше.

Между тем и артиллеристы истребительно-противотанковой батареи не мешкали. Квадратная башня танка «Panzerkampfwagen-IV» с характерными скосами внизу была пробита в районе бортовых люков. В ярких сполохах пламени Ракитин четко увидел, как от прямого попадания приоткрытый люк попросту сорвало. Виктор никогда не понимал, зачем вообще вводить такое «новшество» в конструкцию, ведь любой проем ослабляет борт башни, делая его уязвимым.

Еще один танк «Panzerkampfwagen-III» дополз до советских окопов. Ему навстречу поднялся один из бойцов, швырнув бутылку с зажигательной смесью. Трассирующая очередь прошила тело шагнувшего в бессмертие русского солдата.

Жидкое пламя растеклось по стылой броне, щедро плеснув прямо в смотровую щель механика-водителя. Истошный вопль заметался в тесноте внутренних отсеков немецкого танка, «мехвод» схватился ладонями за обожженное лицо с выгоревшими глазницами, полными запекшейся крови. Горящая жидкость мгновенно затекла сквозь лючки и добралась до укладки боекомплекта. Гигантский огненный фонтан взрыва от детонации снарядов сорвал башню танка, подбросил вверх и отшвырнул куда-то во тьму.

Атака с ходу на советские позиции захлебнулась огнем и раскаленным свинцом. Гитлеровцы откатились на исходные рубежи, но только затем, чтобы перегруппироваться.

* * *

Следующая атака началась всего через четверть часа – с мощной артподготовки. Земля ходила ходуном, обгорелые остовы немецких танков мелко дрожали, ночной воздух вибрировал от ударных волн, прошитый острыми горячими осколками. Крупповские орудия с беспощадной немецкой методичностью перепахивали советские окопы. Только клубился дым, подсвеченный все новыми и новыми вспышками взрывов.

А потом снова пошли танки с паучьими крестами на башнях. В этот раз гитлеровская пехота изменила тактику и шла перед «панцерами». Пехотинцы Вермахта в подсвеченном ракетами полумраке двигались быстро, перебегая от укрытия к укрытию. Под прикрывающим огнем пушек и пулеметов немецких танков им удалось практически вплотную приблизиться к советским окопам.

Другая группа гитлеровцев при поддержке легкого танка и двух полугусеничных броневиков начала обход позиций с фланга. Они рассчитывали обрушиться на красноармейцев внезапно и смять боевые порядки оборонявшихся. А вот это – зря…

Солдат в окопе по приказу командира замкнул контакты электрической подрывной машинки. Справа и слева перед окопами полыхнули яростные фонтаны пламени. Это сработали «огневые фугасы» – бутылки с горючей смесью, переложенные взрывчаткой. Легкий немецкий танк полыхнул гигантским факелом.

В такие же «временно живые» факелы превратились и немецкие пехотинцы. Одни в ужасе бежали и напарывались на безжалостные кинжальные очереди советских автоматчиков. Другие клубками вопящего пламени катались по земле, пока огонь не выжигал их легкие.

Артиллеристы истребительно-противотанковой батареи продолжали методично выбивать немецкие броневики и танки. «Сорокапятки» били, не переставая, низкий силуэт пушки, маскировка и темнота были на руку «богам войны». Обнаружить из немецкого танка через узкие смотровые щели и прицелы с довольно ограниченным углом обзора позиции советских «бронебоек» было почти невозможно. Надо сказать, что после первой атаки немецкие танкисты стали осторожнее. Стали больше маневрировать, принимая выстрелы крупнокалиберных ружей на лобовую броню. А сами «фрицы» вели заградительный огонь из пушек и пулеметов.

Те немецкие танки, которые все же подходили к нашим траншеям вплотную, жгли бутылками с «коктейлями Молотова». Пылающие обломки немецкой бронетехники подсвечивали огненными сполохами эту адову ночь.

Виктор сменил опустевший патронный диск в пистолете-пулемете и снова открыл огонь по темным мельтешащим силуэтам. Они извивались и прыгали в огненном ореоле, словно черти в пекле.

Но вот один из немецких танков все же переполз огневую завесу. Развернувшись рывками, он стал крушить пулеметы в лобовом бронелисте и башенный, спаренный с пушкой, плевались светящимися малиновыми трассерами. Угловатый «панцер» заходил во фланг позиции «сорокапяток» лейтенанта Сухомлинова. На такой дистанции даже легкую пушку быстро развернуть не получится. Всего лишь мгновения отделяли артиллерийский расчет от смерти…

Сложно сказать, сам ли Ракитин встал на пути немецкого танка, или же «панцер» оказался перед советским солдатом. Виктор сидел на дне окопа и пытался нащупать в кармане шинели гладкий стеклянный бок бутылки с зажигательной смесью. Проклятая «стеклотара» норовила выскользнуть из пальцев.